Ситка - Ламур Луис - Страница 24

• Предыдущая
• 24/59
• Следующая

Бен Тарк вскочил на ноги, направив револьвер на вора в бизоньей куртке.

Жан сделал знак третьему человеку.

— Сними руку с револьвера. Мне никогда не нравилось убивать за едой больше одного.

Невысокий человек попытался было что-то возразить, но Жан прервал его.

— Для вас, мистер, они — плохая компания. Из-за них вы попадете в беду.

— Наверное, правильно.

Раненый ругался тихим, монотонным голосом. Остальные двое осторожно подняли его и вывели из комнаты.

У бара человек в темном костюме повернулся к ним лицом.

— Сработано достаточно хладнокровно, — сказал он Жану. — Не уверен, понравилось мне это или нет.

— Не люблю, когда меня преследуеют, а потом стреляют в спину.

— Мы не знаем, собирались ли они стрелять вам в спину.

— Вам придется поверить мне на слово, и если вам надо подумать, думайте про себя. Я голоден.

У бара послышалось неразборчивое бормотание, иногда кто-нибудь искоса поглядывал в их напрвлении. Подошло еще несколько человек, но очевидно, мнения разделились. Жан знал, что в этом городе им сегодня ночевать не придется. Им нужно ехать, и как можно скорее.

Человек в темном костюме повернулся к ним.

— Вы двое останетесь в городе, пока мы не решим, что с вами делать, понятно?

Лабарж встал.

— Послушайте меня, мистер. Перед этим вы сказали, что это не ваша драка, поэтому не делайте так, чтобы она стала вашей. Те люди шли по нашим следам, чтобы ограбить, и если кто-нибудь из вас хочет оставить нас здесь, идите выстройтесь на улице, и через десять минут мы выедем с винтовками наперевес.

Он помолчал, в надежде, что сказанное уляжется.

— И вот еще что, мистер: если чувствуете, что счастье на вашей стороне, попытайтесь остановить нас.

Через десять минут верхом на лошадях, одолженных, им Чарли Брастоу — служащим компании дилижансов — Жан Лабарж с Беном Турком выехали из города. Человек в темном костюме стоял на ступеньках салуна, жуя сигару, вокруг него столпились несколько человек, но никто не двинулся с места.

— Я их видел, когда они вошли, — сказал им Барстоу, — а я чувствую подонков за тысячу миль. Они посмотрели на ваших лошадей и спросили, куда вы едете.

Он взглянул на лошадей.

— Я дам вам по пятьдесят долларов за голову, а взамен можете оставить моих в лагере Джонсона на ручье Хангри Крик. Скажите ему, чтобы дал взамен двух серых.

Джонсон встретил их у кораля, когда они подъезжали. Он оказался высоким человеком с птичьим подбородком; он бегом выскочил из своей кое-как выстроенной бревнчатой хижины.

— Приготовьте нам, пожалуйста, серых. Барстоу сказал, что мы можем взять их. Мы едем в Портленд.

Яблочко на горле Джонсона запрыгало вверх-вниз по вороту его порванной рубашки.

— Незнакомец, это чистое сумасшествие! Чистейшее сумасшествие! Эти индейцы модоки только вчера убили на ручье траппера и сожгли пару ферм! Мистер, против них вам двом не выстоять!

Жан снял лассо со столба кораля и вытряхнул петлю. Один из серых шарахнулся, но Жан бросил лассо и легко поймал обоих. Кони были великолепными, и пока Жан ловил их, Бен расседлывал старых. Все еще протестуя, Джонсон смотрел, как они забрались в седла и уехали.

Оба смертельно устали. Их план выспаться в Айреке рухнул из-за непредвиденной стычки с бандитами. Веки Жана были тяжелыми, глаза постоянно закрывались, он ехал, как и Бен, в своего рода ступоре.

Через несколько часов они шагом вели коней по дну ручья Беар Крик, когда в нескольких ярдах впереди них в воду ударила пуля и рикошетом отлетела в кусты. Оглянувшись, они увидели, что из леса, стоявшего позади справа, вылетели пять индейцев и, развернувшись веером по лугу, понеслись в бешеном галопе, дико вереща.

— Первый выстрел всегда должен попасть в цель, Бен. — Жан поднял винтовку и прицелился. Теперь ему совсем не хотелось спать. Он глубоко вздохнул, наполовину выдохнул, и его палец на спусковом крючке напрягся. Винтовка в его руке подпрыгнула, и мчавшийся впереди модок упал лицом вниз с бешено скачущей лошади. Выстрел Бена раздался через долю секунды, и в нападавшей группе индейцев упала лошадь, выбросив седока.

