Чик Боудри — техасский рейнджер - Ламур Луис - Страница 29

• Предыдущая
• 29/34
• Следующая

— Есть ответы? — спросил Боудри.

Телеграфист в нерешительности замешкался и хотел сказать, что нет, мол, не было, одновременно перекладывая бумаги, чтобы под одними скрыть другие, лежащие сверху.

— Ну ладно, — сказал Боудри, — давайте их сюда. А после этого не вздумайте бежать с докладом к Бонелли, иначе лишитесь работы!

— Вы не имеете права обвинять меня в этом! И кроме . того, — сказал телеграфист, — кто тогда будет принимать телеграммы?

— Я могу работать с этим ключом так же, как и вы, а судя по скорости, с которой вы передавали, я работаю намного лучше.

— Вы телеграфист?

— Когда надо. Выучился юнцом и немного поработал. Слишком тесная каморка для меня, поэтому я уволился.

Телеграфист неохотно передал телеграммы через зарешеченное окошко. Боудри взглянул на один листок, потом на второй.

— Вы знаете, кто я. — Его черные глаза пригвоздили телеграфиста к месту. — А теперь уничтожьте копии.

— Я не могу! Я боюсь!

Боудри ударил ладонью по подоконнику.

— Вы слышали, что я сказал?! Уничтожьте их. Я беру ответственность на себя. И если просочится хоть одно слово, я приеду обратно. Я сяду за ключ и доложу начальству, что здесь творится.

— Бонелли изобьет меня. Он угрожал мне.

— Держите двери закрытыми. Если здесь поднимется шум, я тут же прибегу. Как бы то ни было, эти послания не касаются ни вас, ни Бонелли.

Чик взял телеграммы и вышел обратно на темную улицу, остановившись на минуту под освещенным окном, чтобы прочитать их. С первой не было никаких проблем.

Вторая заставила Боудри надолго призадуматься.

Джей Бэрк. Имя было знакомым. Он последний оставшийся в живых в междоусобице, разыгравшейся по обеим сторонам границы из-за скота и получившей название Пастбищная война в Салтильо. Врагами Бэрка была печально известная семья Фоксов. Они убили отца Бэрка и сожгли его дом. Преследование Бэрком преступников стало легендой. Он следовал за ними по пятам из штата в штат и убивал их там, где находил, — все были убиты в честных перестрелках лицом к лицу.

Боб Трейвис все еще сидел за своим столом, когда Боудри вошел и сел напротив. Эрланджер и Бонелли тоже были здесь, и Боудри поймал тяжелый, злобный взгляд Бонелли.

С непроницаемым лицом сероглазый человек смотрел на Боудри, оценивая его приход с осторожным вниманием.

— Вы хорошо начали свою работу, Боудри.

— Так вы меня знаете?

— Весь город знает. Все также знают, — он зажег спичку и поднес ее к сигарете, — зачем вы здесь.

— Не многие, кажется, хотят говорить об этом, — сказал Боудри.

Трейвис посмотрел в глаза Боудри.

— Значит, кто-то все-таки заговорил?

— Конечно. — Чик поднял колоду карт и перемешал их. — Всегда найдется кто-то, кто заговорит. — Его глаза остановились на Бонелли, который старался скрыть свой интерес.

— Понятно, — нерешительно сказал Трейвис.

Лицо Боудри ничего не выражало. Трейвис, думал он, опасный человек, наверное, поэтому Бонелли не трогал его.

В свою очередь Трейвис изучал Боудри и задавал себе вопрос, что делать дальше. Боудри был известен как твердый, безжалостный человек, но ходили слухи о его многочисленных добрых делах.

— Что вы собираетесь делать? — наконец спросил Трейвис.

— Задать несколько вопросов. Куда вы ездили в Техасе?

— На ранчо к северу от Пекоса.

— Но не в Пекос?

— Нет. Хотя я проезжал в миле от него.

— Вы ездили на своем сером?

— Ну да, на сером. А что? Что случилось?

— Я проследил этого серого от входной двери банка в Пекосе. Человек, который ехал на этой лошади, убил двоих во время ограбления банка.

Трейвис побледнел. Боудри медленно и осторожно достал из кармана рубашки телеграмму, в которой говорилось о Бэрке. Он передал ее собеседнику.

Трейвис взглянул на него.

