Фурия Курсора (ЛП) - Батчер Джим - Страница 33

– Макс, – начал было Тави.

Макс резко поднялся на ноги и сказал:

– Что-то меня подташнивает. Наверное, от твоего запаха.

Тави хотел сказать что-нибудь своему другу. Помочь ему. Но он знал Макса, и тот был слишком горд, чтобы принять сочувствие Тави. Макс разбередил старые раны, говоря о своей семье, и не хотел что бы кто-нибудь видел его боль. Тави заботился о своем друге, но Макс не был готов принять помощь от кого-либо. Воспоминаний было достаточно для одного дня.

– Да, наверное, от моего запаха, – согласился Тави спокойно.

– Надо работать, – сказал Макс.- Мои селедки будут участвовать в тренировочном бою с ветеранским копьём Валиара Маркуса утром.

– Думаешь, они победят?

– Нет, только если Маркус и все его люди умрут от сердечных приступов во время боя.- Макс взглянул через плечо и встретился глазами с Тави на мгновение. – Селедка не может победить. Но это не главное. Они просто должны выложиться, оказывая сопротивление.

Слова Макса значили больше, чем то, что он хотел сказать. Тави кивнул на своего друга.

– Не списывай селёдок со счетов, Макс,- тихо сказал он.- Ты не можешь знать что они выкинут в следующую минуту.

– Может быть,- сказал Макс.- Может быть…

Он салютовал Тави, как только убрал экран, кивнул и пошел обратно на тренировочное поле.

– Вороны, Сципио! – сказал он, отойдя шагов тридцать. – Я даже отсюда чувствую ваш запах. Вам необходимо принять ванну, сэр!

Тави некоторое время подумывал найти палатку Макса и поваляться в его койке. Он отверг эту идею как непрофессиональную, но тем не менее заманчивую.

Тави взглянул на заходящее солнце и направился с поля для тренировок к лагерю обслуги.

Сопровождающие были такой же частью Легиона, как доспехи и шлемы.

Шести тысячам или около того профессиональных солдат требуется значительная поддержка, и обслуживающий и сопровождающий персонал обеспечивают ее.

Обслуга по большей части состояла из незамужних, бездетных молодых женщин, проходящих предусмотренную законом обязательную службу государству в Легионах.

Они приглядывали за повседневными нуждами Легиона, которые в основном состояли из приготовления еды и стирки.

Остальные помогали в починке одежды, уходе за оружием и доспехами, доставке и обработке посылок и корреспонденции или других нуждах лагеря.

И хотя закон не требовал ничего, кроме труда, нахождение такого количества молодых девушек в непосредственной близости ко множеству молодых людей неизбежно приводило к возникновению неуставных отношений и появлению детей – что, по мнению Тави, и было скрытой целью закона об обязательной службе.

Окружающий мир был опасен и наполнен смертельными врагами, людям Алеры требовались все рабочие руки, которые только можно было заполучить. Мать Тави и его тетя Исана проходили трехгодичный срок обязательной службы, когда он родился – незаконнорожденный сын солдата и работницы Легиона.

Также среди сопровождающего персонала были те, кто принял решение быть прислугой на постоянной основе, зачастую это были жены легионеров во всех смыслах этого слова, кроме законного.

Поскольку легионерам не разрешалось официально вступать в брак, многие, выбравшие для себя военное будущее, обзаводились женами из сопровождающего персонала или ближайшей к лагерю деревни или города.

Ну и последними были те, кто хотел быть поближе к Легиону в корыстных целях. Купцы и торговцы, артисты и заклинатели, проститутки и десятки других, следовавших за Легионом, продавая свои товары и услуги регулярно получающим жалование и потому относительно богатым легионерам.

И, как обычно, не обходилось без тех, кто просто ошивался поблизости в ожидании боя, в надежде награбить так много, как только получится.

Сопровождающий персонал располагался тесным кольцом вокруг деревянных укреплений Легиона, их палатки были сделаны из различных материалов, начиная от излишков, принадлежавших Легионам, и ярко-окрашенных штуковин до простых навесов, сооруженных из парусины и грубо отесанных деревяшек.

