Мечи легиона - Вейцкин Александр - Страница 62

• Предыдущая
• 62/118
• Следующая

Виридовикс взял узду и повел лошадь Ракио за своей. С диким торжествующим криком кельт ударил ее шпорами и сильно дернул уздечку, когда лошадь повернулась, чтобы укусить его.

Еще один йезд подскочил к Ракио, намереваясь стащить его с седла, но, завидев приближающегося Минто, в страхе отскочил в сторону.

Оба горца обменялись короткими возбужденными фразами на своем языке. Все четверо бросились вон из лагеря. Вокруг бесновались перепуганные лошади йездов. Они лягались, вставали на дыбы, отчаянно ржали. Кельт и сам вопил и верещал не хуже взбесившегося животного. Горгид умело направил коня вперед, сквозь хаос и панику, — до того, как он попал в степь, он и подумать не мог, что справится с лошадью в подобной ситуации.

К тому времени, когда грек догнал своих товарищей, Ракио уже уверенно сидел в седле. Грек подъехал к ирмидо.

— Я пришел помочь тебе в беде, как и обещал, — сказал он.

Ракио кивнул. Глаза его сияли. Но когда Горгид крепко сжал его руку, лицо ирмидо скривилось — руки распухли от веревок и онемение только-только начало проходить.

— Прости, — проговорил Горгид. Трудно сказать, чего больше было в его голосе: дружеской теплоты или внимательности врача. — Тебе очень больно?

— Ну, останься я у йездов еще на час, было бы куда больнее, — легко отозвался Ракио. — Это все ерунда. — Он осторожно протянул руку и взъерошил волосы Горгида. — С твоей стороны очень мужественно — идти меня спасать. Я знаю, ты не воин по природе. — И прежде чем Горгид успел что-либо ответить, добавил: — Но как ты нашел?

— По твоему подарку. — Горгид показал Ракио его браслет. Голубое сияние уже погасло, однако Горгид рассказал о магии Толаи.

— Магия любви сильнее, — сказал Ракио. С легкостью прирожденного наездника он наклонился с седла, чтобы обнять грека.

— Да хватит вам миловаться, — проворчал Виридовикс.

Память о поцелуе Ракио заставила его говорить грубее, чем он намеревался. Виридовикс слишком любил женщин для того, чтобы поцелуй мужчины мог взволновать его. Но кельт, к своему глубочайшему удивлению, обнаружил, что это не вызвало у него отвращения.

— Посмотрите лучше вон туда, — добавил кельт, показывая на лагерь йездов. — Они уже пришли в себя. Быстро же они очухались. Лично я не вижу в этом ничего хорошего.

Крики и стоны раненых затихали. До беглецов доносились четкие приказы командиров. Повернувшись, чтобы посмотреть, что происходит в лагере йездов, Горгид увидел, как первые всадники уже бросились в погоню. Их черные силуэты четко выделялись на фоне костров. Грек проклял себя за то, что плохо разогнал лошадей, но Виридовикс оборвал его покаянные излияния:

— У тебя не было на это времени! Да и в любом случае сожаления сейчас бесполезны.

Йезды знали местность куда лучше, чем беглецы; расстояние между преследователями и преследуемыми быстро сокращалось. Стрела запела где-то неподалеку, ударившись о камень. За этим шальным выстрелом скоро последуют другие, и, возможно, они окажутся более меткими.

Виридовикс прикусил губу:

— Эти свиные рыла скоро догонят нас. Боюсь, их жатва будет кровавой.

— Ну так что — на холм? — спросил Горгид. Они договорились, что укроются в мертвом городе в случае крайней нужды. Но грек от души надеялся, что до такого не дойдет. — Мы будем заперты там, как в ловушке.

— Знаю, знаю, — ответил кельт. — Выбирать не приходится. У тебя ведь нет идеи получше? В степи они наверняка настигнут нас, и тогда нам крышка. В руинах мы, по крайней мере, сможем обороняться. Трудненько будет йездам выковырять нас отгуда. А может быть, мы отыщем там какой-нибудь выход. Знаю, это один шанс из сотни, но уж лучше один, чем ни одного.

Совсем недавно Горгиду довелось видеть, как йезды очутились в ловушке, когда попались в таких же руинах. Он знал, как малы их шансы на спасение. Но ведь некоторые из йездов действительно спаслись! А без прикрытия им не оторваться от преследователей. В этом Виридовикс прав.

