Лис и империя - Тертлдав Гарри Норман - Страница 14

— Держу пари, ты рад меня видеть… и еще как, вот как.

— Что ж, если ты так умен, что понимаешь это, тебе также хватит ума понять, что я солгу, если отвечу иначе, — отозвался Джерин. — Сам ведь знаешь: ты не тот человек, кому можно доверять безоглядно.

Адиатанус приосанился. Как многие трокмуа, он был весьма падок на лесть. Впрочем, Лис и не льстил ему. Много спокойней, когда дикарь у тебя на глазах, а не сзади.

— Значит, ты наконец решил выступить против Араджиса Лучника, лорд король? — спросил Адиатанус. — Как раз вовремя, скажу я тебе. Хотя и поздновато. — Бледные глаза на скуластом лице вдруг сверкнули. — Много лет я ждал, когда же вы кинетесь друг на друга, чтобы я раз и навсегда мог с тобой разобраться. — Он почти непритворно погрозил Джерину увесистым кулаком. — А ты, мужлан, никак не хотел с ним драться!

— Ты сам в том и виноват, — ответил Лис, вновь практически не греша против правды. — Я знал, что, если я схвачусь с Араджисом, ты тут же ударишь мне в спину. И думал так вплоть до тех пор, пока мы с тобой не помирились.

Он не упомянул, как мучительно размышлял в эти дни, явится ли Адиатанус на зов своего сюзерена. Если вождь трокмуа не имел задних мыслей, Лис вовсе не собирался его на них наводить.

Но оказалось, что у Адиатануса такие мысли имелись.

— О да, я и сейчас подумывал посчитаться с тобой, но не стал этого делать.

— Э… интересно. — Джерин почувствовал, как по спине у него потекла струйка пота. — И почему же, позволь тебя спросить?

— Пожалуйста, — покивал Адиатанус. — На то две причины. Во-первых, ты спас меня от нашествия гради, хотя сам тогда собирался пойти на меня войной. Я был бы последним негодяем, если бы забыл об этом.

— Клянусь богами! — воскликнул Джерин. — Благодарность еще жива в этом мире. — Он поклонился Адиатанусу. — Теперь я у тебя в долгу. Но продолжай. Ты сказал, что причины две, а назвал только одну. В чем же вторая?

Трокмэ шаркнул ногой по земле, скорей как смущенный мальчишка, чем как мужчина, умело правящий своим племенем вот уже более двадцати лет.

— Мне, конечно, стыдно в этом признаться, но и лгать тоже стыдно. Дело вот в чем, Лис, — и черт с тобой, если ты начнешь этим кичиться, но… но я подумал, что, даже если мне посчастливится нанести тебе сильный удар, пока ты борешься с кем-то, ты все равно так или иначе заставишь меня пожалеть о том, что я родился на свет. Я сам это признаю, заметь, хотя считаю себя не самым простодушным человеком на свете, как и не самым слабым.

Джерин обдумал его слова.

— Хм, не знаю, сумел бы я отомстить тебе или нет. Но одно могу сказать точно: я бы попытался.

Он сомневался, что мог бы дать какой-то значимый отпор Адиатанусу, одновременно сражаясь с таким серьезным врагом, как Араджис. Но вновь не стал делиться своими опасениями с трокмэ. Раз уж тот сам его побаивается, то этого вполне хватит.

— Когда мы выступаем? — спросил Адиатанус. — Мои воины будут готовы по первому твоему знаку.

— Да неужели?! — Джерин задиристо ухмыльнулся. — Я дам вам знак за два дня до того, как предупрежу элабонцев, чтобы мы выступили все разом.

Адиатанус бросил на него сердитый взгляд:

— Ну и острый же у тебя язычок! Мы совсем не медлительны, нет, иначе бы ты так не радовался сегодня.

— Справедливое замечание, — согласился Джерин. — А теперь пойдем выпьем эля. Твои воины надерутся с моими, а после и те и другие начнут хвастаться, как они некогда рьяно пытались укокошить друг друга.

— Некоторые из их рассказов будут не лишены правды, дорогой Лис, — сказал Адиатанус. — Думаю, Вайден, сын Симрина, здесь, так? Его не было в своей крепости, когда я проезжал мимо.

— Да, он здесь, — ответил Джерин. — Помни, вы теперь оба мои вассалы. Ты не можешь больше устраивать стычки то там, то здесь для забавы.