У обоих были винтовки «Портер Перкашшен Таррет» 44-го калибра с девятью зарядами. Усевшись поплотнее в седле, Жан выстрелил еще два раза и увидел, как второй индеец пошатнулся и начал сползать, ухватившись одной рукой за гриву лошади и сидя высоко на ее плечах. Модоки остановились; двое из них были убиты, один ранен. Они приложили ладони к глазам, глядя вслед Жану и Бену Турку. Поскольку они привыкли к однозарядным винтовкам, многочисленные ответные выстрелы были для них слишком страшными.

В Джексонвилле Жан с Беном остановились, чтобы выпить кофе и поесть сэндвичей, и часом позже забрались на невысокий холм и немного поспали, доверив коням охранять их покой на случай, если появятся индейцы. Еще два раза они меняли лошадей, неохотно расставшись с серыми, потому что знали, что такие кони были большой редкостью. Они проехали место, называющееся Джампинг-офф Джо — Прыгающий Джо — а потом, пересекая ручей Кау Крик, видели множество следов индейцев. В таверне Джо Нотта Лабарж с Беном Турком опять поменяли лошадей. После еды и короткого отдыха они двинулись дальше.

Когда до Портленда оставалось меньше двухсот миль, они заметили вдалеке хижину, амбар и корали. За постройками виднелись скошенные посевы. Они подъехали к хижине, громко объявив о своем присутствии.

В двери появился человек с желтыми бакенбардами с ружьем в руках.

— Спешивайтесь и отдохните, незнакомцы, — пригласил он. — Вы первые люди за две недели.

— Модоки вышли на тропу войны, — объяснил Жан, затем махнул головой в сторону скошенных посевов. — Что это было... пшеница?

— Ага.

— Я куплю ее. Сколько вы хотите?

— Уже продал все, мистер. Парень по имени Бонвит из Орегон-сити скупил в округе всю пшеницу. Да он везет в Уильяметт, наверное, больше двух тысячей бушелей.

Они поели и через тридцать минут снова забрались в седла. Им срочно надо было встретиться с Бонвитом из Орегон-сити.

Он оказался коренастым человеком в хорошем костюме и плотно зажатой в зубах сигарой. У него было широкое лицо и редкие, взлохмаченные волосы. Он пожевал свою потухшую сигару и сплюнул в медную плевательницу.

— Продам, — без обиняков выложил он. — За наличные!

— Мне нужно две тысячи бушелей, доставленных в Портленд, — сказал Лабарж и начал отсчитывать золото.

Бонвит еще раз пожевал сигару и бросил на Лабаржа удивленный взгляд.

— Вы везли это по тропе? Только двое?

— Некоторое время нас сопровождали модоки.

В Портленде они продали лошадей. Жан Лабарж с Беном Турком проскакали шестьсот шестьдесят пять миль за сто сорок четыре часа.

Барон Поль Зинновий cидел за своим письменным столом в одной из гостиниц Сан-Франциско. Пшеница была уничтожена, но Лабарж исчез, и это его беспокоило. За шхуной пристально наблюдали, пока она не отплыла; Лабаржа на борту не было.

Барон, хмурясь, вышагивал по комнате. Ротчев, казалось, был готов остаться здесь, в Сан-Франциско, и пока дело обстояло именно так, Зинновию ничто не угрожало. У него были инструкции, которые запрещали кончать с Ротчевым здесь. Если бы граф исчез в северных морях, не последовало бы никакого расследования, кроме его собственного. Или при высадке на какой-нибудь маленький остров их могли атаковать индейцы колюш...

Официально Русская Американская компания терпела убытки, но на самом деле несколько высокопоставленных чиновников получали очень неплохие деньги, занижая выплаты «промышленникам» и увеличивая расходы в отчетах, предназначенных для акционеров. Если Ротчеву удастся доставить пшеницу в Ситку, ситуация смягчилась бы и цены пришлось понизить.

Опасно было оставлять Ротчева без наблюдения. Здесь, в Сан-Франциско жили «бостонцы», которые могли свидетельствовать о жестокости компании, и Ротчев в любой момент мог решиться отправиться на север — его визит, вероятно, был бы самой большой неприятностью для Зинновия.

• Предыдущая
• 24/59
• Следующая