Дело о свалке токсичных заклинаний - Тертлдав Гарри Норман - Страница 46

В отличие от борцов за свободу средвампов суккубы и инкубы не держали плакатов и не выкрикивали лозунгов. Они просто шествовали, и их вид говорил сам за себя.

Тем временем я уже подлетел к Филлис достаточно близко, чтобы расслышать, что она говорит.

– …но существование, которое вы ведете, унижает и вас, и людей. Разве вы не видите, что сексуальная эксплуатация ведет в тупик и разрушает душу?

– Вот в мусульманских странах нас уважают, а не обижают, – возразил суккуб.

Демоница тоже была разгневана, но по сравнению с ее голоском голос Филлис казался скрипучим и визгливым. Воркование демоницы ласкало слух, как ирландский сливочный ликер ласкает горло. Она продолжала:

– У нас нет душ, о которых надо заботиться, мы существуем ради удовольствия. И раз уж вы, люди, постоянно говорите о свободе воли, то должны признать, что любой человек свободен сам решить, быть ему с нами или же избегать нас.

Филлис тут же почувствовала себя в своей стихии.

– Своей привлекательностью, – сказала она, – вы обязаны Иной Реальности, где существует иное понятие свободы воли. Кроме того, некоторые люди обделывают свои грязные дела в местах, где вы собираетесь, ибо знают, что там всегда найдут клиентов. Вы не просто приходите сюда в гости, вы причиняете нам зло!

Суккуб пожал плечами просто с непередаваемой грацией.

– Это ваши трудности, нас это не касается. Мы получаем от людей то, что хотим, они получают, что хотят, от нас. Мы считаем, что это в порядке вещей.

Когда я наконец подлетел к паркингу, Филлис уже утратила терпение и начала кричать на суккубов. Непростительная ошибка – нельзя показывать Силам, даже самым незначительным, что ты зол. Демоны куда терпеливее людей. Конечно, при такой продолжительности жизни, как у них, можно себе это позволить.

Боюсь, что Филлис напрасно начала эту игру, она обречена на провал. Познания суккубов в биологии, конечно, эмпирические и имеют совершенно особые свойства, но их слова не лишены смысла. Суккубы, инкубы и люди всегда жили в симбиозе, и ни те, ни другие не пожелали бы отказаться друг от друга. И если за всю историю человечества никому не удалось еще их разлучить, вряд ли это удастся здесь и сейчас.

Но и Филлис тоже права. Из-за того, что одни идут к суккубам и инкубам в поисках острых ощущений, находятся другие, которые этими ощущениями торгуют. Там, где на каждом углу стоят суккубы, вам скорее всего не захочется гулять с детьми. На мой взгляд, этих сексуальных демонов не стоит выпускать на улицу.

Я припарковал ковер и направился к Филлис посмотреть, не нужна ли ей помощь. И тут та самая дьяволица в голубом вновь одарила меня взглядом. У меня перехватило дыхание. Я ничего не мог с собой поделать: суккубы совершенствовались в искусстве обольщения чуть ли не с доисторических времен. Естественный отбор в Иной Реальности столь же суров, сколь и в нашей. Силы, которым не поклоняются, вымирают, и их место занимают другие. И если моя реакция хоть что-нибудь да значит, эта дьяволица не вымрет никогда.

Филлис заметила мое поражение и возмущенно завопила. Думаю, я не вправе винить ее. Наверное, с точки зрения Филлис я скорее часть проблемы, нежели часть решения оной.

– Ну и что ты собираешься делать, Дэвид? – вопила Филлис. – Достань-ка лучше свой полицейский значок и арестуй всех разом!

Когда Филлис брызжет ядом, никому не хочется отвечать ей. По крайней мере мне. С меня ее сарказма более чем достаточно. И все же – поверьте, я не лгу, – на этот раз я готов был сказать ей в ответ что-нибудь такое… утешительное.

Я бы непременно это сказал. Но тут вмешалась та самая, в голубом платье:

– Я уверена, милочка, что он с большей охотой достал бы нечто другое.

От одного только звучания ее голоса сердце у меня запрыгало, как теннисный мячик. Когда же она снова облизала губки, я так начал потеть, что сделал единственное, что мог сделать (раз уж не имел возможности вытащить «нечто другое»), – позорно бежал с поля боя.

