Американские рассказы и повести в жанре «ужаса» 20-50 годов - Каттнер Генри - Страница 49
- Предыдущая
- 49/88
- Следующая
— Поистине, — промолвил тогда Авикт, — дольше гадать бесполезно. Без сомнения, мы неверно истолковали надпись, не сумели правильно подобрать ингредиенты, необходимые для успеха, либо произнесли слова не так, как подобает. Могло случиться и так, что по прошествии столь долгого времени существо, которое некогда являлось в ответ на заклинание, перестало существовать или свойства его настолько изменились, что все ритуалы сейчас бесполезны.
Я с готовностью согласился с его словами, надеясь, что этим все кончится. После неудачной попытки мы продолжали наши обычные занятия, но в разговорах избегали даже упоминать о странной пластине и бессмысленной формуле.
Дни наши текли как прежде; море, наступая в часы прилива, насылало на берег яростные белопенные волны, что с ревом бились о крутые скалы; ветры, пролетая мимо, завывали в своем неутихающем гневе, и темные кедры гнулись под их порывами, как ведьмы склоняются под дыханием Таарана, повелителя Зла. Занятый новыми опытами и магическими ритуалами, я почти позабыл о нашей неудачной попытке и Авикт тоже не вспоминал о ней.
Казалось, все было по-прежнему: ничто не тревожило нас, никто не посягал на наш покой, не пытался оспорить власть, дарованную мудростью, и мы чувствовали себя в большей безопасности, чем самые могучие цари. Составляя гороскопы, не находили мы ничего неблагоприятного; геомантия и другие способы гадания не предвещали и тени беды. И подвластные нам духи, какими бы ужасными ни казались они взору смертных, выказывали полное повиновение своим повелителям.
Однажды ясным летним днем мы как обычно прохаживались по мраморной террасе за домом. Облаченные в одеяния цвета штормового моря, мы гуляли среди кедров, чьи колышущиеся ветви отбрасывали причудливые тени. За нами по мраморному полу послушно следовали две голубые тени, а меж ними я увидел темное пятно, которое не могли породить деревья. Я очень удивился и испугался, но ничего не сказал Авикту, продолжив внимательно наблюдать за неведомым пятном.
Оно упорно преследовало тень моего учителя, постоянно находясь на одинаковом расстоянии от нее. Не дрожало под порывами ветра, двигалось медленно, словно текло густым тяжким гноем, и было оно не синим, пурпурным, черным, или какого-либо иного привычного человеческому глазу оттенка, а цвета разложившегося трупа, темнее, чем сама смерть; и форма его казалась чудовищной, словно тень отбрасывает нечто, передвигающееся прямо, как человек, но имеющее плоскую квадратную голову и длинное извилистое туловище существа, привыкшего не ходить, но ползать.
Авикт ничего не замечал, а я боялся заговорить, подумав однако, что не пристало подобной диковине сопровождать учителя. Я приблизился к нему, пытаясь нащупать невидимую тварь, которая могла стать причиной появления пятна. Но нигде ничего не обнаружил, хотя внимательно обследовал воздух и под углом к солнечному свету, зная, что некоторые существа отбрасывают тень именно таким образом.
Мы, как и всегда, вернулись домой, пройдя по идущей спиралью лестнице к порталу, по обе сторон которого стояли огромные химеры. И я увидел, что странное темное пятно не отстает от тени Авикта. Его ужасные, оставшийся неизменными очертания пали на ступени и ясно обозначились у портала, не смешиваясь с длинными причудливыми контурами чудовищных каменных стражей. И в темных проходах, куда не падал солнечный свет и не могло быть никаких теней, я с ужасом наблюдал, как отвратительный сгусток, цветом походивший на останки полусгнившего трупа, преследовал моего учителя, словно заменяя его тень, исчезнувшую в полутьме. Он не отставал от Авикта весь день, прилипнув как проказа к прокаженному, и за столом, где нам прислуживали привидения, и в охраняемых мумиями покоях, где находились наши записи и древние манускрипты. Но учитель все еще не замечал своего навязчивого спутника, а я не предостерег его, надеясь, что непрошеный гость уйдет в свое время так же незаметно, как пришел.
Но в полночь, когда мы вместе с учителем сидели у серебряных светильников, изучая начертанные кровью гиперборейские руны, я увидел, что пятно подвинулось ближе к тени Авикта и возвышалось у стены над его сидением. Оно словно источало зловонные кладбищенские миазмы, заразу отвратнее чем язвы прокаженного. Не в силах более выносить это, я вскрикнул и, полный ужаса, поведал обо всем учителю.
