Одинокие боги - Ламур Луис - Страница 30

• Предыдущая
• 30/107
• Следующая

— Это сын Зачари Верна. Внук Адама Верна, если вы его помните.

— Если я помню?! — взревел старик. — Да как же я могу забыть его? Два моих первых плавания по Тихому океану проходили под его командой! Внук Адама Верна, говоришь? Ну, будь я проклят!

Он вытащил изо рта трубку.

— Где твой отец, мальчик? Я хорошо его знал.

— Он умер, сэр. Его убили.

— Вот в чем вся хитрость, кэп! — пояснил Финней. — Парень в опасности. Они все еще думают, что убили и его.

— Зачем так рисковать, парень? Поднимайся на борт моего корабля, мы скоро отправляемся в Китай. Пока я возьму тебя стюардом, потом ты выучишься навигации и станешь судовладельцем, как твой дед.

— Спасибо, сэр. Но меня ждут в Лос-Анджелесе.

— Мисс Нессельрод займется его образованием, кэп, — пояснил Финней. — Она обещала Верну перед смертью сделать это.

— Нессельрод, говоришь? Не могу сказать, что любая другая женщина была способна на такое, но если мисс Нессельрод возьмется за его образование, она добьется своего. Если кому-то из женщин и подошло бы носить брюки, так это ей.

— О сэр! Уверяю вас, это бы ей очень повредило!

— Ну, уж конечно! Ты прав, она красивая женщина. Но тут, Джакоб, существует тонкость. Для мужчины просто невозможно вести торговые дела с привлекательной дамой. Вместо того чтобы блюсти собственную выгоду, он начинает думать совсем о других вещах.

Мы все еще беседовали, стоя в дверях, когда капитан, пропустив меня вперед, сказал:

— Заходи, парень! Немного поболтаем, пока Джакоб распрягает лошадей.

Я вошел в длинную низкую комнату, очень напоминающую судовую каюту, по одной стене которой шли ярусы аккуратно заправленных кроватей. Напротив них горел камин. Почти у входа стоял стол с двумя скамьями по бокам.

— Постели чистые! Без клопов, я имею в виду, — пояснил капитан. — Снимай куртку и располагайся!

Он небрежно бросил мою куртку на стул и пошел варить кофе.

— Выпьешь чашечку, парень? Я, конечно, не считаю, что этот напиток так уж полезен молодым, но у меня нет больше ничего горячего.

— Не откажусь, сэр, разве только совсем немного. Благодарю!

Капитан вытряхнул в камин пепел из трубки и опять начал набивать ее.

— Я знал твоего отца, но деда — лучше. Неплохие были люди, очень неплохие. — Он чиркнул спичкой и стал раскуривать трубку. — Говоришь, отца убили? Должно быть, силы с врагом были неравными? Ведь, помню, он был хорошим стрелком.

— Их было несколько человек, сэр. Одного он уложил, а другого, думаю, ранил.

— Вот это на него похоже! Смелый был человек! — Капитан пускал кольца дыма и смотрел на меня своими насмешливыми лукавыми голубыми глазами. — Если тебе, парень, не понравится у мисс Нессельрод, приходи, когда я снова появлюсь в порту. Приглашаю на корабль! Море, вижу, у тебя в крови, и, уверен, у тебя есть все шансы стать моряком.

— Спасибо, сэр! — поблагодарил я.

— Эта... мисс Нессельрод... Джакоб рассказывал мне, вы вроде вместе ехали в фургоне? Она заигрывала с твоим отцом?

— Не думаю, сэр. По-моему, он ей просто понравился или, может быть, она пожалела его. Вы же знаете, он был очень болен.

— Сильная женщина. Она стала бы хорошей женой, если кто-нибудь сумел добиться ее расположения и любви. Но это должен быть человек сильный, уверенный в себе, под стать ей. Она хорошенькая женщина, парень. А хорошенькая женщина порой делает такие вещи, на которые мужчина просто не решится, даже пытаться не будет. Знаешь, мне пришлось с ней как-то разговаривать. Это было года два или больше назад. Она поднялась ко мне на корабль и сказала, что хочет поговорить. Посудина-то моя старая и совсем не похожа на будуар леди. Корабль хоть и чистый и аккуратный, но без комфорта, — ты понимаешь, что я имею в виду... Так нет! Она поднялась на борт, пила со мной кофе и интересовалась, не собираюсь ли я в Китай.

Китай? Мне это даже в голову не приходило. Я только что продал свой груз и обдумывал поездку на Гавайи.

