Владыка Севера - Тертлдав Гарри Норман - Страница 61

— Бог ведь не сделал… — сказал Райвин.

— Бог не стал бы… — эхом повторила Силэтр.

— Не сделал чего? — спросила Фулда. — Не стал бы что?

— Если только мы все не рехнулись, у тебя будет ребенок, — объяснил ей Джерин. — Да еще какой.

Девушка взвизгнула. Она так и не поняла, что произошло.

Лис вздохнул.

— Еще одной заботой больше, — сказал он.

Силэтр покачала головой.

— Боюсь, владыка сладкого винограда был прав, — сказала она Джерину. — Байтона в первую очередь беспокоит то, что происходит в долине, где расположено его святилище, и в заколдованных лесах вокруг нее. Основная причина, по которой он занялся вопросами, касающимися северных земель за пределами этой местности, состояла в том, что чудовища, причинившие столько вреда, вырвались из его долины… вернее, из-под нее.

— О, чума! — воскликнул Лис. — Ты должна говорить мне то, что я хочу слышать, а не то, что является правдой.

Силэтр уставилась на него во все глаза. Затем осторожно рассмеялась.

— Ты ведь шутишь, не так ли? — Только когда он кивнул, она немного расслабилась.

— Если ты начнешь говорить мне лишь то, что мне может понравиться… — Джерин умолк. — Мне не следует продолжать, потому что ты сама о том знаешь, слава богам. — От конца фразы во рту его стало кисло. — Тем, что бодрствуют и слышат меня, по крайней мере.

— Не знаю, слышит ли тебя Маврикс, но ни у кого не может возникнуть сомнений в том, что он бодрствует, — ответила Силэтр. — Вчера я ходила в деревню. У Фулды должны были качаться месячные. Но они не начались. Она говорит, что не спала ни с одним мужчиной со времени последней менструации. Я ей верю. А это значит…

— Божественный экстаз? — предположил Джерин, однако не так язвительно, как ему хотелось бы.

Силэтр с совершенно серьезным видом кивнула.

— Именно. Мы с ней поговорили об этом. Похоже, ее ощущения весьма отличались от тех, что я испытывала при общении с Байтоном… но ведь он и Маврикс совершенно разные боги. И с наступлением следующей весны…

— На наших землях появится маленький полубог, — закончил за нее Джерин. — Если, конечно, гради не завоюют нас к тому времени. Если у них это получится, тогда им и придется волноваться по этому поводу. Я бы сказал, что почти готов проиграть им, только чтобы увидеть, как они с этим справятся. Я сказал «почти».

— Мы до сих пор не знаем, как сделать так, чтобы им не проиграть, — сказала Силэтр.

— Не дави на мозоль, — ответил Джерин. — Насколько я могу судить, Маврикс просто посоветовал нам сдаться, поскольку никто из здешних наземных или подземных богов, которых я знаю, не способен остановить богов гради или хотя бы побеспокоиться, чтобы их задержать.

— Нет, я так не думаю, — сказала Силэтр. — Ты поддаешься мрачному настроению. После всех твоих злоключений с Мавриксом, если бы у тебя не было никакой надежды, он бы сразу так и сказал. Вообще-то он бы даже позлорадствовал по этому поводу.

Джерин призадумался над ее словами и, в конце концов, кивнул.

— Да, именно так он бы и поступил. Ему не нравятся ни боги гради, ни их установки, поэтому он попробовал выступить против них, но и меня он тоже не любит. На протяжении многих лет я не единожды в том убеждался, и сомнений на этот счет у меня практически нет.

Внизу, в главной зале, вдруг затеялось что-то невообразимое. Силэтр подняла одну бровь.

— Я слышала множество странных звуков, исходящих оттуда, но таких — никогда. Кто-то кого-то, по-видимому, убивает, но зачем же пытать перед тем, как убить?

Это, разумеется, было некоторым преувеличением в оценке доносившегося снизу шума, но не слишком существенным.

— Я сейчас спущусь и велю заткнуть негоднику глотку его же трусами, — сказал Джерин. — Или столкну лбами кое-кого. Обычно это утихомиривает людей.

И он отправился вниз, держа левую руку на рукояти меча. Он не знал, что его ждет в главной зале, но предполагал, что там либо ссорятся, либо дерутся. Реальность же оказалась, с одной стороны, ободряющей, с другой — внушающей опасения: Вэн, Джеродж и Тарма сидели вокруг громадного кувшина с элем, который, конечно, был полон, когда они сели, а сейчас наверняка почти опустел.

