Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман - Страница 57

— А ты мог бы его совсем уничтожить? — спросил Джерин.

— О, ты еще здесь? — удивился ситонийский бог, словно он совершенно забыл о своем пассажире. — Бог может сделать все, что только взбредет ему в голову.

Этот ответ не вполне удовлетворил Джерина в плане информативности, но трудно было придумать худшее положение для того, чтобы уточнять, что Маврикс имеет в виду.

Между тем бог, которого он вызвал к себе на помощь, двинулся дальше — по тропинке между укутанными снегом деревьями. Если Мавриксу и было холодно, он ничем этого не выдавал. А один раз, словно ради забавы, направил свой прут на сосну. У ее подножия тут же распустились цветы. Джерин задумался, останутся ли они после того, как Маврикс прошествует мимо.

Из леса на Маврикса смотрели волки с желто-золотыми глазами, огромные, как медведи или как лошади, божественные волки. В их телах концентрировалась первобытная волчья сущность. Так повар кипятит соус, выпаривая из него все лишнее и оставляя одну лишь основу. Почувствовав на себе их жуткие взгляды, Джерин захотел убежать прочь, хотя и знал, что тело его не здесь. Но такие волки вполне могли и, вероятно, должны были поглощать даже души.

Маврикс достал несколько тростниковых трубок, составил свирель, и из нее полилась музыка, которая никогда не звучала в мрачном царстве богов гради. Никогда за все долгое время с тех пор, как они сотворили его на свой вкус. Это была мелодия лета, радости и любви, мелодия вина, жарких ночей и не менее жарких желаний. Если бы Джерин мог, он непременно бы зарыдал от сознания, что, даже прилагая все мыслимые усилия, никоим образом не сумеет в точности вспомнить и воспроизвести услышанное сейчас.

А волки! Мгновенно, абсолютно неожиданно, они вдруг лишились своей свирепости и побежали по снегу к Мавриксу. И вовсе не для того, чтобы разорвать его на части, а чтобы порезвиться у его ног. Они вели себя, словно ласковые щенки. Они тявкали, прыгали и дурачились друг с другом. Они делали все, что угодно, но только не охраняли дорогу, что, несомненно, поручили им боги гради.

Из сознания Маврикса в сознание Джерина просочилось веселье.

— Не окатить ли некоторых из них холодной водой? — предложил ситонийский бог. — Здесь ее предостаточно.

— Ну, не знаю, — отозвался Джерин. — Пусть себе развлекаются. У меня такое чувство, что им впервые представилась подобная возможность.

— Это чистая, правда, — сказал Маврикс и добавил: — Признаю, что откликнулся на твои призывы с неохотой, но теперь я рад, что сделал это. Этим богам гради нужен хороший урок. Они не имеют ни малейшего понятия о развлечениях. — Он говорил таким тоном, каким говорил и сам Лис, вынося приговор какому-нибудь особенно злостному грабителю.

Интересно, подумалось Джерину, способен ли ситонийский бог вселить легкость и ветреность в то, что у Волдар называется сердцем? Если да, это будет величайшим из всех чудес, которые ему когда-либо удавалось сотворить.

Но Маврикс преодолел еще не все препятствия на своем пути к главной богине гради. Когда он подошел к поляне, Джерин решил, что там его встретит Волдар. Но это была не Волдар. Это вообще не являлось чем-либо антропоморфным. Их встретил столп дождя, тумана, льда и снега, простиравшийся вверх насколько хватало глаз.

Из середины столпа раздалось:

— Убирайся прочь. Это все не твое. Убирайся.

Волки у ног Маврикса завыли и заскулили, словно бы осознав, что предали своих хозяев и что силы, властвовавшие над ними, заставят их о том пожалеть. Однако Маврикс ответил как всегда легко, с присущей ему насмешливостью:

— Что это у нас тут? Божественная лохань для стирки этого несчастного места? А может, это просто ночной горшок?

— Я Стрибог, — заявил голос. — И велю тебе остановиться. Забери свои шуточки и остроты и отправляйся туда, где нас еще нет, и жди нас там, потому что однажды, будь уверен, мы придем туда и заткнем тебе рот.

— А, я снова оказался прав, — весело сказал Маврикс то ли Джерину, то ли Стрибогу. — Это и вправду ночной горшок.

