Предрассветная мгла - Лоскутов Александр Александрович - Страница 37

Враг готовился к решительному штурму.

- К оружию!!

Оглушающий звон гонга пронизал застоявшийся воздух, оповещая всех горожан о начале сражения.

И почти сразу же начали беспорядочную пальбу вражеские катапульты. Десятки каменных шаров со свистом взмыли в небо, чтобы с грохотом обрушиться на замерший в ожидании решающего сражения город. Но на этот раз вместе с обычными булыжниками летели и большие глиняные кувшины, заполненные маслом и укутанные в горящие тряпки. Огненные снаряды с грохотом разбивались о городские стены, разбрызгивая во все стороны горящее масло. На камне стен появились пылающие потеки.

Некоторые кувшины, перелетев через городскую стену, обрушились на улицы города. К небесам поднялись многочисленные столбы жирного дыма. Пожарные команды, собранные из городских жителей с ведрами помчались заливать огонь, пока он не погубил половину городских построек.

Ряды передвижных заграждений постепенно приближались, а за ними... За ними шла огромная стальная лавина вражеской пехоты. Все восемнадцать легионов одновременно перешли в наступление, сжимая город в железных клещах сразу со всех сторон.

Тулсакские лучники открыли стрельбу, практически не целясь. Стрелы взмывали высоко в небо и, падая оттуда, безжалостно выискивали малейшую щель в броне, чтобы с чмокающим звуком располосовать мягкую человеческую плоть. Безумный шквал белого оперения и стальных наконечников захлестнул ряды икленской пехоты. Стрелы с треском ломались о доспехи, сотнями вонзались в деревянные заграждения наступающих, бессильно падали на землю, соскользнув с полированных металлических щитов первых рядов икленцев, в которых сплошь шли тяжеловооруженные рыцари. Но все же этот смертоносный дождь приносил свои плоды. То тут то там кто-нибудь из рыцарей ронял меч и, судорожно дернувшись всем телом, падал под ноги неумолимо надвигающимся рядам своих же собратьев по оружию.

С приглушенными щелчками освободились спусковые рычаги баллист. Град толстых копий обрушился с небес на воздвигнутую икленцами защиту. Громадные наконечники с хрустом крушили частокол передвижных заграждений, со звоном ударяли в стальные щиты рыцарей, небрежно отбрасывая вражеских солдат в сторону, с легкостью сминали самые тяжелые доспехи.

На подходах ко рву начала расти гора мертвых тел.

Но наступающих это не сдерживало. С треском ломающегося дерева опустились на землю десятки мостков, по которым сразу же загрохотали тысячи подкованных сапог. Сотни человек с лопатами в руках мгновенно выскочили вперед и начали поспешно закапывать ров, чтобы проложить дорогу приближающимся осадным башням. Белооперенные стрелы собирали из их рядов кровавую жатву, грозя заполнить ров человеческими телами, но икленцы не собирались сдаваться.

С превеликим трудом, теряя сотни работников, они перетащили передвижные заграждения вплотную ко рву и под их прикрытием продолжали готовить площадку для осадных башен. В ров непрерывным потоком текли ручейки земли и камней смешанные с густыми потоками крови.

Но, несмотря на все усилия тулсакских лучников, ров быстро заполнялся.

С грохотом по деревянным настилам прокатился таран и, уперевшись в несокрушимый камень стены, начал свою разрушительную работу. Сверху а него были мгновенно опрокинуты несколько котлов со смолой. Сквозь яростный рев боя донеслись крики обожженных людей.

Огромный кувшин с маслом, удачно выпущенный одной из икленских катапульт, разлетелся прямо над самой бойницей одной из башен. Горящее масло хлынуло внутрь, обжигая засевших там лучников. Внутри башни начался пожар, и ее пришлось оставить.

Передовые линии врага подобрались вплотную к городским стенам и принялись торопливо устанавливать лестницы, по которым немедленно хлынул сплошной поток тяжеловооруженных рыцарей. Баллисты сразу же сосредоточили свои силы на разбивании уже установленных лестниц. На стене появились множество солдат с длинными рогатинами и топорами.

