Сказки - Успенский Эдуард Николаевич - Страница 14

• Предыдущая
• 14/15
• Следующая

Наконец стрелец распрощался с тёщею, с дочками её и в обратный путь отправился. А что же дома происходило?

Царь Афронт от злости весь высох. Никак не мог он понять — куда красавица Глафира исчезла. Засаду около её дома целый год держал, и всё попусту. А комендант Власьев его так научил:

— Вот как Федот-стрелец появится, она к нему сразу и прибежит. Тогда схватить обоих, ему голову отрубить, чтоб под ногами не мешался. А её приковать к кольцу железному и учить её хорошему поведению и уважению к старшим и к званиям. При помощи прута медного.

Король Афронт во всём с ним согласен был. Единственно, с чем он не согласился, это с прутом медным.

— Медный прут слишком больно сечёт, надо взять золотой. И потом — некрасиво эту будущую королеву сечь медным прутом-то.

(Видите, ко всем своим предыдущим качествам король Афронт был ещё добрый король и мудрый.)

Позвал он придворных ювелиров и велел такой прут изготовить. А коменданту Власьеву дал указание пробное испытание провести. (У коменданта как раз отношения с женой испортились.)

Так что у них уже всё готово для встречи стрельца из трудного похода.

Шёл стрелец Федот, шёл, уморился. Ноги поднять не может.

— Эх, — говорит, — Шмат-разум, знал бы ты, как я устал.

Шмат-разум отвечает:

— Что же ты, стрелец, молчал-то. Я б тебя живо на место доставил.

Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так быстро, что он из-под своей шапки даже выскользнул.

Он полетел, а шапка на месте осталась.

— Эй, Шмат-разум, постой! Шапка свалилась.

— Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь полтысячи вёрст назади.

Так и летел стрелец без шапки. Чуть-чуть не простудился. Города, деревни, реки под ним так и мелькают. Люди сельские в небо глядят и спорят:

— Вон человека нечистая сила куда-то тащит.

— Сам ты нечистая сила. Это Илья-пророк за своей колесницей гонится. Во сне упал.

Вот летит стрелец над глубоким морем, и Шмат-разум ему говорит:

— Хочешь, я на этом месте золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть и счастье добыть.

Кто же от таких предложений отказывается! Стрелец, конечно, согласен:

— А ну сделай!

И тотчас неведомая сила опустила стрельца на море. Там, где за минуту только волны поднимались, там появился островок.

На островке золотая беседка. Шмат-разум (до чего же имя у него странное, никак не могу привыкнуть) говорит:

— Садись в беседку и отдыхай, на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову. Ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В своё время я к тебе назад вернусь.

Федот не очень понял, что ему объясняли, однако лишние вопросы задавать не стал, чтобы бестолковым не показаться.

Смотрит стрелец — с западной стороны три корабля плывут. Увидели корабельщики остров и золотую беседку и подивились:

— Что за чудо! Сколько раз мы тут плавали — кроме воды, ничего не было. А на сей раз — на поди. Золотая беседка появилась. Пристанемте, братцы, к берегу, полюбуемся.

Тотчас остановили они корабельный ход: то есть паруса скатали, бросили якоря. Три купца-хозяина сели на лёгкую лодочку и поехали на остров.

А Федот-стрелец их уже дожидается.

— Здравствуй, добрый человек.

— Здравствуйте, купцы чужеземные. Милости просим ко мне. Погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите. Нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена.

(Ну, роздых здесь не особый. Ни тебе гуляний никаких, ни зоопарков. Только и есть что еда за столом. Но купцам и на твёрдой земле постоять соскучилось, они и рады.)

Купцы вошли, сели на скамеечку, золотые перила на зуб пробуют.

А стрелец кричит:

— Эй, Шмат-разум, дай-ка попить-поесть.

Явился стол, на столе вина и кушанья. Чего душа захочет — мигом исполняется. Купцы только ахают.

— Давай меняться, — говорят. — Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьмёшь за то любую диковинку.

— А какие у вас диковинки?

— Посмотри — увидишь.

Один купец вынул из кармана маленький ящичек. Только открыл его — тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками. А закрыл ящичек — весь сад пропал. (Ничего себе! Просто голография какая-то!)

Другой купец вынул из-под полы топор (странный человек, с топориком в гости ходит) и начал тяпать. Тяп да ляп — вышел корабль! Тяп да ляп — ещё корабль! Сто раз тяпнул — сто кораблей сделал. С парусами, с пушками и с матросами. (Живыми! Просто не купец, а Господь Бог настоящий!) Корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор, и корабли с глаз исчезли, словно их и не было.

Третий купец достал рог, затрубил в один конец — тотчас войско явилось: пехота и конница с ружьями, с пушками, со знамёнами. Ото всех полков посылают купцу рапорты, а он отдаёт им приказы. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются…

Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца — и нет ничего, куда вся сила девалася.

Стрелец просто растерялся от этих чудес. Он ничего подобного в жизни не видывал. Но хитрит:

— Хороши ваши диковинки, да мне непригодны. Войска да корабли — дело царское. А я — простой солдат. Коли хотите со мной меняться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку три своих диковинки.

— Не много ли будет?

— Как знаете. А иначе я меняться не буду.

Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки военные и корабли. Мы люди мирные. А с этим слугой мы не пропадём. Всегда и сыты и пьяны».

Отдали они стрельцу свои диковинки и говорят:

— Эй, Шмат-разум! Мы тебя берём с собою. Будешь нам служить?

— Отчего не служить. Мне всё равно, на кого работать, — отвечает Шмат-разум.

Вернулись купцы на свои корабли и давай свою команду угощать, всех корабельщиков.

— Ну-ка, Шмат-разум, поворачивайся!

И Шмат-разум вертелся, всех на трёх кораблях угощая. На радостях разогнались купцы, перепились на дармовщинку все и заснули крепким сном.

А Федот-стрелец сидит в золотой беседке посреди окияна и думает: «На черта мне все эти хреновины, если есть нечего. Где сейчас мой дорогой верный слуга Шмат-разум?»

— Я здесь, господин!

Стрелец обрадовался:

— Не пора ли нам домой?

Только он сказал, как подхватило его буйным вихрем и понесло по воздуху в родную сторонку.

Купцы тем временем проснулись, и захотелось им выпить с похмелья.

— Эй, Шмат-разум, дай-ка нам вина по бочонку на корабль.

— Да побыстрее.

— Да покрепче.

Только никто им не прислуживает. Купцы кричат:

— Дай хотя бы пива! И пива нет.

— Ну хоть рассолу!

Сколько они ни кричали, всё без толку.

— Ну, господа, надул нас этот маклак! Теперь его чёрт найдёт! И остров пропал, и золотая беседка сгинула. Нехороший он человек!

Подняли они паруса и отправились, куда им надобно. И ещё долго стрельца чихвостили.

(Ведь если вдуматься, в чём-то они правы. Федот-стрелец и купцов надул, и двух старцев из горы без пропитания оставил. А им так хорошо жилось, у них даже ни одной кастрюльки не было.

Впрочем, в те времена хорошим тоном считалось стащить что-нибудь, обмануть кого-то, чужую вещь зажулить. И не только простой народ этим славился, но и большие начальники этим отличались. Хорошо, что это время кончилось.)

Быстро прилетел стрелец в своё государство. Опустил его Шмат-разум на берег моря. Кругом леса строевые, дубравы зелёные. Речка бежит.

Федот-стрелец разошёлся:

— Шмат-разум, нельзя ли здесь дворец выстроить для всех честных людей, то есть для нас с Глафирой.

• Предыдущая
• 14/15
• Следующая