Меченосец - Кук Глен Чарльз - Страница 30

— Парень, ты можешь твердить «нет», пока солнце не замерзнет, только проку не будет, — вмешался появившийся вдруг Рогала.

Готфрид хотел уйти — терпеть гнома рядом он по-прежнему не мог, — но Лойда вцепилась в руку.

— Что, больно? Гадостно? Парень, так уж мир устроен: сплошные разочарования и обиды, даже для нас, этот мир взбалтывающих и меняющих. А ты подумай, каково тем, к кому мы являемся ворошить и переделывать.

Юноша услышал гнусненький смешок: Тайс притащил демона. Он нашел для головы узорную клетку с ручками и пристроил ее на сгибе локтя.

— Ага, вижу, ты себе приятеля завел. Поздравляю, вы созданы друг для друга.

— Парень, я могу тебе не нравиться, но мы повязаны, и никуда друг от друга не денемся. Может, нам как-нибудь помягче общаться?

— Так с себя и начни — помягче.

— Это как? Ты объясни, я с радостью.

— Первое: у меня есть имя, я устал слышать «парень» еще от отца. Второе: мне надоело твое «выбора нет». У человека всегда есть выбор. Зухра не может управлять нами каждую секунду. И тем более — заставить нас жить, если мы жить не хотим.

— Это уже серьезно, — пробурчал гном, внимательно рассматривая Готфрида.

— А почему б тебе с этой башни не бортануться? — предложил Гасиох. — А то скука смертная. Представляете, новость какая: Меченосец себя порешил! То-то все забегают!

— А почему бы и нет? — запальчиво воскликнул юноша.

— Не дури! — рявкнул Рогала.

— Ты воззови к его совести, — подсказала башка. — Он же на людей свалится! Покалечит, однако.

Демон зашелся хохотом, гордый остротой.

— Зачем к совести? Насчет выбора он прав. Все время Зухра им не управляет. Но благодаря Нероде ей это и не нужно. — Гном ухмыльнулся. — Меченосец не додумал, что в его голове сидит непрошеный гость. А тот мигом приберет тело к рукам, но целиком помереть нашему герою не даст. Заставит сидеть и глазеть изнутри, что поделывает тело.

Готфрид аж содрогнулся в приступе слепой ярости. Гном прав! Души Оберса Лека и Морхарда Хогребе так тяжело было принять именно из-за отчаяния и бессильной злобы, рожденных веками заточения в собственной плоти.

— И все-таки это выбор, — прошептал он, огорошенный.

— Конечно, просто расчудесный! Готфрид, ты в самом деле готов к вечному прозябанию? Что-то я сомневаюсь.

На башню поднялись миньяк с женой, и юноша мгновенно забыл про сомнения и печали. О Слада! Такая добрая, милая, понимающая — лучшая! И пусть она на двенадцать лет старше, она же красивее всех, разумнее, теплее! Вентимильцы как один, от солдата до миньяка, только и думают о добыче, власти и собственном благополучии. Боль тех, у кого отнимали, кого убивали, им глубоко безразлична. А Сладе — нет! Но она все же верит мужу.

Готфрид потратил недели, пытаясь разрешить это противоречие, и в конце концов заключил: наверное, госпожа разделяет мечту мужа о мирной империи, однако способы ее воплощения ей глубоко отвратительны.

Меченосец поклонился хозяйке, и та чуть улыбнулась в ответ. Лойда поморщилась: на лице юноши все читалось куда отчетливее, чем он предполагал.

— Госпожа, мы здесь пытаемся понять, как наши жизни стали западней.

— Все мы — пленники бытия, — ответила Слада. — Разницы нет: внутри самих себя томиться или у Древних. Скорбеть об этом бессмысленно, но даже из скверного можно извлечь благо и оставить мир хоть немного лучше для тех, кто придет после нас.

— Великие присвоят и сведут на нет любой наш успех, — заметил Алер.

Его леди печально улыбнулась.

Готфрид опешил: неужели миньяк все-таки рассказал супруге, что он — избранник Хучайна?

— Милый, ты снова затеваешь спор. Я, пожалуй, пропущу сегодняшнюю партию, извини, — улыбнулась Слада и увела мужа футов на двадцать от Меченосца с компанией.

Юноша покраснел и шагнул к миньяку.

— Эй, полегче! — проворчал Рогала. — Ты хоть соображаешь, что творишь?