Я спросил ее, зачем мне в Китай. Она улыбнулась. У нее такая хорошая улыбка, — улыбка настоящей леди. А потом говорит: «В Китай, чтобы продавать меха, там, кажется, очень выгодно идет торговля мехом морской выдры».

Я ей говорю, что у меня нет никаких мехов, а она опять одарила меня своей улыбкой: «Зато у меня есть, капитан! Триста сорок две шкурки выдры, несколько бобровых и куниц и еще двести шкур крупного рогатого скота».

Ну, парень, скажу тебе, я был сражен наповал! Со мной пьет кофе молодая красивая женщина, которая должна бы проводить время с другими прекрасными леди, а она рассказывает мне, что у нее есть... огромное количество шкур для продажи.

Я сказал ей, что это рискованное предприятие. Она согласилась, но тут же: «Ничего, — говорит, капитан, — не достается в жизни без риска».

Мы еще немного побеседовали. Она задавала вопросы. Очень дельные вопросы, парень, — о торговле, товарах, кораблях... И, я скажу тебе, она очень деловая женщина.

Вскоре вернулся Джакоб, облюбовал себе койку и подсел к столу.

— Погода меняется, — сообщил он. — Начинается дождь, но это даже к лучшему.

Потом помолчал и спросил:

— Кэп, вы не слышали никаких разговоров про конфликты с Мексикой? Здесь никто ничего вроде не знает? Но я встретил людей, прибывших из Техаса. Они говорят, что там воинственные настроения.

— До меня доходили слухи, а что, чувствуется и здесь?

Джакоб хмыкнул.

— Здесь живут хорошие миролюбивые люди, кэп. Они не желают проблем ни с кем. Но сейчас они больше связаны со Штатами, чем с Мексикой, и хотят, чтобы их называли только калифорнийцами, и — никак иначе. Только тронь их! Неотесанных-то любителей повоевать полно и в Сонора-Тауне, но в основном люди и здесь хотят жить своей собственной жизнью. Начнись проблемы с Мексикой, Калифорния, думаю, будет стоять в стороне, пока, конечно, горячие головы не полезут в драку. Когда этот вопрос станет делом чести, калифорнийцы наверняка пойдут сражаться.

— Они и торгуют больше со Штатами, — сказал капитан. — Слыхал жалобы на управляющих, присланных из Мексики, не понимающих здешних условий.

— Они хотят, чтобы и губернатором был калифорниец, — добавил Джакоб. — В этом их винить нельзя. Чтобы доставить какое-нибудь сообщение в Мехико и обратно, уходит масса времени, поэтому все, навязанное мексиканцами, здесь плохо работает. Калифорнийцы спокойные люди. Предоставьте им возможность жить, как они хотят, и все будет в порядке.

— Это невозможно, Джакоб. Калифорния очень богатая страна. Джеймс Смит показал дорогу через пустыню и горы. Там же прошел Янг со своим отрядом. А ведь это только начало.

Джакоб с капитаном разговаривал до поздней ночи. Так, бывало, когда-то беседовали и мои родители... И все больше о Калифорнии, этом загадочном месте, пугавшем меня уже одним своим названием. Но в конце концов сон одолел меня, и, свернувшись калачиком на своей койке, я уснул.

Когда проснулся, Джакоб уже запрягал лошадей.

— Выспался? Сейчас поедем завтракать. Здесь недалеко есть одно местечко. Там подают горячий шоколад. Думаю, он тебе понравится. А капитан ночью вернулся на корабль, что стоит на якоре в полумиле от берега. Когда-нибудь люди займутся делом и углубят этот канал, а ты, малыш, возле этого берега увидишь дюжины кораблей. Пророчила же мисс Нессельрод, что здесь когда-нибудь вырастет громадный город...

— Сан-Педро?

— Ну, может, и Сан-Педро. Или Лос-Анджелес. Давай-ка садись на лошадь, пора трогаться. Мы пробудем в дороге еще около суток, поэтому нам необходимо как следует подкрепиться.

И мы направили своих лошадей к дороге, круто поднимающейся вверх от берега. Достигнув вершины холма, я оглянулся и далеко, в море, среди волн увидел корабль.

— Запомни, Иоханнес, вот еще что, — говорил тем временем Финней. — Никогда ни с кем не болтай лишнего о мисс Нессельрод и ее делах. Люди первым делом подумают, что ты лгунишка, потому что считается, что женщины не должны заниматься подобными делами.

• Предыдущая
• 30/107
• Следующая