След Кайова - Ламур Луис - Страница 23

• Предыдущая
• 23/28
• Следующая

Светлого времени оставалось мало. Солнце быстро опускалось к горизонту, и вот-вот должны были наступить сумерки. В темноте я уже не смог бы двигаться. Пришлось бы ждать до рассвета, чтобы разобрать следы на траве.

Но лошадь сначала плелась рысью, затем перешла на шаг, потом остановилась и стала щипать траву и, только насытившись, двинулась дальше. Дикому мустангу, пойманному и объезженному нами, было не привыкать к степной вольной жизни.

Смеркалось. Я приподнялся на стременах, скользя взглядом по земле, но ничего не увидел. Никто не шел по траве, не стоял и не лежал на ней.

Вдалеке на горизонте собирались облака… грозовые облака. От духоты становилось тяжело дышать. Я ехал вдоль едва различимого следа, пока не увидел тропу — как длинная серебряная лента она лежала на земле. Пришпорив лошадь, я перешел на галоп.

Облака собирались быстро. Одно из них окрасилось отблесками далекой молнии. Если дождь пойдет до того, как я успею найти ее, он смоет все следы. На бескрайних просторах прерии отыскать Кэйт Ланди не останется никакой надежды.

Неожиданно с юго-востока появился еще один след… след трех неподкованных пони. Это значило одно — индейцы.

Подобрав узду, я осторожно осмотрелся. С тремя лошадьми и тем оружием, которое у меня было, я представлял собой Желанную добычу для любого индейца, а в этой стране, скорее всего, могли встретиться кайова — самые опасные из всех племен южных равнин.

Индейцы тоже останавливались и изучали одинокий след, на который они случайно наткнулись. Они поехали по нему, один вперед, другие в противоположную сторону. Вскоре сообразили, что идут по следу одинокой лошади без всадника.

Крепко выругавшись, я пришпорил своего коня и отчаянно погнал его в ночь, через ложбину по склону холма. Индейцы нашли след около часа назад.

Вдали раздались раскаты грома… сверкнула молния. Сильный порыв ветра прошелся по траве.

Когда я поднялся на вершину холма, передо мной предстала неожиданная картина.

Кэйт Ланди стояла одна посреди большого, ничем не защищенного участка, напротив троих индейцев. Она прямо смотрела им в лицо, а они уставились на нее. Заслышав топот копыт, все повернулись и увидели меня. У одного из индейцев позади седла болталась туша антилопы.

Замедлив шаг, с ружьем в правой руке, я спустился к ним.

Индейцы посмотрели на меня, а потом на оседланную лошадь. Каждый из них тут же понял, что это та самая лошадь, следы которой они недавно видели.

— Хо! — сказал я.

— Хо! — ответили они. Потом один из них указал ружьем на Кэйт: — Твой скво?

— Да, — ответил я.

Они с уважением посмотрели на меня.

— Смелый воин! — промычал один из них, и его глаза, казалось, почти подмигивали. — Много храбрый!

Затем, повернув своих лошадей, с гиканьем и улюлюканьем, они скрылись на равнине.

— Что ты с ними сделала, Кэйт? — спросил я.

Ее лицо было очень бледным, на левом рукаве и юбке виднелись пятна крови, поскольку рана кровоточила.

— Сказала им, что не одна… что сбежала от своего мужа и он гонится за мной.

Один из них направился к ней. Она достала нож, ее единственное оружие, и пригрозила, что вырежет его сердце из груди, если он до нее дотронется.

Очевидно, ее встретили охотники, не желавшие ввязываться в ссору, и их изумила ее дерзость. Покажи она хоть малейший страх — все могло закончиться иначе.

Спрыгнув с лошади, я успел подхватить ее в тот момент, когда она готова была упасть. Ноги ее онемели.

— Кон… боюсь, я сейчас потеряю сознание.

— Ты? — Я испугался. — Кто поверит, что ты на такое способна!

При этих словах она слабо улыбнулась, но сознания не потеряла.

Облака все сгущались.

— Кэйт, нам надо найти укрытие. Надвигается черт знает какая гроза.

Усадив в седло, я попробовал привязать ее, но она оттолкнула мои руки.

— Я еще могу ехать сама! — запротестовала она.