— Ох, да, конечно, — промямлил Готфрид и отступил, удивляясь себе и стыдясь.

Он заметил, что его отчаяние стало внешне выражаться дерзостью и высокомерием. Быстро же привык не бояться никого и ничего, кроме гномьего кинжала. А на самом-то деле, если глянуть за меч, увидишь всего лишь паренька из Касалифа, не слишком умного и малосимпатичного.

Это нервное. Хоть бы поскорее уйти из Ковинго. Бездействие давит и гнетет душу.

Судьба не замедлила исполнить его желание. С почтовыми голубями пришло известие: Нерода рядом, отряды уже в Сильяве и Горзухе. Разъезд за разъездом докладывали о стычках. Каждое донесение упоминало мертвых вождей.

Невенка разделила армию на части под командованием тоалов в надежде заставить миньяка рассредоточить силы. Готфрид разгадал ее замысел: она хочет умалить мощь Добендье, приковать его к одному месту, а ударить в другом.

Вентимильский штаб долго не мог решить, чем ответить. Один из генералов предложил провести разведку боем, выяснить, в какой группе Нерода, и обрушить всю мощь на нее.

— Если тщательно распределимся, наши лучшие маги и бойцы смогут удерживать тоалов каждой из групп. Тогда, пока вражеские соединения будут связаны, Меченосец будет перемещаться от одного поля сражения к другому.

— Распылять силы не годится, — возразил другой офицер. — Мы только ослабим себя такими маневрами.

— Не говоря уже о том, что это ловушка. Очевидно, разделения войск Нерода от нас и ждет! — добавил генерал Трака, командир имперской бригады.

Рогала кашлянул многозначительно и фальшиво — будто перед дверью стоял.

— Простите, господа. Не то чтоб мое дело мешаться на высоком совете, но вы выбора мне не оставили.

Миньяковы полководцы посмотрели на гнома, будто на таракана, оказавшегося на дне миски с кашей.

— Надеюсь, вы признаете за мной некоторое знание ратного дела? Я, так сказать, пару-тройку войн видел.

— Спросить твоего совета мне в голову не пришло, — признался Алер. — Пожалуйста, высказывайся. Я всегда рад выслушать стороннее мнение.

— Перед тем как планы составлять, вы на общую картину глянули?

— То есть?

— Нерода совершила непростительную стратегическую ошибку, а вы этого до сих пор не заметили и наказывать ее за промах не думаете.

— Я не совсем понял, что ты имеешь в виду.

— Невенка же начала войну на два фронта, и теперь любой враг сильнее ее! Колдунья рискнула, предполагая, что хорошо тебя знает и может предсказать твои действия. Старая гадюка поставила на возможность разбить тебя до того, как союзники наведут порядок у себя дома. И, сдается мне, она не прогадала.

Генералы принялись совещаться и, судя по долетавшим до Готфрида обрывкам фраз, то смущались и удивлялись столь очевидному упущению, то злились на гнома, посмевшего прервать тех, кто куда выше и благороднее его.

— И что же ты предлагаешь? — осведомился миньяк.

— Просто не лезть в драку — пусть сама старается. Вкопаемся прямо здесь и будем держать Карато. Время на нашей стороне. Каждый прошедший день сжимает тиски на шее Нероды. Рано или поздно ей придется атаковать — на выгодных тебе позициях, на твоих условиях, в одном-единственном месте. Как раз там, где Добендье эффективней всего.

Поразмыслив немного, Алер кивнул.

— Тактически — весьма здраво. Но есть небольшая загвоздка: сейчас не весна. Если я отправлю людей копать рвы и строить палисады, как армию прокормлю? Добывать еду у крестьян они уже не смогут, а маги не справятся с перевалом.

— Все учтено, — улыбнулся Рогала. — Уж я-то знаю, что на пустое брюхо много не навоюешь, и думаю, что фуражиры Нероды уже вымели окрестности подчистую. Колонисты здесь — под твоей рукой. А значит, законная добыча противника.

Миньяк посмотрел на штабное сборище и заметил скорее удивленно, чем саркастично:

— Не припомню, чтобы кто-нибудь мне об этом говорил.

— Мы рассчитываем на припасы, захваченные у неприятеля! — объявил один из офицеров.

— Ах, вы рассчитываете! Господа, я никогда не мнил себя гением военного дела, но даже мне очевидны некоторые изъяны в вашем плане.