Меченый - Горъ Василий - Страница 19

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая

Пальцы вытащили мою ногу из стремени, потом скользнули к колену… и пропали. А до меня донесся жуткий булькающий хрип и треск переламывающихся костей.

«Меченый…» – подумала я. И не ошиблась.

Когда я, наконец, открыла глаза, тело горе-арбалетчика билось в агонии прямо под копытами моей кобылки. А из его горла торчала хорошо знакомая мне рукоять метательного ножа Бездушного. Чуть поодаль с кровавой кашей вместо головы валялся любитель пошутить.

Его товарищ, начинавший каждую фразу со слова «угумс», лежа в дорожной грязи, пытался дотянуться трясущейся рукой до перебитого позвоночника. А главарь четверки, стоя на коленях, смотрел на Крома остановившимся взглядом и протяжно выл. На одной ноте.

Отметив какую-то несуразность в его фигуре, я пригляделась и злорадно усмехнулась: Кром перебил ему обе ключицы. И теперь широченные плечи здоровяка выглядели заметно уже.

– Жить хочешь? – протерев окровавленный конец Посоха Тьмы какой-то тряпкой, спокойно спросил Меченый.

Главарь заткнулся и закивал. От усердия чуть не оторвав себе голову.

– Приведешь… Сюда… Главу вашего Братства…

У здоровяка округлились глаза, а во взгляде появилась обреченность.

– Он придет, – «успокоил» его Кром. Потом ткнул пальцем в ожог на своей щеке и добавил: – Опиши…

«Бездушные – средоточие Зла. Поэтому к ним тянутся все те, чьи души склонны к служению Двуликому, – раз за разом повторяла я, вглядываясь в лицо мужчины, сидящего напротив Меченого. – Чем сильнее Бездушный – тем больше его уважают те, кто своими деяниями торят себе путь к Богу-Отступнику…»

Каждое слово брата Димитрия было истинной правдой: пришедший на встречу глава Меллорского Братства Пепла смотрел на Крома, как на воскресшее воплощение Темной половины Двуликого. То есть с уважением и… ужасом.

Правда, последний он старался скрыть. Поэтому много улыбался и… ел. Все то, что нам приносили.

А вот говорил он крайне мало. Как, впрочем, и Меченый. Поэтому их разговор в основном состоял из многозначительных и малопонятных фраз. И пауз:

– Мои ворохнулись[75]…

Пауза.

За время которой блюдо с очень неплохо пожаренным мясом опустело не меньше чем на треть.

– Ты был в своем праве.

Снова пауза.

И треск разгрызаемых хрящей.

– Что ты хочешь в ответку[76]?

Во время этой паузы в глазах Серого промелькнула вся гамма негативных эмоций от легкого раздражения до бешенства. Причем все эти эмоции – по моим ощущениям – касались не Меченого. А тех недоумков, которые повстречались нам на пути.

Прожевав очередной кусок мяса, Кром кивком показал Серому на меня и буркнул:

– Одеть… Ее… Как дворянку…

– И… все?

Утвердительный кивок.

– И вы уедете из Меллора? – справившись со своим удивлением, уточнил глава Братства Пепла.

Бездушный снова кивнул. И отдал должное медовухе.

Серый пригубил из своего кубка, потом поставил его на стол, вытер усы рукавом и зачем-то прикоснулся к тоненькому серебряному колечку, надетому на мизинец его правой руки:

– Я тебя услышал…

Выбравшись на седловину, принц Неддар остановился, посмотрел вниз, на простирающееся под хребтом белоснежное море облаков, и поморщился: в Олдаррской долине, вероятнее всего, тоже шел дождь.

– У вас, долинников, такие слабые ножки, – ехидно поддел его Вага и, ткнув кулаком в бок, сорвался с места. – Устаете, не успев пройти и перестрела.

– Сам ты долинник! – возмутился Латирдан. – А я…

– …настоящий хейсар! – из-за спины раздался ехидный смешок Унгара.

