Император для легиона - Тертлдав Гарри Норман - Страница 64

Хелвис была не единственной способной постоять за себя женщиной. Мавия и девица Гая Филиппа катались по полу, наделяя друг друга тумаками, визжа и вырывая клочья волос, зубы и ногти тоже были пущены в ход. Белокурая намдалени явно одерживала верх, но противница ее не сдавалась. Когда старший центурион попытался вытащить ее из драки, она полоснула его ногтями по щеке, едва не зацепив глаз.

– Тогда оставайся и дерись, проклятая шлюха! – заорал тот, разом забыв свои хорошие манеры.

Катаколон Кекаменос сидел за столом, хладнокровно потягивая вино, – этакий островок спокойствия в бушующем море схватки. Один из драчунов решил, что его невозмутимость – признак трусости, и схватился за стул, на котором сидел Катаколон, с явным намерением выбить почву из-под фундамента агдерца. Кекаменос оказался на ногах прежде, чем видессианин успел дотронуться до него. Ударил задиру кулаком в лицо, затем в живот, поднял обмякшее тело над головой и вышвырнул в окно. После чего вновь опустился на место, спокойный и невозмутимый, как снежный барс, утоливший свой голод.

Мощный удар в ухо высек из глаз трибуна искры и едва не свалил с ног. Противник его взвил и замахал правой рукой – один из пальцев оказался сломан. Скаурус имел опыт в кулачных боях и, прыгнув вперед, ударил своего врага в брюхо, тот сложился пополам, жадно хватая воздух широко раскрытым ртом. Тургот и Гавтруз прыгнули на врага одновременно.

– Немедленно прекратить драку! – раздался резкий голос, выговаривающий слова с жестким акцентом. – Остановитесь, или мы пустим в ход копья!

Одетые в кольчуги и вооруженные копьями, васпуракане, расталкивая драчунов в стороны, вошли в харчевню.

– Я сказал, хватит! – повторил офицер. Кто-то вскрикнул от боли, один из солдат выполнил угрозу, ткнув забияку древком копья в грудь.

– Привет, Сенпат, – Марк потрогал пальцем шатающийся зуб и, сплюнув кровь, спросил: – Как поживает твоя жена?

– Неврат? У нее все в порядке… – Юный васпураканин остановился на полуслове, удивленное выражение появилось на его красивом лице. – Скаурус, ты влез в пьяную трактирную драку? Ты, толковый, трезвый, разумный человек, умеющий уберечь людей от неприятностей? Клянусь Васпуром Перворожденным, я не поверил бы этому, если бы не увидел своими глазами.

– Ересь, – пробормотал кто-то. Сказано это было впрочем, достаточно тихо – в таверну вошли пятнадцать вооруженных васпуракан, и связываться с ними не стоило. Трибун был так смущен, что на время забыл принципы стоиков, запрещавшие взваливать бремя вины на чужие плечи.

– Это все Виридовикс. Он первый начал.

– Не верь ему, мой дорогой Свиодо, – обратился кельт к Сенпату. – Он наслаждался боем так же, как и все остальные.

Марк, все еще разгоряченный вином и потасовкой, не стал возражать.

Хозяин таверны был в ужасе от вида разгромленного заведения: перевернутых столов, разбитых окон и посуды. Он издал горестный стон: харчевня его была разнесена вдребезги, да еще и проклятый Фосом чужеземец – начальник стражи – оказался приятелем драчунов!

– Кто же будет платить за все это? – жалобно вопросил трактирщик.

Наступила мертвая тишина. Люди молча переглядывались, бросая быстрые взгляды друг на друга, на друзей и врагов, распростертых на полу, на открытую дверь, в которой толпились васпуракане.

– Кому-то лучше бы заплатить, – продолжал хозяин, – или весь город узнает, что случилось, и тогда…

– Заткнись, – прервал его Скаурус; он видел мятежей против чужеземцев более чем достаточно, и меньше всего ему хотелось бы видеть еще один. Трибун потянулся к поясу. Глаза хозяина широко раскрылись от испуга – но Марк протянул руку не к мечу, а к кошельку.

– Мы все приняли участие в драке и потому оплатим убытки совместно, – сказал он, и его острый взгляд включил всех, кто находился в таверне.

– А я-то тут при чем? – недовольно спросил Горгидас. – Я и пальцем не шевельнул.

Это было истинной правдой: грек терпеть не мог драк и оставался в стороне от безобразия, учиненного Виридовиксом.