То, что Джерин, Силэтр и остальные обитатели Лисьей крепости приняли за раздор, оказалось попыткой чужеземца и двух монстров спеть. Результат был скорее катастрофическим, чем мелодичным. Но Джерин вовсе не поэтому рявкнул на Вэна:

— Что, по-твоему, ты сейчас делаешь?

— О, приветик, Лис, — сказал Вэн, глупо улыбаясь во весь свой рот. — Пытаюсь проверить, смогу ли я выпить больше эля, чем эти два ходячих шерстяных мешка. Когда мы начали, я был почти уверен, что да, но сейчас как-то не очень.

— Лорд принц, — пробасил Джеродж.

Он тоже улыбнулся, демонстрируя свои страшные зубы. Лис не сомневался, что улыбка была дружелюбной, однако волосы на затылке его все равно поднялись. Джеродж был, по меньшей мере, так же силен, как Вэн. Обычно он вел себя замечательно, но кто может сказать, как на него подействует полный желудок эля? Точней говоря, к чему он склонит его? Если к буйству, то какой ущерб он успеет причинить, прежде чем его удастся приструнить или уничтожить?

Как и все в Лисьей крепости, Джеродж и Тарма пили эль каждый день. За едой или просто чтобы утолить жажду. Но они никогда (до этого момента) не пили его, чтобы напиться. И Джерин вовсе не хотел их к этому приучать.

Он сердито глянул на Вэна, сожалея, что его друг не проявил должного благоразумия. Однако, как и всегда, подобные сожаления ни к чему не вели. Поэтому с похвальным, как ему казалось, самообладанием Джерин сказал:

— Одно дело заглядывать в кружку с элем. И совсем другое — заглядывать в кувшин с элем. Разницу вы поймете ближе к утру, — добавил он в злобной иронии.

— Ты, скорее всего, прав, — нахмурился Вэн. — И, скорее всего, Фанд примется орать на меня, а я буду мечтать лишь о том, чтобы моя бедная башка отвалилась. — И он обхватил руками свою бедную, но еще не начавшую болеть башку.

Если перспектива похмелья и пугала Джероджа с Тармой, они не подавали виду.

— О, слава Бейверсу, воистину слава за то, что я так прекрасно себя чувствую, — проревел Джеродж.

И плеснул на стол эля, совершив возлияние. Видимо, оно предполагалось быть небольшим, но поскольку движения монстра потеряли уверенность, он вылил почти все содержимое своей кружки. Но его волновал не устроенный им беспорядок, а отсутствие эля. Он поднялся, подошел к кувшину и зачерпнул. Набралось совсем немного. Вглядываясь внутрь кувшина, Джеродж заревел, на этот раз от отчаяния. Вновь обретя дар речи, он сказал:

— Закончился! Как это случилось?

И тут Вэн рассмеялся, хотя минуту назад сидел мрачнее тучи. Тарма засмеялась тоже, причем так сильно, что свалилась со скамьи и покатилась по тростнику, устилавшему пол. Потом она медленно, с трудом поднялась на ноги. Джерин сказал:

— Как ты думаешь, ты имеешь к этому какое-нибудь отношение?

— Кто? Я? — Маленькие узкие глазки Джероджа расширились, насколько это было возможно, когда его затуманенный мозг наконец-то сообразил, в чем дело. — Ну, думаю, да.

Он тоже рассмеялся отрывистым рычащим смехом, от которого любая здравомыслящая сторожевая собака бросилась бы наутек, поджав хвост. Как и Тарма, он оказался вполне добродушным пьяницей, за что Джерин возблагодарил не только Бейверса, но и всех богов, кроме Волдар. Меньше всего на свете Лису хотелось бы увидеть отвратительно пьяное, да еще и угрюмое чудовище. Если бы Джеродж разбушевался и вышел извод контроля, его, чтобы урезонить, пришлось бы проткнуть копьем. Или утыкать стрелами, что не лучше.

Лис обмакнул два пальца в лужицу, пролитую Джероджем на стол. Один из них он облизал, а каплю со второго уронил в качестве собственного возлияния.

— Слава тебе, Бейверс, — сказал он громко, а про себя добавил: «Потому что твоя щедрость будит в чудовищах глуповатое дружелюбие, а не дикую злобу». Учитывая, кем они являются, это действительно щедрый божеский дар.