Спускать шутку младшему брату побратима Неддар не собирался. Поэтому ударил на звук. Пяткой. И попал – юноша, только-только заслуживший право на меч[77], согнулся пополам и уткнулся лицом в камни.

Воины, видевшие этот удар и имевшие возможность оценить скорость и технику исполнения, слитно ударили себя кулаками в грудь:

– У-уэй[78]!!!

Латирдан довольно усмехнулся, дождался, пока Унгар вдохнет, и участливо поинтересовался:

– Может, отправить тебя домой? А то, вон, дыхание сбил.

Юноша вспыхнул… и склонил голову в извечном жесте побежденного:

– Нет бесчестия в проигрыше тому, кто намного сильнее тебя, ашер!

– Ну, ты бы хоть посопротивлялся, что ли! – хохотнул кто-то из воинов личной охраны Неддара. Потом добродушно хлопнул Унгара по плечу, помог ему встать и посмотрел на своего сюзерена: – Может, поторопимся, ашер? А то Вага, вон, уже почти в долине.

Принц посмотрел на черную точку, безумными прыжками несущуюся вниз по осыпи, и ухмыльнулся:

– Надо. А то побратим решит, что я тут отдыхал, и отправит домой, как малосильного.

Воины расхохотались. И, сорвавшись с места, попрыгали вниз.

Через два часа с небольшим идущий волчьим шагом отряд добрался до Орринского леса и бесшумно растворился среди деревьев.

Как обычно, первыми в чащу нырнули воины боевого охранения. Затем – основная масса хейсаров и два боковых дозора. Последними – воины «волчьего хвоста»[79]. И, не снижая темпа передвижения, понеслись в сторону Олдарра[80].

Глядя на тени, мелькающие среди деревьев, принц Неддар вдруг поймал себя на мысли, что гордится. И своими воинами, и собой:

«Армия отца двигалась бы по дороге. Со скоростью обоза. Увязая в каждой луже, чиня сломанные оси и строя полевые лагеря через каждые пятьдесят перестрелов. А мне с моими воинами дорога не нужна. И телеги – тоже. Поэтому мы доберемся до Аверона не за две десятины, а за считаные дни. И вобьем мятежников в землю по самые ноздри. А потом вернемся в Алат и закончим начатое…»

При мыслях о южном соседе у принца сразу же испортилось настроение – ведь если бы не козни Борова[81], он до сих пор жил бы в Шаргайле[82], ходил бы в набеги и тренировался…

«С другой стороны, если бы не смерть Кортарена[83], я бы до сих пор водил в бой только свой десяток. И… не взял бы неприступный Карс меньше чем за сутки…»

Воспоминание о воистину великой победе заставило Неддара улыбнуться. И погрузиться в приятные воспоминания:

…За высоченной стеной Карса глухо щелкнуло, потом под низкими облаками раздался еле слышный шелест – и на поле, раскинувшееся перед армией Неддара, посыпалась живая рыба…

– Не понял? – придержав коня, пробормотал принц.

– Издеваются… – угрюмо буркнул граф Рендалл. – Под Карсом – подземная река. Говорят, рыбы в ней больше, чем в Тирренском море. Поэтому голода карсцы не боятся.

– Говорят… – поморщился Неддар. – А говорить, как известно, можно что угодно.

– Особенно если трудно проверить, правда это или нет, – поддакнул ему Вага.

– Согласен… – военачальник пожал плечами. – Однако Карс не зря считается неприступным. Посмотрите на его стены, ваше высочество! Их строили на совесть. Поэтому город до сих пор так никто и не взял.

– Может, потому, что никто и не старался? – криво усмехнулся принц, потом прищурился и задумчиво посмотрел на Вагу: – Помнишь стадо овец, мимо которого мы проехали в час вепря[84]?

– Да, ашер!

– Отправь за ним десяток воинов. Пусть пригонят его сюда. Вместе с пастухом. И отправят к городским воротам.

– Зачем, ваше высочество? – удивленно спросил граф Грасс.

• Предыдущая
• 19/65
• Следующая