Психомех - Ламли Брайан - Страница 39

• Предыдущая
• 39/76
• Следующая

Вечер шестого застал их в более чем угнетенном настроении. Сейчас они плыли на юго-запад вдоль прибрежной линии, направляясь к Монако и Ницце, и оставалось совсем немного до того момента, как воды, по которым они плыли, станут не итальянскими, а французскими. Настроение Гаррисона постепенно упало до отчаяния. Это был как раз самое подходящее время для переломного момента к лучшему.

Появились огни Генуи, мерцавшие вдалеке за кормой и отражавшиеся в совершенно спокойном море, когда Гаррисон вдруг выпрямился на стуле на узкой палубе и позвал к себе Кениха. Бормотание мотора, работающего на малых оборотах, почти заглушало его тихий голос. Гаррисон едва осмеливался произнести вслух свою мысль.

— Вилли, мы, кажется, на месте!

— Вы уверены?

— О, да, я уверен, позови кого-нибудь из команды, ладно?

Кених немедленно привел капитана, светлокожего римлянина по имени Франческе Лови, стоявшего у штурвала.

— Франческо, — сказал Гаррисон, — мы можем немного прибавить скорость?

— Да, конечно, мистер Гаррисон. Мы будем сегодня заходить в порт?

— Думаю, что да.

— И, возможно, теперь это будет то место, которое вы ищете? — Лови преувеличенно вздохнул. — Мы побывали во многих местах, но вы искали не их.

— Я узнаю его, когда найду, — сказал Гарри-сон. — Кажется, я уже нашел его. Скажи мне, какие ближайшие порты отмечены у тебя на карте?

— Может быть, Савона?

— А ближе этого ничего нет?

— Какой-то маленький порт, — сморщив нос, ответил Лови. — Мы как раз проходим мимо. А, вот! — он указал в направлении правого борта. — Видите эти огни?

— Да, вижу, — сказал Кених.

— Хорошо, — продолжал Гаррисон, — а как называется этот городок?

— Я никогда не заходил туда, — пожал плечами Лови. — По-моему, какой-то курортный городок. Но Марчелло должен знать. Он родился в этих местах. Эй, Марчелло!

Огромный бородатый мужчина вышел из рубки, кратко переговорил с Лови, повернулся к Гаррисону и дружелюбно кивнул. Его волосатое лицо расплылось в улыбке.

— Она курортный городок, — громко сказал Марчелло. — Маленький место. Не хороший для богатый человек. Савона лучше.

— Я сам решу, — ответил Гаррисон, его терпение истощалось. — Пожалуйста, как называется это местечко?

— Аризано.

Гаррисон почувствовал, как на мгновение кровь застыла у него в жилах, а по спине побежали мурашки. Кених ощутил то же. Они без улыбки посмотрели друг на друга. Наконец, Гаррисон повернулся к капитану.

— Это здесь, Франческо, — сказал он. — Вот это место. Сегодня мы заходим в Аризано.

Когда капитан вернулся к своим обязанностям, и они снова остались одни, Гаррисон попросил Кениха присесть рядом с ним.

— Вилли, мне надо тебе кое-что рассказать.

— О твоем сне? Я подумал, что, может быть...

— Когда мы найдем Терри, — начал Гаррисон, — возможно...

— ..мы попадем в беду, — закончил за него Кених. — Она в опасности?

— Какого черта..? — Гаррисон был изумлен.

— Ричард, — Кених отечески похлопал его по руке, — Томас никогда не объяснял тебе, почему я работал у него? Понимаешь, у меня есть один талант, — нет, я знаю, это не экстрасенсорные способности, всего лишь свойство, — думать плохие мысли. Конечно, иногда и я даю промашку, но не часто. Томас часто говорил, что моим главным качеством было видеть во всем плохое. Ну, с тех пор, как ты тогда рассказал о своем сне, я вижу это плохое, я готов...

— Ты замечательный и ценный человек, Вилли Кених, — медленно произнес Гаррисон. — И ты прав, в моем сне было насилие.

— Много жестокости?

— Четверо мужчин, нож, я не совсем уверен, еще там была твоя трость. А я заметил, что ты прихватил ее с собой.

Тростью, которую он упомянул, Кених пользовался всегда, еще с тех времен, когда Гаррисон только познакомился с ним. Обычная палка с загнутой ручкой, немец гулял с ней, тренировал Сюзи, жестикулировал и шевелил листья, использовал как указку. Обычная удобная палка, время и употребление отполировали ее до черноты. Но Гаррисон знал, что его друг никогда не оставлял палку там, где праздные руки могли добраться до нее.