Было множество людей, для которых закон ничего не значил, и мест, по которым было глупо шататься молодому легионеру или, если уж на то пошло, молодому офицеру, в темное время суток.

Тави были известны наиболее безопасные маршруты через лагерь, они пролегали через места, в которых собирались семьи легионеров, предоставляя друг другу поддержку и защиту.

Его цель лежала недалеко от невидимых границ "приличной" части лагеря.

Тави подошел к павильону госпожи Цимнеи, кольцу больших, ярких цветных палаток, выставленных так, чтобы сформировать большой круг вокруг центральной площадки, создавая внутренний двор, оставляя лишь узкую дорожку между палатками, чтобы обеспечить вход.

Он слышал звуки музыки, в основном, трубы и барабаны внутри, а также смех и хриплые голоса. Он проскользнул в кольцо хорошо вытоптанной травы вокруг центрального костра.

Человек размером с небольшого быка поднялся со своего места, как только Тави вошел. Покрасневшая обветренная кожа, ни волос, ни даже бровей или ресниц, и его шея была толщиной с талию Тави. Он носил только бриджи тисненой кожи и сапоги, его массивный торс был покрыт лишь мышцами и старыми шрамами.

Тяжелые цепи на шее говорили о том,что он раб, но не было ничего похожего на кротость или подчинение в его поведении. Он принюхался, поморщился и уставился на Тави сердитым взглядом.

– Борс, – сказал Тави вежливо. – Госпожа Цимнея у себя?

– Деньги,- прогрохотал Борс.

Тави достал деньги из мешочка на ремне. Он положил несколько медных баранов и несколько быков серебра в ладонь и показал их огромному человеку.

Борс уставился на монеты, затем вежливо кивнул Тави.

– Жди.

Он неуклюже направился к самой маленькой палатке в круге.

Тави спокойно ждал. В тени возле одной из палаток сидела Герта, бродяжка, которую приютила госпожа Цимнея, и около палатки валялось что-то из барахла. Женщина была одета в платье, которое было больше похоже на бесформенный мешок, чем на одежду, и пахло не очень приятно.

Ее темные спутанные волосы торчали во все стороны под невообразимыми углами, открывая лишь часть лица. Она носила повязку на носу и глазах, и под слоем грязи на ее коже Тави мог разглядеть воспаленные красные оспины, говорившие о том, что она – одна из немногих выживших после эпидемии Гнили или другого заболевания, поразившего население Алеры.

Тави ни разу не слышал, чтобы она что-нибудь говорила, но она постоянно сидела на этом месте, наигрывая на маленькой флейте из тростника какую-то медленную, грустную, навязчивую мелодию. Рядом с ней стояла чашка для подаяний, и Тави, как всегда, бросил в нее мелкую монету. Герта никак не реагировала на его присутствие.

Борс вернулся и буркнул Тави, кивая головой в сторону палатки за ним.

– Ты знаешь, что делать.

– Спасибо, Борс.

Тави спрятал деньги и направился к самой маленькой из палаток – хотя даже она была больше шатра капитана, находившегося внутри лагеря.

Палатка была выстлана богатыми коврами, стены были украшены тканями и гобеленами с тем, чтобы создать иллюзию настоящей, сложенной из камня, комнаты.

Молодая девушка, не старше двенадцати лет, сидела на стуле рядом со входом и читала книгу. Она сморщила носик и крикнула:

– Мама! Подтрибун Сципио пришел принять ванну!

Мгновение спустя занавески за девочкой расступились, и перед ним появилась высокая женщина. Госпожа Цимния была темноглазой брюнеткой ростом выше, чем многие мужчины, возникало ощущение, что при необходимости она легко может схватить облаченного в доспехи легионера и вышвырнуть его вон.

На ней было длинное платье цвета красного вина, подобранное виртуозно вышитым черным с золотом корсетом. Платье оставляло голыми ее плечи и руки и выгодно подчеркивало изгибы ее тела.

Она склонилась в изящном реверансе и улыбнулась Тави.

– Руфус, добрый вечер. Я бы сказала, что это приятный сюрприз, но я могла бы испечь "пирожков" к твоему прибытию, если бы знала.