Ночь оборотней - Тертлдав Гарри Норман - Страница 56

Люди Лиса на крепостной стене заметили своего лорда раньше, чем трокмуа. Их радостные возгласы заставили Баламунга осечься на полуслове. Он поднял голову, и в глазах его засверкали грозные рыжие огоньки. Голос мага, презрительный и раздраженный, зазвучал в голове Лиса:

— Тебя бесконечно трудно убить, это так. Что ж, раз ты здесь, то смотри, как падет твоя прекрасная крепость. Этот щенок, твой волшебник, уже изрядно вывел меня из себя, я теряю терпение.

Гибкий, вертлявый колдун быстро отдал распоряжения своим людям. Около пятидесяти из них помчались к Лису. («На всякий случай, чтобы ты не толкнул меня под локоть», — пояснил Баламунг.) Остальные пошли в наступление на крепостной вал. Барон отметил про себя их поразительную дисциплинированность, и это его встревожило. Он надеялся, что его неожиданное появление заставит варваров отступить от стен крепости, позволив тем самым ее защитникам пойти в контрнаступление, Первая стрела свистнула над его головой. Вторая вонзилась в грудь одной из гордых гнедых Райвина. Колесницу южанина повело в сторону, и она перевернулась. Он и Нордрик, уже знакомые с подобными ситуациями, сумели мягко приземлиться и тут же вскочили на ноги, чтобы дать отпор налетавшим на них трокмуа.

А стрелы все сыпались. Лис тоже выстрелил пару раз, затем крикнул Прискосу:

— Нам лучше оставить колесницу. А уж коням как повезет.

Возница закусил губу, размышляя. Ему не хотелось бросать животных, но он понимал, что далеко не все падения наземь заканчиваются удачно. Со страдальческим лицом он натянул поводья и спрыгнул на землю следом за Джерином с Вэном, держа в руках меч.

В следующее мгновение он ринулся к лошадям. Увернувшись от зубов шандской коротышки, Прискос перерубил постромки и шлепнул животных по хребтам плоской стороной клинка. Лошади поскакали прочь, волоча за собой кожаные ремни. Покончив с этим, возница с холодной улыбкой обратился к Джерину:

— Отлично, господин, теперь я готов.

Ответить барон не успел — трокмуа уже были близко. Он едва успел заметить летящий в его сторону камень и вовремя подставил щит. Северянин, с дико взлохмаченной шевелюрой, абсолютно голый, если не считать шлема и одного наголенника, принялся тыкать ему в ноги короткой пикой. Джерин отскочил в сторону.

Вэн воткнул свое более длинное копье в живот трокмэ и, мастерски крутанув древко, резко выдернул. Вместе с пикой из туловища северянина выскочили кровавые внутренности.

Поначалу они довольно быстро продвигались к Лисьему замку. Несмотря на то, что трокмуа, посланные Баламунгом, вдвое превышали их в численности, элабонцы были лучше вооружены и защищены доспехами. Но вскоре порядок в рядах трокмуа, штурмующих крепость, который так встревожил Джерина поначалу, резко нарушился, что привело к незамедлительным и необратимым последствиям. Все большее и большее число варваров отворачивалось от замка и бросалось в гущу рукопашного боя, который они так любили. Их предводитель-колдун пронзительно ругался, пытаясь вернуть ослушников к выполнению главной задачи, но безуспешно. При всем его могуществе, ему не дано было изменить нрав гордого и дикого народа, который он решился возглавить.

Лис оказался лицом к лицу с каким-то высоким варваром знатного рода в начищенной до блеска кольчуге.

— Я — сын Дамнорикса, сына Орджторикса, сына… — Вождь не успел договорить: в горло ему вонзилась стрела, по длине и оперению явно принадлежавшая не трокмуа, и он упал.

Следующим противником Джерина стал лесной разбойник, который, по всей видимости, осваивал мастерство боя у элабонцев. Он не рубил наотмашь, как принято у трокмуа, а делал хитрые выпады, целясь Лису то в лицо, то в живот, то снова в лицо. Его запястье извивалось, словно змея. К счастью для Джерина, к трокмэ подскочил Райвин, угрожая ему своим тонким клинком. Варвар, не выдержав натиска двух опытных воинов, отскочил назад, в ряды своих товарищей.

На какой-то момент обе стороны взяли передышку. Футах в пятнадцати от Лиса один варвар, вспотевший от жаркой схватки, оперся на свое копье, ковыряя в зубах окровавленным пальцем. Поймав взгляд Джерина, он усмехнулся:

— Отличная драка.