Он вышел на поляну. Стрибог повел атаку не так, как Лавтриг. Вместо броска навстречу врагу бог гради обрушил на того всю непогоду, заключенную в нем. Дух Джерина заледенел. Он понял, что перед ними тот самый бог, который наслал летний буран на него и его армию. Однако то был обыкновенный буран, пускай и сверхъестественного происхождения, а сейчас являло всю свою мощь истинно божественное оружие, способное разить подобных тому, кто пустил его в ход.

Этому нападению Маврикс придал больше значения, чем жалким потугам Лавтрига. Холод и морось, насланные Стрибогом, явно обеспокоили его дух. Он заворчал и сказал:

— Видишь, кто-то шел мимо и что-то пролил. Придется навести здесь порядок.

Волки умчались обратно в свои мрачные логова. После того как Маврикс перестал уделять им внимание, они совершенно забыли об охватившем их счастье. К тому же они жутко вымокли — до самой малой метафизической косточки. Стрибог и впрямь окатил их ушатом холодной воды размером чуть ли не с мир.

Маврикс взмахнул прутом, как сделал это немного ранее в схватке с Лавтригом. Прут, похоже, выполнил свою задачу, ибо Стрибог завыл от боли и ярости. Но этот бог гради являлся существом, не имевшим конкретного места, удар по которому мог причинить ему серьезный ущерб. К тому же напор дождя со льдом и ветра с молниями не проходил для Маврикса бесследно. Джерин ощутил, как сквозь него пронеслись волны страдания. Ситонийский бог явно был уязвлен. Лис знал, что в одиночку его собственный дух был бы здесь уничтожен в мгновение ока.

Маврикс попытался пойти напролом через бурю под названием Стрибог, но обнаружил, что не в состоянии этого сделать. Смех бога гради раскатился как гром.

— Здесь ты найдешь свою погибель, ты, вздумавший докучать Домугради! — вскричал он. — Здесь ты утонешь, здесь ты останешься навсегда.

— О, успокойся, самонадеянный болтун, — раздраженно произнес Маврикс, и на мгновение Стрибог действительно успокоился, буря стихла. Не обращая внимания на то, что она тут же возобновилась, Маврикс продолжал: — Ты не просто самонадеян, ты еще и глуп. Обильный полив бога плодородия может вызвать лишь его…

— Рост! — воскликнуло сознание Джерина.

— Вот видишь? — сказал ему Маврикс. — У тебя и то больше ума, чем у этого ветродуя. Комплимент, конечно, не самый лестный, но если хочешь, можешь его принять.

И с этими словами он принялся расти, впитывая в себя все осадки, направляемые в его сторону Стрибогом, и превращая их в свою собственность. Через мгновение они уже не являлись оружием бога гради. Боль от шквальных ударов Стрибога улетучилась, вернее, трансформировалась в нечто среднее между приятным ощущением после сытной еды и тем состоянием, что следует за актом плотской любви.

Стрибог слишком поздно сообразил, что его действия уже не причиняют Мавриксу никакого вреда. Он снова зарокотал как гром, но с испугом. Если раньше он простирался на высоту, какую только можно охватить взором (или тем органом, что отвечал здесь за зрение), а Маврикс по сравнению с ним казался малюткой, то теперь соотношение их размеров менялось на обратное с поразительной быстротой. И вскоре Джерин, со своего места в сознании ситонийского бога, уже смотрел сверху вниз на маленький злобный, но никчемный вихрь, вздымавший снег где-то в области лодыжек Маврикса.

Маврикс наклонился, схватил этот вихрь и отшвырнул прочь. Лис понятия не имел куда. Возможно, Маврикс тоже, потому что он сказал:

— Надеюсь, этот кувшин с элем примется теперь бушевать на землях богов Кидзуватна или каких-нибудь еще, где действительно ценят жару.

Неожиданно, без всяких предупреждающих действий, Маврикс принял свои прежние размеры, в каковых пребывал до схватки со Стрибогом, и поправил венок из виноградной лозы на своей голове. Ландшафт Домагради, казалось, нисколько не пострадал от обрушившейся на него божественной бури. Джерин пожалел, что земля в реальном мире не оправляется после дождей так же быстро.