«Хижина» для гейши - Хок Гарриет - Страница 18

Она повернула голову и посмотрела ему в глаза. Он лежал рядом с ней, положив подбородок в ладони, и ободряюще улыбался.

— Мы почти не знаем друг друга, — тихо промолвила Маргрет. — Дай нам еще немного времени. Ведь это на всю жизнь. Во всяком случае, так должно быть.

— Я не хочу тебя торопить, — ответил Морган и поцеловал ее в кончик носа, — подумай хорошенько. Но не забудь, что я тебя люблю.

— Спасибо, что ты меня понимаешь. — Маргрет уткнулась головой ему под мышку и довольно потянулась. Ее тело все еще трепетало. То и дело ее охватывали маленькие волны желания. Одно было ясно: что касается сексуальной стороны их отношений — нельзя и желать большего. Но достаточно ли этого для брака с Морганом Смитом?

— Что ты думаешь сейчас насчет глотка шампанского? — прервал он ее мысли.

— Я уже чувствую себя так, словно искупалась в шампанском и выпила всю ванну, — заметила она.

— Тогда о глотке не может быть и речи, — засмеялся Морган. Протянув руку через Маргрет, он взял бутылку вина. — Боюсь, что немного нагрелось.

— У нас здесь нет даже бокалов, — сказала она, видя, что он ищет их глазами. — Они остались на террасе.

— А зачем нам бокалы? — спросил он и подцепил туфельку Маргрет. Это была закрытая лодочка точно такого же цвета, как и ее топик. — Мадам желает левую, или она настаивает на правой?

— Эй, ты что задумал? — закричала она, увидев, что он наполняет туфлю пенящейся жидкостью.

— Сегодня мы будем вести себя, как светские люди, — произнес он, хитро улыбаясь. Кажется, миллионеры пьют шампанское из туфелек своих спутниц.

— Такой ерунды я еще никогда не слышала, — ответила девушка, наморщив лоб, когда Морган поднес туфлю ко рту и стал пить из нее. — После этого я смело могу их выбросить. А я ведь только что их купила. Было нелегко найти подходящий цвет.

— Думаю, что я прозрел, — вдохновенно сказал Морган, отпив большой глоток. — Я больше никогда не буду пить шампанское из бокала. Это что-то совершенно неподражаемое. Прямо-таки сенсация. Тебе надо обязательно попробовать.

Прежде, чем взять туфлю и пригубить, Маргрет помедлила. «Сумасшедший, — подумала она, — мой дорогой сумасшедший».

— Фу, пахнет кожей, — сказала она, скривив рот. — Отвратительно.

Еще какое-то время они дурачились, пока не почувствовали усталость.

— Пойду заберу Клару домой. — Морган встал и нагишом вышел на улицу.

— Расскажешь, был ли у нее кот! — крикнула Маргрет вслед.

— Это ты увидишь сама, — ответил он, смеясь. Она слышала, как Морган несколько раз позвал кошку, а когда он с Кларой на руках вернулся в дом, она уже крепко спала.

Тридцатипятилетний Берни Делл, друг Моргана, все делал с размахом, за что бы ни брался. По общему мнению, Берии выглядел довольно привлекательно. У него была уйма денег. В Гейнсвилле и вокруг него он имел несколько мотелей, что позволяло ему вести безоблачную жизнь.

— Если уж ты построил японский дом, то нужно устроить японский праздник в честь его открытия, — заявил Делл.

— Что ты под этим подразумеваешь? — спросил Морган. — Может быть, мне повесить пестрые лампионы? — Они сидели за аперитивом в баре «Мотор Лодж». Это был небольшой мотель, который намеревался купить Берни.

— Лампионы — это великолепно. И, конечно же, ты умеешь приготовить настоящую японскую пищу. Твое суши просто класс. Но я не это имею в виду. Нужно придумать что-то необычное. Что-то такое, о чем люди будут вспоминать.

Оба помолчали. Потом Берни щелкнул пальцами.

— Там должна быть гейша. Вот что.

Морган звонко засмеялся и хлопнул друга по спине.

— Где же мы в Гейнсвилле раздобудем гейшу? Я не слышал, чтобы здесь были японские купальни, в которых гейши обычно работают.