— Моя трость, да, — тихо повторил Кених. — А я пользовался ею в твоем сне?

— Опять-таки я не совсем уверен, — ответил Гаррисон, недовольство вернулось на его лицо. — Но, пожалуй, мне не хотелось бы, чтобы ты использовал ее.., полностью.

— Тогда нам надо надеяться, что насилие не было — не будет — чрезмерным. А твой сон ничего не говорит, когда это произойдет.., эта беда? Или где она случится, например?

— Мой сон, нет, — задумчиво произнес Гаррисон, — но об этом мне говорит какое-то внутреннее чувство. Место.., там, — он неопределенно махнул рукой в сторону береговых огней. — Это правильное направление?

— Да, — кивнул Кених, — Аризано. А время?

— Скоро, — Гаррисон чуть заметно пожал плечами.

— Ты хочешь сказать, сегодня ночью? Повернул голову, Гаррисон с изумлением посмотрел на своего собеседника, теперь его линзы отливали серебром в сумерках моря.

— Пожалуй, да, — наконец произнес он. — Сегодня...

Лови пришвартовал “Лигурийку” в конце выступающего бетонного причала, и, с разрешения Гаррисона, он и четыре члена команды сошли на берег. Оставшись одни, Кених и Гаррисон приготовились к ночному делу и через полчаса, одетые в легкие вечерние костюмы с открытым воротом, сошли с борта яхты на набережную.

Для наблюдателя со стороны могло показаться, что Кених был слепым или, по крайней мере, полукалекой, потому что он шел чуть медленнее, чем обычно, и тяжело опирался на палку. К тому же, он выглядел лет на десять старше. Гаррисон, напротив, шел с безошибочной уверенностью человека, у которого все органы чувств в порядке, “вспоминая” путь из своего сна и чувствуя пощипывание дежа-вю, приступ которой повторился и возбудил его.

Было довольно рано, еще не было девяти тридцати, но огни городка уже разлились буйством красок. В местечке недавно проходил какой-то праздник, и вдоль улиц и между пальмами все еще были развешаны флаги. Несмотря на то, что туристский сезон не был в разгаре, теплая погода вытащила людей на улицу насладиться приятным вечером. Ресторанчики и кафе под открытым небом были заполнены народом; в барах тоже толпились люди. Немецкий, швейцарский и французский говоры — и даже изредка английский — странно смешивались с местным итальянским, что вместе с гудками автомобилей и скутеров и мелодиями музыкальных автоматов из кафе рисовало в сознании Гаррисона картину какой-то великой, многоязычной сказочной страны. При других обстоятельствах он бы остановился, чтобы впитать эту картину и насладиться ею, но не сегодня. Сегодня она только сбивала его с толку.

Найдя удобное для наблюдения место, построенную на скорую руку площадку для оркестра или выступления оратора, стоявшую на набережной на обочине дороги, которая повторяла изгиб маленького залива, Гаррисон и Кених вскарабкались по грубо настланным ступеням к тому месту, откуда они могли бы хорошо видеть окрестности.

— Опиши мне их, — возбужденно попросил Гаррисон.

Кених начал кратко описывать место, но вскоре он упомянул открытый ресторанчик с плетеной мебелью, раскинувшийся по всей ширине старого заброшенного каменного причала, Гаррисон остановил его.

— Вот это — последнее место, — произнес слепой тихим голосом. — Опиши его снова, но подробнее. Как оно выглядит это местечко с плетеной мебелью?

Кафе было не более тридцати-сорока ярдов длиной, его обеденная часть с полотняной крышей была огорожена белыми поручнями, чтобы неосторожные или подвыпившие посетители не упали в маслянистые воды залива. Позади крытой части находилось кирпичное строение, — наверное, в былые дни — здание пристани, теперь оно было превращено в огромную кухню и винный склад. Заброшенные каменные ступеньки вели вниз от заложенной кирпичом двери в глухой стене кухни к лениво плещущемуся морю. Под навесом сидели люди, но их было немного. С этого места хорошо просматривался весь залив, поэтому пообедать здесь стоило довольно дорого. Неспешная, но приносящая доход торговля несомненно была , более бойкой в туристский сезон.

• Предыдущая
• 39/76
• Следующая