— Здесь, — он показал на телеграмму, — все правда. Отсюда вы можете сделать вывод, какой у меня характер. Ни один Бэрк не грабил банков. Ни один Бэрк никогда не лгал. Я не заезжал в Пекос. Я не грабил банк. Я никогда не убивал в Техасе.

Бонелли все еще наблюдал за ними, но теперь он нетерпеливо хмурился. Джефф Эрланджер передвинулся к бару и стоял спиной к стойке, со стаканом в руке, наблюдая за Боудри.

— Трейвис, мне бы хотелось верить вам, но сегодня на улице вы разговаривали с Эми Чепин, и следы вашей лошади совпали со следами той, на которой ехал грабитель!

— Что? — Он наклонился вперед. — Да почему же вы раньше-то не сказали? Да, я ездил в Техас на серой, но не на этой. Сегодня я первый раз сел на нее, хотя она стояла в коралле за салуном уже месяца два.

Боудри вынул из кармана письмо, адресованное Уайли Мартину, которое нашли у банка после ограбления.

— Это письмо обронил убийца. Оно адресовано вам.

— Да, — согласился Трейвис, — это мое письмо. Но я не припомню, когда видел его в последний раз.

— Насчет лошадей в коррале… Кто-нибудь, кроме вас, ездил на них?

— Полгорода. У меня по меньшей мере дюжина голов. Мои ребята часто берут их, когда им требуется свежая лошадь, но точно так же — многие в городе, хотя я не представляю, чтобы кто-нибудь взял оттуда лошадь и поехал на ней в Техас!

Чик отодвинул стул.

— Пусть это вас не беспокоит, Трейвис, и оставьте эту телеграмму себе. В Техасе вас не разыскивают, а работу других я делать не намерен. Было несколько вопросов, которые мне хотелось прояснить. Теперь я знаю ответы.

Он встал и обежал глазами комнату.

Эрланджер стоял у бара, наблюдая за ним. Бонелли оставался за своим столом, но теперь он казался обеспокоенным. Затем дверь открылась, и вошел Джед Чепин. С ним был Баффало Бартон.

— Текс, — сказал Чепин, — мне надо поговорить с вами!

— Позже, — ответил Боудри, — сейчас у меня есть работа.

Бонелли что-то вынул из кармана, посмотрел в руку и бросил содержимое в рот.

— Бонелли, я техасский рейнджер. Я арестовываю вас за ограбление банка в Пекосе и убийство двух человек!

Бонелли поднялся.

— Это чепуха! Все улики показывают на Трейвиса! Или Мартина, если он хочет называть себя так! У вас нет ничего против меня!

— Вы ошибаетесь, Бонелли. У меня есть все что нужно, хотя вы изо всех сил пытались навести подозрение на Трейвиса и тем самым убрать единственного человека, которого боитесь. Вы ехали на одной из его лошадей, чтобы след привел к нему.

Бонелли пожал плечами с явным безразличием.

— Докажите! Мои люди присягнут, что я не выезжал за пределы штата, и у вас нет улик, которые связали бы меня с Техасом!

— Бонелли, несколько дней назад я обратил внимание на одну вашу привычку. Вы жуете семена, как индеец зуни. Вы и теперь их жуете. Вы жевали их сегодня вечером, когда я разговаривал с вами на улице, и вы жевали их в Пекосе, когда ждали возле банка. Это не часто встречающаяся привычка, Бонелли.

— Это не доказательство. Это совсем не доказательство!

— Этого для меня достаточно, чтобы попросить вас снять рубашку. В Пекосе в коралле вы помылись до пояса, и люди заметили татуировку у вас под сердцем. Это будет доказательством, Бонелли?

— Не грабил я никакого банка!

— Снимите рубашку и докажите. Если у вас нет татуировки, я не только извинюсь перед вами, но и поставлю выпивку всем присутствующим.

— Ладно! Я докажу, что вы не правы! — Его рука поднялась к пуговицам рубашки и тут же упала на рукоятку револьвера.

Оружие он выхватил быстро, потому что когда потянулся к пуговицам, рука его уже двигалась и была в нескольких дюймах от кобуры, но Боудри ожидал этого, и пламя из его револьвера прорезало воздух на мгновение быстрее.

• Предыдущая
• 29/34
• Следующая