— Да мне такое и в голову не пришло бы! — Блеск в глазах Адиатануса явно говорил о том, что он вовсе не ожидает, что Джерин поверит ему хоть на йоту. — Но я помню времена, когда мы охотились друг на друга, и не сомневаюсь, что и он о них не забыл. Поболтать о прошедших деньках за кружкой эля гораздо приятнее, чем заново переживать их.

— А ты ведь прав, вот как, — согласился Джерин, перейдя на мгновение на язык трокмуа. (Подобно большинству элабонцев, выросших на границе, он знал его почти так же хорошо, как и родной элабонский.)

Адиатанус воздел указательный палец:

— Еще один вопрос, пока я не напился и не забыл его задать. Готовы ли новые копии книг, которые я мог бы купить у тебя?

— Да, — ответил Джерин. — У меня есть летопись и поэма.

— А, это замечательно, просто замечательно, — радостно объявил вождь. — Когда ты сказал, что возьмешься обучать меня грамоте, я подумал, что смогу это использовать так же, как инструмент или как оружие. В конце концов, чем больше у тебя всяких навыков, тем оно лучше. Но ты, черный колдун, почему ты не предупредил меня, что чтение захватывает почти так же, как и любовные игры?

— Почему? — Джерин смотрел на него невинным взором, широко раскрыв глаза. — Если бы я тебе такое сказал — причем заранее, заметь, — разве бы ты мне поверил?

— Нет, не поверил бы, — признался Адиатанус. Он неожиданно с подозрением глянул на Лиса. — Только не думай, что ты меня теперь просвещаешь и приобщаешь к цивилизации… или к чему там еще? Я был трокмэ, им и останусь, и горжусь этим.

— Ну разумеется, — сказал Джерин еще более невинным тоном.

— Лорд король, умоляю вас, поскорей уведите в поход своих воинов, — взмолился Карлан, сын Бенина. — Вы даже представить себе не можете, как быстро они пожирают запасы, накопленные за несколько лет.

— Я прекрасно себе это представляю, — возразил Джерин. — Так и должно быть. Основная причина, по которым мы вообще делаем эти запасы, Карлан, как раз и заключается в том, чтобы использовать их вот в такие моменты.

Обычно подобные резоны заставляли управляющего замолчать, но сейчас он покачал головой и сказал:

— Нет, лорд король. Вы должны это увидеть своими глазами. Сойдите как-нибудь в ваши подземные кладовые. Посмотрите на пустые полки, загляните в пустые хранилища, ради всего святого! И вы увидите, что творит с Лисьей крепостью собравшаяся в ней братия.

Лис вздохнул. Основная сложность с Карданом, как, наверное, и с любым хорошим управляющим, состояла в том, что накопление для него теперь являло конечную цель, а вовсе не средство достигнуть какой-либо цели. Окриком от этого бывшего крепостного уже не отделаться. Надо дать ему потачку.

— Ладно, пойдем посмотрим — согласился он и поднялся со скамьи, на которой сидел и Карлан.

Обрадованно заохав, Карлан тоже встал. Проходя через кухню, он на мгновение задержался, чтобы зажечь от очага фитили двух глиняных ламп. Одну из них он протянул Джерину, а затем повел его в погреба Лисьего замка. Воздух внизу был прохладным, сырым. А еще там пахло бродящим элем и чем-то более резким. Вероятно, где-то среди запутанных переходов опрокинули керамический чан. С корнишонами, не иначе.

Карлан указал на голую стену:

— Взгляните, лорд король! Еще недавно здесь стояли кувшины с элем.

— Я знаю, — терпеливо ответил Джерин, — Если бы мы все вдруг принялись нить речную воду, то, во-первых, мои вассалы, их вассалы и вассалы их вассалов разом накинулись бы на меня. А во-вторых, половину из них пронесло бы. Перед самым началом войны это было бы весьма некстати.

— Или вот, — трагическим шепотом произнес Карлан, не обращая никакого внимания на разъяснение.

Он поднес лампу к очередному ряду кувшинов, чтобы показать Лису, что они распечатаны и пусты.

— Эти были набиты пшеницей, эти — ячменем, эти…

— А ты, Карлан, кажется, набит опилками.

Джерин начинал терять терпение. Обычно, когда оно кончалось, тем, кто находился с ним рядом, могло и не поздоровиться.

— Если я не буду кормить своих солдат, обо мне пойдет молва еще худшая, чем та, что пошла бы в том случае, если бы я начал поить их водой вместо эля.