Судьба доктора Хавкина - Поповский Марк Александрович - Страница 29

Было еще одно обстоятельство, которое ухудшило отношения между колониальными властями и бомбейским бактериологом. В 90-х годах на северных границах Индии то там, то здесь поднимались народные восстания. Взрывы недовольства, как вулканические извержения прорывали тонкую корку созданного штыками «спокойствия». Особенно крупным было восстание в сентябре 1897 г. в Бенгалии. Там в боях с английскими регулярными частями приняли участие сорок тысяч человек. Вице-король Индии лорд Керзон, проводивший forward policy (наступательную политику), почти все годы своего правления (с 1898 по 1902 г.) вел дорогостоящие и малоэффективные войны на Севере. Каждое антибританское выступление этот неудачливый политик склонен был объяснить «русскими кознями». Его администрация не останавливалась ни перед чем: она распространяла лживые версии о готовящемся якобы вторжении в Индию русской армии. Антирусская истерия охватила не только Калькутту, но и Лондон. «Все русское по-прежнему встречается враждебно, — докладывал в Петербург царский дипломат Лесар. — Затруднения делаются при всяком удобном случае: по поводу назначения консулов, впуске сахара в Индию… в виде „санитарных мер“ для стеснения нашей торговли скотом и т. д.» О том же в «Письмах из Бомбея» говорит доктор Кашкадамов. «Русская группа не могла осесть и проверить действие своей сыворотки в Лагоре. Причина: подозрительность англичан, Многие своими вопросами прямо дают понять, что принимают нас за шпионов».

Известно, однако, что одними запугиваниями в политике не проживешь. Организаторы антирусской кампании лихорадочно искали фактов, которые годились бы для провокации. И вот, идя навстречу явному желанию своих хозяев, некоторые англо-индийские газеты обратили внимание на действия «российского подданного господина Хавкина в Бомбее». Директор бактериологической лаборатории никогда не считал нужным скрывать свое происхождение и симпатии к приезжающим в Бомбей русским. Последнее обстоятельство было признано особенно компрометирующим. Возникла столь же бессмысленная, сколь и оскорбительная версия: «Так как Хавкин русский, то он впрыскивает яд, чтобы подорвать доверие индийцев к английскому правительству, ослабить здоровье и уменьшить численность народа и тем облегчить завоевание Индии русскими».

Читаешь и диву даешься: на кого рассчитана эта фальшивка. И такое писалось после всех побед хавкинской вакцины, после той высокой оценки, которую ученый получил в Лондоне. Но в том-то и дело, что кое-кому в Лондоне было выгодно на виду всей Европы хвалить английского чиновника Хавкина, а в Бомбее ударить по Хавкину русскому подданному. В таких трюках британская административная мысль имела, как известно, немалый опыт.

Однако эта провокация (вторая по счету: первый раз газеты Калькутты «разоблачали» Хавкина, когда он прививал против холеры жителей Северных провинций) не удалась. Слишком многие знали о заслугах ученого перед народом Индии. Тогда английские газеты начали кричать о «вредном» действии прививок на человека. Нашлись авторы, которые доказывали, что вакцина против чумы обостряет скрытые болезни, что она ускоряет развитие чахотки, ревматизма, сифилиса. Из научных фактов немедленно делались политические выводы. Задумав очередную атаку, организаторы ее, видимо, надеялись, что никто не станет публично оспаривать санкционированную сверху позицию. В Индии действительно мало кто решался заводить открытые споры с властями. «Туземная печать была в значительной степени стеснена новым законом об официальных секретах и строгим применением закона о революционной пропаганде», — доносил из Бомбея русский консул.

«Лев» из Пуны снова не побоялся выступить за правое дело. «Издатель газеты „Кесари“ отнесся весьма серьезно к этому предмету, — пишет доктор Кашкадамов. — Он послал одному из бомбейских туземцев-врачей, очень способному и известному доктору Балчандра Кришна, лист с десятью вопросами, с просьбой прислать на них обстоятельные ответы. Желая придать своей миссии больше доверия, Кришна обратился ко многим врачам и выдающимся чиновникам, прося снабдить его всеми сведениями, имеющимися в их распоряжении. Собрав и обработав весь материал, Кришна решился на основании его составить ответы для Издателя».