Грек резко дернул за поводья, поворачивая к руинам мертвого города. Остальные уже поднимались на холм. Судя по крикам, раздававшимся позади, йезды заметили этот маневр.

Беглецы осадили лошадей. Тихим шагом они поднимались по осыпающимся склонам холма — те становились все круче. Минто, у которого были самые тяжелые доспехи, спешился и повел лошадь в поводу. Остальные вскоре последовали его примеру.

Ракио держался рядом с Внридовиксом. Продираясь сквозь колючие кусты и груды битого кирпича, кельт внимательно смотрел себе под ноги и мало обращал внимания на происходящее рядом.

Наконец Ракио задел его локтем. Кельт обернулся. Даже в бледном, мерцающем свете звезд Виридовикс разглядел смятение на лице молодого горца.

— Зачем ты здесь? — спросил ирмидо. Он говорил тихо, чтобы Горгид и Минто не слышали. — Я думал, ты — мой враг.

Услышав эти странные слова, Виридовикс изумленно уставился на Ракио.

— Расскажи-ка, дружище, как тебе пришла в голову такая дурацкая мысль?

— Ведь ты жил с Горгидом целый год. — Ракно удивлялся, что ему приходится объяснять столь очевидные вещи. — А я отнял его у тебя.

Кельт подавился диким хохотом. Единственное, что помогло ему сдержаться, был страх выдать их убежище йездам.

— Ох, какой же ты дурак! Конечно, я целый год вел с твоим греком серьезные беседы. Нет и не будет друга лучше, чем Горгид, хотя в споре он сущая чума. Но первый же парень, который подойдет ко мне ближе, чем я позволю, останется без своей глупой башки, которую я ему откручу.

— Ты не шутишь? — Настал черед Ракио удивляться. — Мне так жаль тебя!

— Почему тебе жаль его? — спросил Горгид. Ракио забыл понизить голос.

— А, ерунда, — отозвался Виридовикс. — Лучше молчи. Лезем выше. Нас догоняют. Йезды будут здесь очень скоро.

Грек оглянулся… и замер, ошеломленный. Враги обогнули холм и понеслись на восток. Судя по тому, что они кричали, им казалось, будто они настигают беглецов. Невероятно! За кем они гонятся? Впереди никого не было.

Минто сказал что-то на языке ирмидо. Ракио перевел:

— Они свихнулись очень вовремя. Но почему?

Вопрос был чисто риторическим; однако вскоре последовал и ответ.

Чей-то тонкий голос произнес с вершины холма:

— Подойдите ко мне, друзья мои.

Горгиду показалось, что фраза прозвучала по-гречески. Услышав приглушенные восклицания своих друзей, он понял, что они тоже слышали голос. Изумленный Виридовикс что-то отвечал на своем мелодичном кельтском наречии.

Но на каком бы языке ни обращался к ним таинственный голос, никому и в голову не пришло ослушаться. Они повиновались призыву так радостно, словно он исходил от их любимого дедушки. Они быстро привязали лошадей к деревьям и, помогая друг другу, взобрались на вершину холма.

Развалины глинобитных домов делали этот холм очень похожим на место неудачной засады йездов, разоблаченной Толаи. Но эти руины выглядели еще более мрачными, потому что их не освещало пламя костров.

И снова прозвучал таинственный голос:

— Идите же сюда.

Спотыкаясь, беглецы миновали рыночную площадь и приблизились к жалкой хижине. Это было маленькое, приземистое строение из кольев и веток, приваленных к наполовину рухнувшей ограде.

И тут в темноте они различили наконец какое-то смутное движение. Полуобнаженный человек выбрался из хижины на четвереньках. Затем он с трудом поднялся на ноги и поднял левую руку в благословляющем жесте. Этот жест был незнаком Горгиду и Виридовиксу, но Ракио и Минто тотчас ответили на него.

— Во имя Великих Четырех приветствую вас, четверых.

Каким образом этот человек сумел разглядеть, сколько их? Глаза отшельника были неподвижны — этот человек был слеп.

Удивительный отшельник поразил Горгида так, что на мгновение врач замер, лишившись дара речи. Дряхлый слепец — самый старый из всех людей, кого доводилось видеть греку, — был невероятно худ, кожа западала между ребрами, а белая как снег борода спускалась ниже колен. Лицо старика было когда-то очень красивым. Он и теперь был по-своему красив, похожий на старого, иссохшего от голода сокола.

• Предыдущая
• 62/118
• Следующая