И вправду, все эти изувеченные трупы, страшные раны, жуткие вопли и муки агонии были для трокмэ всего лишь чем-то вроде забавы, которой нужно наслаждаться, одерживая над противником верх.

Джерин устало покачал головой. Слишком многие по обе стороны от границы думали так же.

Кто-то бросил камень. Следом полетело копье. Битва возобновилась, набирая темп, становясь все жарче. Безумно вопя, ватага трокмуа сокрушила слабую оборону Джерина, разбив его отряд на две части. Большая, под руководством Нордрика, стала пробиваться к заделанной бреши в окружавшей замок стене. Джерин не сомневался, что это направление было выбрано не случайно: основная часть дикарей скопилась именно там. Неустрашимому барону и его соратникам удалось прорубиться к крепостному валу под защитным градом стрел, сыпавшихся оттуда на трокмуа. Воины на стене восторженными криками приветствовали каждый их шаг.

Та часть, что осталась с Джерином (Вэн, Райвин и Прискос и еще кое-кто), избрала себе другую цель. Самого Баламунга. Колдун в черной мантии с откинутым назад капюшоном, открывавшим лицо, гордо расхаживал вдоль крепостной стены. В одной руке он держал книгу Шабет-Шири. Рукопись была обтянута светлой тонкой кожей, возможно, выдубленной человеческой.

Стрелы не попадали в него, несмотря на то, что защитники крепости исправно их выпускали. Одни превращались в короткие вспышки голубого пламени, другие неожиданно меняли направление полета, третьи вовсе исчезали. Надменный и презрительный, Баламунг стоял, не обращая внимания на окружающее его пиршество смерти.

Он открыл книгу Шабет-Шири и заговорил нараспев. Даже за несколько сотен метров отчаянно сражавшийся Джерин ощутил, как вокруг колдуна собирается мощная сила, и увидел, что воздух близ него замерцал, лучась и словно бы плавясь от страшного напряжения. Если бы не шлем, волосы его встали бы дыбом.

Трокмуа, осаждавшие ту часть крепостной стены, на которую было направлено заклинание, в страхе разбежались в разные стороны. Песнопение Баламунга переросло в рев. Он прокричат что-то на жутком наречии кидзуватна, сделал паузу, и вновь закричал.

С кончиков его пальцев сорвались красные языки пламени. Крепостную стену охватило пламя. Джерин сосредоточенно, с трепетом наблюдал за происходящим. «Даже пепла не останется, — думал он отрешенно. — Даже пепла». Но, когда огненная волна вдруг опала, оказалось, что стена выдержала натиск, оставшись в нетронутом виде и даже сохранив свой ядовито-зеленый цвет, так удививший Джерина раньше.

— Кажется, твой личный волшебник выиграл этот раунд, — заметил Райвин, отбивая удар копья.

Джерин был поражен. Он и не думал, что уродующая его замок краска может служить волшебной защитой.

Баламунг взвыл от ярости и раздражения. Похожий в своей черной развевающейся накидке на огромного изголодавшегося стервятника, он бросился к замку, крича Сиглорелу:

— Глупый южанин, ты заплатишь мне за свою дерзость!

Оказавшись в одном полете стрелы от люто дравшегося с его воинами Джерина, маг трокмэ вновь открыл свою грозную колдовскую книгу и принялся творить новое заклинание.

Удвоив усилия, Джерин и его люди попытались сократить дистанцию между собой и чародеем, пока тот занят. Но прорваться сквозь ряды варваров было невозможно: им едва удавалось обороняться.

Лис мог лишь беспомощно наблюдать, как очередные языки пламени сорвались с рук Баламунга. Огонь охватил свежие деревянные укрепления, не покрытые защитной краской. Досталось и одному из варваров, не успевшему отскочить в сторону: у него загорелась спина. Корчась от боли, этот живой факел упал на землю и сгорел. Люди Джерина, находившиеся на крепостной стене, бросили луки и принялись тушить пламя, накрывая его шкурами, заливая водой, засыпая песком. Но им так и не удалось погасить колдовской огонь.

Тогда Сиглорел, облаченный в не менее черное одеяние, чем Баламунг, появился на запылавшем участке вала. Как и предполагал Райвин, когда обстоятельства бросили ему вызов, он в свою очередь бросил пить, чтобы нейтрализовать заклинания Баламунга. Вот и сейчас он неторопливо демонстрировал свое мастерство, не обращая внимания на свистевшие вблизи стрелы. Его руки выполняли замысловатые пассы, а пальцы искрились. Когда маг-элабонец умолк, затих и огонь, и, хотя крепостной вал еще тлел, он оставался целым и невредимым.