Но если Берни что-нибудь вбивал себе в голову, то так быстро не отступал. Целеустремленность была, кстати, одной из причин его благосостояния. Он подходил к делу издалека, терпеливо выжидал и в нужный момент бил в цель.

— Это необязательно должна быть профессиональная жрица любви, — ответил спокойно Делл. — Мы пригласим японскую актрису. Их полно в Орландо.

Орландо находился в двух часах езды на автомобиле от Гейнсвилла. С тех пор, как пятнадцать лет назад в Орландо построили Диснейленд, городок перестал быть сонной провинцией. После Анахайма в Калифорнии это был второй по популярности парк, где находилась фигура Микки Мауса.

В состав парка входил «Эпкот-центр», одно из отделений которого представляло культуру зарубежных стран. Или, по крайней мере, то, что считали достойным внимания менеджеры Диснейленда. Германия, например, была представлена миниатюрным изображением Мюнхенской пивной и переулка Таубер города Ротенбурга-об-дер-Таубера. Англия — знаменитым Биг Беном, Франция — Эйфелевой башней. Там был и японский павильон. Именно его и имел в виду Берни. Чтобы создать у посетителей более полное впечатление от той или иной страны, в павильонах работали немцы, англичане, французы, японцы и так далее.

— Мы вместе поедем туда и пригласим японку на твое новоселье, — сказал с уверенностью Берни. — Все расходы я беру на себя.

Морган задумчиво провел рукой по волосам. Предложение друга начинало ему нравиться. Он читал, что большинство японских девушек в определенной степени обучаются искусству гейши. Например, как приготовить чай или правильно сервировать стол.

Для него этого было вполне достаточно. Само собой разумеется, японка должна носить настоящее кимоно и быть накрашена, как гейша. Морган задумчиво кивнул в знак согласия.

— Думаю, ты опять попал в точку, Берни. Если это удастся, то я твой должник.

Они рассмеялись и встали, чтобы отправиться на ленч в ресторан. Это, собственно, и было причиной их приезда сюда. Берни хотел убедиться, действительно ли в мотеле отличная кухня, как говорят. Делл никогда не полагался на слухи. И это была еще одна из причин его успеха.

Во время обеда друзья обсуждали предстоящий вечер. Берни предложил разослать отпечатанные приглашения, но Морган настаивал на рукописных, поскольку это, на его взгляд, внесло бы элемент доверительности по отношению к гостю. После десерта Берни сделал несколько заметок в своей записной книжке о качестве блюд и уровне обслуживания. Условившись о времени поездки в Орландо, друзья распрощались.

Между тем Морган завершил обстановку своего дома. Во всяком случае, он так думал. Повесил в комнате ценные японские рисунки тушью (там они смотрелись действительно хорошо). Посередине поставил четырехугольный стол высотой около двадцати сантиметров. Кроме того приобрел новые подушки.

Четыре подушки лежали у четырех сторон стола, остальные были разбросаны по всей комнате. За исключением книжной полки, в помещении не было никакой мебели.

К празднику Морган развесил на крыше фонарики. Продавец в восточной лавке божился, что они из Японии, но дома Морган разглядел предательскую надпись «Сделано в Гонконге». — «Неудивительно, что они выглядят так по-китайски», — подумал он, понадеявшись, что никто из гостей не заметит разницы.

Морган снизошел и в спальне поставил современный торшер, чтобы было больше света, когда читаешь лежа. Из своей квартиры он притащил старый спальный матрац. Он лежал в так называемой комнате для гостей, ожидая усталых посетителей. В остальном эта комната, которую Морган мысленно все чаще называл детской, была абсолютно пуста.

Во всем доме, кроме узкой скамейки на террасе, не было ни стула, ни кресла, ни табуретки. Морган гордился своим детищем. И, только начав лежа на животе писать гостям приглашения, засомневался.

«Может быть, следует где-нибудь поставить письменный стол и кресло», — подумал он. Но тут же успокоил себя. Дома ему приходится писать редко. Кроме того стол нарушил бы общий стиль — и тогда конец всей гармонии.

Маргрет не видела Моргана с той самой ночи с шампанским, но думала о нем чаще, чем прежде. Она опять вспомнила ту ночь. Хотя Маргрет тогда чертовски устала, спала плохо и все время просыпалась.