Поду ударами тяжелых копий или дружным натиском десятков тулсакских солдат лестницы с треском ломались или опрокидывались, превращаясь в груды бесполезных обломков. Сорвавшиеся икленцы с воплями падали вниз на головы своих товарищей, калеча и убивая их своим весом, помноженным на вес тяжелых доспехов, которые в этом случае превращались в сущее проклятие.

Радан, стоя на вершине башни и глядя на кипевшее внизу побоище, до боли в руках стискивал древко своего двузубого копья. Непроницаемое забрало великолепно украшенного королевского шлема скрывало его хмурый взгляд.

А икленцы, не обращая внимания на свои ужасающие потери, неотвратимо продвигались вперед. Засевшие за деревянным заграждением лучники ожесточенно обстреливали суетящихся на стенах солдат. Тулсакцы, не отставая от них, буквально выкашивали ряды столпившейся у подножия стен вражеской пехоты.

Густыми струями лилась вниз смола, заливая землю и оставляя после себя отчаянно бьющихся в липкой жиже бойцов. Сотни обоженных солдат в заляпанных смолой доспехах на заплетающихся ногах отходили назад к палаткам лекарей, которые, несомненно, были уже давно переполнены.

Сражение продолжалось. Орда вражеских солдат с оглушительными воплями со всех ног беспорядочно неслась вперед, чтобы укрыться за установленными на краю рва заграждениями. Там они переводили дух, перестраивались в боевые порядки и накатывались на городские стены, чтобы попытаться снова установить лестницы.

Накатывались и откатывались обратно, как волна, разбивающаяся о несокрушимую твердь каменного утеса. В большинстве случаев так и происходило. Но не всегда.

В некоторых местах им все-таки удалось прорваться на стены, где тотчас же закипели ожесточенные схватки. Крики смешивались со звоном оружия. Часто в горячке битвы один из сражающихся срывался со стены, иногда они падали сразу вместе, даже на лету продолжая размахивать мечами. Сорвавшиеся с лязганьем доспехов падали на землю и никто из них больше уже не поднимался.

- Ваше Величество! Ваше Величество!

Запыхавшийся посыльный вытер со лба крупные капли пота.

- Ваше Величество, на южной стене около ворот икленцы захватили часть стены и одну из башен! Никак не получается выбить их оттуда. Мы сражаемся как бешеные, но опрокинуть их ряды никак не удается. Они вот-вот захватят южные ворота.

Радан недовольно прошипел несколько самых грязных ругательств. Если икленцы откроют одни из ворот, то бой будет проходить уже на улицах города, где враг в полной мере сможет использовать свое численное преимущество. И даже если город удастся отстоять, то при этом половина домов превратятся в обугленные развалины. Радан неоднократно видел последствия боев на улицах города и не имел никакого желания повторить подобное в своей собственной столице. Да после такого Тулсак десять лет придется отстраивать!

- Кто командует на южной стене?

- Генерал Фавст погиб, Ваше Величество. Я не знаю. Наверно, кто-нибудь из его капитанов.

- Проклятье! Прикажи резервным тысячам немедленно выдвинуться к южным воротам... Хотя нет. Идем. Я сам встану в строй и покажу вам как надо драться!

- Но, Ваше Величество, Вы же не можете лично участвовать в бою...

- А кто это сказал?

- Но ведь короли никогда не сражаются в строю, они только руководят битвами.

- Ну, значит пришло время изменить эти традиции.

С тихим шипением возникшее облачко магии сгустилось в призрачно мерцающее острие копья.

На южной стене бушевала отчаянная битва. Сотни и тысячи ожесточенно рубящихся солдат смешались в единое кровавое месиво. Густо покрытые кровью мечи и копья раз за разом вздымались и опускались, унося на своих остриях жизни врагов. У воинов Тулсака пока еще сохранялось численное преимущество, но оно быстро таяло под напором все новых и новых врагов, поспешно карабкавшихся на стены по десятку приставленных лестниц.

Бой шел уже около самых ворот.

С громким криком Радан взмахнул своим магическим копьем и ринулся в самую гущу битвы. Пришедшие вместе с ним солдаты из резервных отрядов дружно ринулись за своим королем.