Фурия Курсора (ЛП) - Батчер Джим - Страница 9

Амара устремилась во двор, призывая свою фурию, Цирруса, опустить ее на землю и с невольным изяществом перешла на легкий бег через двор и вверх по лестнице, которая вела в покои Графа. Она спешила, перепрыгивая через ступеньки, зная, что выглядит как изголодавшаяся по объятиям любимого девчонка, но сдерживать себя больше не могла.

Еще до того, как она достигла вершины лестницы, дверь перед нею открылась и в проеме возник Бернард. Он был крупным, широкоплечим и сильным мужчиной, его темные борода и волосы, коротко подстриженные по обычаю Легиона, были припорошены преждевременной сединой. На его мужественном, загорелом лице возникла улыбка, и он подхватил Амару на руки так легко, как будто она весила не больше новорожденного ягненка. Она обвила руками его шею и прильнула к ней лицом, нежно обнимая и вдыхая его аромат – кожи, свежескошенного сена и древесного дыма.

Он немедля занес ее внутрь своего скромного кабинета, а она мимоходом захлопнула дверь ногой.

Как только они остались одни, она обхватила ладонями его лицо и поцеловала медленно, роскошно, долго. Он вернул поцелуй со все нарастающим жаром, прекратив его, чтобы прошептать, – Ты уверена, что это лучший способ сохранить наш брак в тайне?

Амара посмотрела на него улыбаясь, затем прижалась к нему и начала покусывать его за горло. – Какая супружеская пара, – прошептала она, в то время как ее пальцы уже начали расстегивать пуговицы на его тунике, – поступает так?

Его голос скатился до рыка, и она почувствовала, как он передвигает ее, чтобы держать одной рукой, а вторая начинает скользить по ее бедру.

– Но никто не смотрит на нас сейчас.

– Предпочитаю думать о мелочах, – ответила она, в то время как ее губы скользили по его коже, а ее дыхание становилось прерывистым, – Так гораздо безопаснее.

Рык ее мужа перерос в гром и он резко развернулся с ней и посадил ее на край дубового стола. Раздался резкий звук скрежета металла об металл, когда он вытащил кинжал из за пояса и положил его на стол недалеко от нее. Она запротестовала, – Бернард, только не сно…

Его внезапный, жаркий поцелуй заставил замолчать Амару. Он стянул ее тяжелую кожаную летную куртку и одной рукой натянул ее нижнее белье на спине, заставив ее тело изогнуться дугой навстречу его рту, пытась вырваться сквозь тонкий шелк ее блузки. Его зубы слегка касались кончиков ее грудей, острая и сладкая агония пронзала ее, внезапно адский жар пробежал по ее телу, отняв способность, что-то говорить, кроме низкого, отчаянного постанывания.

Она извивалась, ее бедра подались навстречу его бедрам, в то время как он взял нож и быстрыми точными движениями перерезал кожаные шнуровку, идущую с внешней стороны на ее бриджах. Нисколько не возражая, она начала торопить его с помощью рук, тела, рта, и чувствуя все больше прикосновения его обнаженной кожи, начала рвать его одежду.

Ее глаза встретились с его, и как всегда, Амара была ошеломлена глубиной желания в них, что этот человек, ее тайный муж, по-настоящему, безумно хочет ее. Сначала она едва верила чувствам, что она читала по его лицу, но даже сейчас эти чувства оставались свежими и новыми. Более того, ее ответная страсть выходила за пределы всего, что она когда-либо надеялась ощутить. Амару очень возбуждало то, что он может хотеть ее так искренне, так отчаянно. Этот человек. Ее муж, ее любовник.

Он позволял Амаре почувствовать себя неотразимой

Он поцеловал ее, руки и рот порхали над ней, и она думала что она сойдет с ума. Она тихонько вскрикнула, отдаваясь полностью своим желаниям, и он взял ее прямо на столе, он, его сила, его запах, его прикосновения – все это смешалось в мучительное удовольствие, которое, казалось, она не переживет. Ее желание ощущать и прикасаться вытеснило все остальные мысли из головы. Ничего не имело значение, пока она могла испытывать, слышать, чувствовать, вдыхать, и она прижала его к себе изо всех сил.