Филлис проиграла. Нет, я не вправе винить ее. Каково ей было смотреть на своего коллегу, превратившегося в трясущееся желе (а дрожал я очень и очень заметно, хотя по меньшей мере одна часть моего тела стала гораздо тверже, чем желе) от взгляда какого-то мелкого сексуального демона? Филлис заорала на демоницу. Демоница заорала на Филлис, используя отборную брань чуть ли не из всех языков мира, начиная с древнего индоевропейского. Должно быть, у нее было немало клиентов. Мне совершенно не хотелось служить живым доказательством правоты демонстрантов, и потому я отправился наверх заняться другими делами. Роза оставила записку: пока меня не было, звонил профессор Бланк из КУЭС.

Я почесал в затылке и отнес записку к секретарше.

– Это что еще за профессор Бланк? – спросил я, воинственно размахивая бумажкой. – Он что, своего имени не мог оставить?

Теперь пришла очередь Розы недоуменно смотреть на меня.

– По-моему, он сказал, что его зовут Харви. Ох! Надо же мне было свалять дурака дважды за десять минут. Харви Бланк был деканом Факультета Чернокнижных Наук при Конфедеральном Университете Энджел-Сити. Я сам звонил ему, чтобы выяснить, существуют ли еще Силы чумашей. Я тихонько прошел к себе в кабинет и позвонил ему.

Телефонные бесенята передали его голос уж слишком невнятно. Должно быть, профессор что-то жевал. Через пару фраз он заговорил разборчивее:

– Здравствуйте, инспектор Фишер. Спасибо, что позвонили. Я звонил вам, чтобы рассказать о предварительных результатах исследования богов местных индейцев. – Продолжайте. – Я нашарил карандаш и клочок пергамента. – Что вам удалось выяснить?

– Не так много, как хотелось бы, – ответил Бланк. Да, он настоящий профессор. – Однако проведенные мною эксперименты доказывают, что Силы, которым некогда поклонялись индейцы племени чумашей, в данный момент не могут быть вызваны в Энджел-Сити.

– Вы что, хотите сказать, что они вымерли? – Я испытывал смешанные чувства. Конечно, мне стало грустно, как всегда (или почти всегда – для Уицилопочтли я сделал бы исключение), когда я вижу, как редеют ряды Иной Реальности. Но та мерзкая, ленивая частичка души, которая, по мнению христиан, поражена первородным грехом, завизжала от радости – ведь теперь, если чумашские Силы и правда пропали, разобраться с гномами будет гораздо легче.

– Вы не совсем правильно меня поняли, – сказал профессор Бланк.

– Но вы же сами говорили…

– Таково было первоначальное заключение, сделанное на основании магического регрессивного анализа, – признал он. – Однако более тщательная оценка данных приводит к иной интерпретации. Похоже, Силы, о которых идет речь, не столько исчезли, сколько избегают любого контакта с нашим миром. Их уход выглядит добровольным.

– Вы уверены? – спросил я. – Я еще никогда о таком не слышал. Обычно Силы цепляются за любую соломинку, чтобы хоть ненадолго задержаться в нашем мире. Чем они активнее, тем больше у них шансов привлечь и удержать людей, воздающих им почести, в которых они так нуждаются.

– Нет, я не уверен, – сказал профессор Бланк. – Теоэкологическая ниша в пределах нашей провинции все еще не заполнена. Силы не умерли от духовного голода, они как бы проделали дыру и втянули ее за собой.

– Так они ушли или нет?

– Они ушли, – согласился профессор. – Это бесспорно. Я, как ни старался, не смог ни связаться с ними, ни определить их местонахождение. Я применял как древние чумашские ритуалы, так и современную научную магию.

– Но они могут вернуться?

– Если ситуация такова, как я себе ее представляю, вероятность этого события не равна нулю. С другой стороны, возможно, их исчезновение связано с необычайно быстрым процессом вымирания, что также не исключено. Тогда они действительно окончательно исчезли.

– Вы не могли бы выяснить, какой вариант более вероятен? – Ленивая часть моей души все еще надеялась увильнуть от работы. Ладно бы просто пришлось выработать возможный сценарий. Пусть даже два сценария. Но ведь потом надо решить, какой сценарий использовать. А потом – потом ночные кошмары. И конец карьеры.