Нет смысла приводить здесь целиком насыщенный цифрами ответ на анкету Тилака. Выводы участников этого медицинского «рейда» и без того достаточно четки. Проанализировав состояние 120 тысяч привитых, два десятка врачей установили, что в результате вакцинации привитые заболевают в семь раз, а умирают в десять раз реже. «Вредные последствия» — главным образом нарывы из-за недостаточного соблюдения чистоты — изредка действительно наблюдаются. «Но, во-первых, число их, в сравнении с большим числом прививок, крайне ничтожно, а во-вторых, не всякое последствие должно быть приписано прививкам только потому, что оно появилось после них».

Свои выводы участники анкеты «Кесари» завершили категорическим утверждением: «Теперь несомненно: если мы желаем освободить Индию от чумы, то следует воспользоваться единственным способом — привить весь народ». Так лопнула еще одна провокация, имевшая своей целью рассорить ученого с теми, кому он нес спасение. «Кесари» из Пуны оказался сильнее лондонского имперского льва.

Враги притихли. Но как справедливо гласит английская пословица «still waters rat deer» — «у тихих вод глубокое течение», или, как говорят в России: «в тихом омуте черти водятся». Не прошло и двух лет, как «черти из тихого омута» снова подняли голову. К этому времени количество противочумных прививок в Индии перевалило за четыре миллиона. Вакцинация охватила огромные районы далеко от Бомбея. Хавкин, естественно, уже не имел возможности сам прививать всех желающих и контролировать деятельность каждого прививочного отряда. Это не могло не сказаться на качестве вакцинации. 30 октября 1902 года в деревне Малкавала (Пенджаб) случилось несчастье. Из 107 крестьян, привитых от чумы, 19 заболели столбняком и умерли. Началось следствие. Через несколько дней специальная комиссия, назначенная правительством Индии, заявила, что микробы столбняка попали в склянку с вакциной до того, как вакцинаторы вскрыли ее в деревне. Очевидно, виновата лаборатория Хавкина, где плохо стерилизуют посуду и не соблюдают мер предосторожности, переливая вакцину из больших бутылей во флаконы.

Члены комиссии, чиновники из Калькутты, не очень грамотные в вопросах биологии, не пожелали выслушать ни самого Хавкина, доказывавшего, что заражение произошло за пределами Бомбейской лаборатории, ни прививавшего в Малкавала доктора Эллиота. Д-р Эллиот, между прочим, рассказывал, что корковая пробка, закупоривавшая флакон, несколько раз падала внутрь склянки и окуналась в вакцину. Свидетельство Эллиота могло бы очень просто объяснить трагические события в Малкавала, но Комиссия вовсе не стремилась к истине. Полные желания во что бы то ни стало выполнить возложенное на них двусмысленное поручение, чиновники договорились до того, что беда в Малкавала произошла из-за недобросовестности Хавкина, который не добавлял в свой препарат карболовой кислоты. Главным и единственным виновником «малкавальского бедствия» был объявлен директор бомбейской лаборатории.

Следствие тянулось мучительно медленно. В течение года с лишним Хавкин, отстраненный от руководства лабораторией, гюдавал властям докладные записки, где просил объективно изучить технологию приготовления вакцины. Но его письма даже не читались. Решение вопроса было перенесено в Лондон. Индийские власти пытались добыть обвинительный документ против Хавкина в научных кругах Англии. Однако руководители Листеровского института наотрез отказались признать Хавкина виновником смерти 19 индийцев. Не подтвердили домысла малкавальской комиссии и другие ученые.

Хавкин продолжал бороться. «Он неизменно сохранял силу духа, хотя обстоятельства требовали от него огромного напряжения», — писал об этом периоде индийский биограф ученый Найду. Но, видимо, двойственное положение было тягостно бактериологу. В апреле 1904 года он был окончательно изгнан с должности директора лаборатории и остался без работы. После 11 лет труда и борьбы ему оставалось только одно — покинуть свою вторую родину— Индию. В начале мая Хавкин отплыл в Лондон. Компания «чертей из тихого омута» торжествовала победу.