Спустя какое-то время она лежала с ним в его широкой кровати, обхватив его руками и ногами. Она не помнила точно, когда он перенес ее к себе в комнату, но угол, под которым солнечный свет падал на стену, проникая сквозь высокое, узкое окно предвещал скорое наступление сумерек. На ней не было ничего, кроме серебряной цепочки на шее и тяжелого кольца Бернарда с зеленым камнем, висевшего на ее цепочке. Он обнимал ее одной рукой и его тело было расслаблено.

Амара лежала, сонная и удовлетворенная, лениво поглаживая милые загорелые руки с буграми мышц. Она видела, как Бернард небрежно поднимает тяжести, которые даже гаргант не сочтет легким грузом, с помощью силы, которую ему дают фурии земли, и тем удивительней ей было, что настолько сильный человек в то же время может быть и необычайно нежным.

– Я скучал по тебе, моя леди, – прошептал он, и в его голосе рокотало ленивое удовлетворение.

– И я по тебе, мой лорд.

– Я с нетерпением ждал твоего приезда.

Амара издала озорной смешок: – Если следовать твоим желаниям, то мы останемся здесь.

– Чепуха, – сказал он, но улыбнулся как обычно. – Я соскучился по своему племяннику.

– Вот чего ты ждешь с нетерпением, – прошептала она. Она убрала свою руку. – Не этого.

Веки ее мужа дрогнули и он угрожающе прошептал: – Не делай неправильные выводы. Ммммм. У меня нет никаких возражений против этого. Ни одного.

Он чувствовал, как она касается щекой его груди, улыбаясь.

– Тогда, я думаю, всё в порядке.

Бернард непринужденно, мягко рассмеялся. Он слегка прижал ее к себе рукой и поцеловал ее волосы.

– Я люблю тебя.

– И я тебя.

Он затих на мгновение, и Амара почувствовала возникшее напряжение. Она знала, что Бернард хочет спросить ее о чем-то, но не уверен, стоит ли. Его рука скользнула по ее животу, решительно, но нежно.

Она знала, что он не может чувствовать ее шрамы, но всё равно вздрогнула. Она старалась оставаться расслабленной и спокойной и накрыла его руку своими.

– Всё еще нет, – сказала она. – Бернард…

– Тише, любимая, – сказал он, его голос был и сильный, и сонный, и уверенный. – Мы будем продолжать пытаться.

– Но… – она вздохнула. – Два года, Бернард.

– Два года то ночь здесь, то ночь там, – сказал он, – Наконец-то у нас есть время побыть вместе в Цересе. – Его руки скользили по ее коже, и Амара вздрогнула. – Недели.

– Но любимый. Если я не смогу подарить тебе ребенка… твои обязанности как Графа – передать силу твоего дара детям. Это твой долг перед Империей.

– Я отдал свою часть долга Империи, – сказал Бернард, и его тон стал не терпящим возражений. – И даже больше. И я дам Короне одаренных наследников. От тебя Амара. Либо не дам вообще.

– Но… – начала Амара.

Он посмотрел ей в глаза и пробормотал:

– Ты хочешь оставить меня, моя леди?

Она сглотнула и покачала головой, даже не пытаясь говорить.

– Тогда хватит об этом, – сказал Бернард и поцеловал ее еще настойчивее. Амара почувствовала, как ее протесты и беспокойства растворяются в новой волне тепла.

Голос Бернарда снова понизился до рычания.

– Как думаешь, мы избавились уже от всех подозрений по поводу этого официального визита, моя леди?

Она рассмеялась, издавая низкий грудной звук.

– Не уверена.

Он испустил еще один низкий звук и прижался к ней всем телом. Его рука скользила, и вот уже настала очередь Амары дрожать от удовольствия.

– И всё же нам лучше не рисковать, – пробормотал он, – и вернуться к своим обязанностям.

– О, – прошептала она, – непременно.

Уже поздно холодной ночью, Амара почувствовала напряжение Бернарда и, поднявшись в кровати, села. Его спина была напряжена. Сон наступал на нее, но она гнала его прочь, ускользая из объятий толком не начавшихся снов.

– Что такое? -прошептала она.

– Прислушайся, – пробормотал Бернард.

Амара нахмурилась и повиновалась. Порывы ветра беспорядочно налетали на каменные стены покоев Бернарда. Издали казалось, что к звуку ветра добавляются какие-то нечеловеческие крики и стоны.