Заметив, наконец, пятно, Авикт внимательно осмотрел его и лицо мага, изрытое глубокими морщинами, не выразило ни страха, ни отвращения. — Здесь кроется тайна, недоступная моему разуму и превосходящая мои знания, — наконец промолвил он, — ибо никогда еще ко мне не приходила чья-либо тень без моего соизволения и приглашения. И раз наши прочие заклинания неизменно были успешными, я полагаю, что странная тень и есть существо, что явилось, хоть и с опозданием, в ответ на заклятие, составленное магами Змеиного племени, которое сочли мы пустым и бессильным; а быть может, это просто отражение либо образ его. Я считаю, что нам следует произнести тайные слова и расспросить незнакомца доступными способами.
Мы отправились в покои, где обычно творили заклинания, и собрали здесь все необходимое. И когда мы уже приготовились задавать вопросы неведомому пятну, оно подвинулось еще ближе к тени Авикта, так что расстояние меж ними стало не шире чудодейственного жезла некроманта.
И тогда мы подвергли странную тень допросу, пытаясь всевозможными средствами добиться от нее ответа: слова исходили от нас и из уст мумий и мраморных статуй. Но мы ничего не достигли; тогда вызвали нескольких демонов и фантомов, которые верно служили нам, и велели им задать вопросы зловещему пришельцу, однако и тут нас ждала неудача. И все это время зеркала ничего не отражали, и духи, через которых мы говорили, не ощущали чуждого присутствия в покоях. Казалось, никакое заклятье не имело силы над зловещим черным пятном, явившимся сюда помимо нашей воли. Авикт был обеспокоен; изобразив на полу кровью, смешанной с пеплом, эллипс Оумора, границ которого не может преодолеть ни дух, ни демон, он вошел в очерченное им пространство. Но и туда, словно жидкая краска или гнилостное истечение, проникло черное пятно, неотступно преследуя тень Авикта, и расстояние меж ними стало не шире острого стилоса мага.
На лице Авикта ужас проложил новые морщины, а лоб покрылся каплями холодного, словно дыхание смерти, пота. Ибо и он, вслед за мной, понял наконец, что загадочное существо не подвластно никаким законам и появление его предвещает несказанное зло и несчастье. И обратившись ко мне, учитель воскликнул дрожащим от страха голосом:
— Я не знаю, что это за тварь, чего она от меня хочет, и бессилен остановить ее продвижение. Уходи, оставь меня, ибо я не хочу, чтобы кто-нибудь из смертных стал свидетелем моего поражения и последующей гибели. Лучше тебе удалиться, пока еще не поздно, или ты тоже станешь жертвой страшной тени…
Хотя неописуемый ужас проник в самые глубины души, мне претила мысль о том, что я должен покинуть учителя. Но я поклялся всегда и во всем повиноваться ему; к тому же понимал, что вдвойне бессилен бороться с неведомым врагом, пред которым трепещет сам Авикт.
Простившись со старцем, я вышел из овеянных ужасом покоев, с трудом переставляя дрожащие ноги. Стоя на пороге, обернулся и увидел, что черное пятно, проникшее к нам из чуждых сфер, проползло по полу и, словно отвратительный нарост, коснулось тени мага. В тот же миг из уст учителя вырвался пронзительный вопль, подобный крику одержимого ночным кошмаром, и лик его больше не был лицом Авикта, исказившись в страшных конвульсиях, словно у безумца, который силится столкнуть с груди видимого лишь ему демона. Больше я не оглядывался — я бросился бежать по темному проходу к порталу, ведущему на террасу.
Ущербная луна, багровая и угрожающая, нависла над утесами; при свете ее тени кедров казались длиннее, они колыхались под порывами бури, словно раздутые ветром одеяния занятых ворожбой колдунов. Наклонясь вперед, чтобы преодолеть силу ветра, я добежал до наружной лестницы, ведущей к крутой тропинке позади дома, где громоздились скалы и зияли глубокие провалы. Подгоняемый страхом, я почти приблизился к краю террасы, но не смог достигнуть верхних ступеней, ибо мраморный пол уходил у меня из-под ног, и цель маячила совсем рядом, недоступная, как горизонт. Я задыхался, я бежал не останавливаясь, но ни на пядь не сдвинулся с места.
- Предыдущая
- 49/88
- Следующая