– Тогда назови это платой за то, что ты струсил! – прогудел Виридовикс. – Если уж ты хочешь чистеньким выскочить из этого дела, то что может остановить этих олухов? Они тоже отмажутся, каждый по-своему.

Горгидас гневно посмотрел на кельта и раскрыл было рот, чтобы возразить, но Квинт Глабрио коснулся его руки. Младший центурион тоже не любил драки, однако распухшая губа и синяк на скуле свидетельствовали о том, что, тем не менее, он не сидел сложа руки. Глабрио что-то сказал врачу так тихо, что никто не расслышал его слов, и тот неохотно наклонил голову в знак согласия, продолжая, тем не менее, всем своим видом выражать неудовольствие.

Больше никто не спорил, и Скаурус снова повернулся к хозяину.

– Ну, а теперь скажи мне честно, в какую сумму ты оцениваешь свои убытки?

Грех было не обдурить глупого наемника, и хозяин удвоил стоимость понесенного им ущерба. В ответ на это трибун только рассмеялся: обманывать того, кто целые месяцы просидел над денежными и налоговыми бумагами, было сущим идиотизмом. После ответного предложения трактирщик воздел руки к небу и призвал в свидетели Фоса, но цену снизил. Очень скоро они договорились.

– Не забудь того парня, что лежит на снегу, – очень кстати добавил Сенпат. – Чем больше людей будут включены в долю, тем меньше придется платить каждому из них.

Три васпураканина вытащили пострадавшего из сугроба, внесли в таверну и плеснули ему в лицо воды. Это заняло несколько минут, и Марк порадовался тому, что Кекаменос был в числе его друзей.

– Как будто всех сосчитали, – сказал он, обводя глазами побоище.

– Пожалуй, – согласился Гай Филипп, но тут вмешался Гавтруз:

– А Ванес, где же он? – Толстое лицо посла сияло. Он любил подколоть своего приятеля.

Катриша нигде не было видно. И тут Виридовикс вспомнил:

– Он спрятался, и я, кажется, знаю где, – хитро улыбнулся кельт, приподнимая свисавшую до пола скатерть.

Плакидия Телетце вскрикнула. Более решительный и более сообразительный Ванес вырвал скатерть из рук Виридовикса и прикрыл ею свою подругу.

– О, прошу прощения, – извинился Виридовикс так вежливо, словно сам был послом. – Когда вы закончите ваши дела, будьте добры уделить присутствующим минутку внимания, они хотели бы перекинуться с вами словечком.

Кельт еле удерживался от смеха, но в конце концов дал себе волю и громко расхохотался.

Ванес появился из-под стола, невозмутимый, как всегда.

– Это совсем не то, что вы могли вообразить, – спокойно сказал он. – Простое совпадение, вы, конечно, понимаете. Мы просто случайно упали под стол.

– Застегни штаны, Тасо, – ухмыляясь, прервал его Ариг.

– Ах да, верно. – Смутить Ванеса было совершенно невозможно. – А теперь, господа, какова моя доля в вашем празднестве?

Плакидия вылезла из-под стола и шарахнулась от своего приятеля как от чумного. По знаку Сенпата Свиодо солдаты расступились, давая ей возможность пройти.

– Нам ты совсем ничего не должен, – усмехнулся Виридовикс.

Скаурус встряхнул кошелек и высыпал на ладонь горсть серебра. Он насчитал семнадцать серебряных монет. Нужно было набрать двадцать четыре, чтобы сравнять счет, так как трибун видел, что несколько горожан бросили монеты Ортайяса, считавшиеся в четыре-пять раз дешевле монет Туризина и его предшественников. Но даже когда требуемая сумма была набрана, хозяин харчевни имел несчастный вид.

Заметив это, Гай Филипп сузил глаза.

– Ты мог получить вместо золота простую сталь, – заметил он, касаясь рукояти меча. По лицу центуриона было видно, что ему доводилось участвовать в драках, которые заканчивались именно так, как он говорил.

Хозяин нервно пересчитал монеты и кивнул в знак согласия. В действительности он был более чем удовлетворен: угрозы слишком часто были единственным возмещением ущерба, получаемым им за драки, происходившие в харчевне.

– Загляни к нам в казарму, когда у тебя будет время, – попросил Марк Сенпата Свиодо, когда они вышли на улицу. – Мы редко видимся в последние месяцы.