Единственное известное мне укрытие находилось в той ложбинке, из которой я только что приехал. Там мне попалось на глаза некое подобие пещеры под старым ветвистым деревом, наполовину вывернутым из земли во время недавней бури. Ивы плотной стеной росли вокруг. Места хватило бы и для нас двоих, и для лошадей.

Назад по тропе мы мчались галопом. Гроза приближалась, ветер дул с такой силой, что прерывалось дыхание. Теперь уже почти совсем стемнело, но я ориентировался по направлению ветра и при каждой вспышке молнии всматривался в надежде увидеть отблеск на стволах деревьев.

На нас наползала стена дождя. Черные тучи заволокли небо, но вдоль горизонта бежала более светлая полоска ливня. Без сомнения, когда она нас настигнет, мы вымокнем до нитки. Вдруг в белом свете молнии я различил гнущиеся под порывами ветра вершины деревьев.

— Кажется, успели! — крикнул я… Но мы не успели.

Стремительно надвигавшаяся стена воды настигла нас всего в двадцати ярдах от спасительного убежища, и через минуту мы уже промокли до нитки. В ложбинке порывы ветра заметно ослабли. Спрыгнув на землю, я повел лошадей к пещере, темнеющей под деревом. Там шквалы не так чувствовались, и животные, казалось, радовались избавлению не меньше нас.

Длинным охотничьим ножом я нарезал ивовых веток и пристроил их над нашими головами, чтобы укрепить крышу тесного укрытия. Тела лошадей немного заслоняли вход в пещеру, а укрепленная крыша из веток, согнутый ствол дерева и окружавшие нас кусты давали дополнительную защиту.

Я достал из-под седла мой непромокаемый плащ и два одеяла, которые всегда возил с собой. Используя плащ для защиты от ветра, мы завернулись в одеяла, прижались друг к другу и, изможденные, сразу заснули.

На рассвете, когда гроза пронеслась, я развел небольшой костерок и приготовил кофе с толстыми ломтями вяленого мяса. Пока пища разогревалась, я осмотрел руку Кэйт. Пуля прошла навылет через мягкие ткани, что вызвало большую потерю крови. Не опасная в общем-то рана воспалилась и требовала немедленной обработки.

Индейцы показывали мне лекарственные травы и учили ими пользоваться, но их рецепты составлялись из растений пустынь и гор. В прерии я не мог их найти. Кэйт нуждалась в помощи врача. Его мы могли найти в Хикаморе и не стали терять времени.

Собравшись в путь, она остановилась и посмотрела на меня:

— Кон, второй раз ты называешь меня своей женщиной…

— Третий, — поправил я и направился на запад. Через некоторое время она последовала за мной.

Тем утром, когда горожане напали на наш лагерь, с Кэйт приключилась незамысловатая история. Еще в темноте парни рассеялись вдоль изгороди, чтобы проверить ее сохранность. Обнаружив несколько проломов, они починили их и появились вновь у костра с первыми проблесками зари.

— Моя лошадь стояла уже под седлом, — начала Кэйт свой рассказ, — поскольку я всегда держу оседланных лошадей для себя и каждого из ребят, так, на всякий случай. Неожиданно с запада раздался громоподобный нарастающий звук. Мы осмотрелись и увидели над долиной облако пыли, которое быстро двигалось в нашу сторону. И тут Харви Нугент спас мне жизнь: он просто схватил меня, закинул в седло и, заорав «Стампедэ! Скачи!», огрел лошадь нагайкой. Та сорвалась с места и понесла. Оглянувшись, я успела заметить взбесившееся стадо. Ведомые страхом бизоны неслись во весь опор, приближаясь к лагерю.

— Что стало с остальными? Им удалось спастись?

— Не знаю. Моя лошадь унесла меня оттуда, и я проскакала несколько миль, прежде чем опять взяла ее под контроль. Но к тому времени было уже слишком поздно что-нибудь предпринимать. И меня ранили.

— Кто в тебя стрелял?

— Я заметила человека с ружьем, когда обернулась. Он стоял совершенно открыто на холме за долиной, откуда появилось стадо. Поднявшаяся пыль не достигала его позиции, и я видела его так же хорошо, как вижу тебя сейчас. Он поднял ружье, прицелился и выстрелил. Между нами было добрых триста ярдов. Но если он достаточно хорошо разглядел мишень, чтобы прицелиться с такого расстояния, то наверняка знал, что стреляет в женщину.

• Предыдущая
• 23/28
• Следующая