Форпост. Тетралогия - Валерьев Андрей Валерьевич - Страница 2

• Предыдущая
• 2/221
• Следующая

Как оказалось, такими умными были не они одни — компанию им составили еще с десяток таких же "умников", в том числе Николай и соседка по самолету. Судя по ошарашенным физиономиям, они тоже не ожидали такого облома от местных таксистов и теперь растеряно топтались перед входом в старое здание местного аэропорта, ожидая какой-нибудь транспорт.

Дождь усилился. Народ дружно развернулся и потопал обратно, громко выражая свое отношение к такому сервису и отношению к людям. Маляренко шёл молча, коньячные пары ещё клубились в голове, и возмущаться не было никакого желания.

— Вот это да! Не ожидал такого! Единственный вечерний рейс! — громыхал в пространство один из пассажиров. — Да таксисты должны рвать друг у друга клиентов. Им что — деньги не нужны?

— Может, случилось что? — раздалось с другой стороны.

— Да что тут может случиться? — раздраженно отмахнулся ещё один бывший пассажир, здоровый дядька лет пятидесяти. — Тут дорога хорошая, до города всего двадцать километров будет, никак не больше.

Народ собрался в круг, все загомонили. Сборище начало напоминать митинг. Иван стоял у самой двери, глядя сквозь мокрое стекло на улицу и слушая вполуха, о чём говорят пассажиры. Несмотря на идиотскую ситуацию, ему было хорошо. В конце концов — романтика, блин. Всё же какое-то разнообразие в жизни. После развода с женой вся жизнь Маляренко сосредоточилась в треугольнике квартира — офис — пивбар. И выхода оттуда пока не находилось.

— Народ! — Иван развернулся к людям и улыбнулся: — Да приедет сейчас кто-нибудь, никуда они не денутся. Не надо шуметь. Давайте у дежурной поинтересуемся!

И действительно, не прошло и двух минут, как в темноте за окном замелькал свет автомобильных фар — транспорт прибыл.

Транспорто в оказалось целых три: новенькая маршрутная "Газель", блестящий, почти новый "Ниссан Цефиро" и древняя желтая "Волга" с шашечками на борту. При взгляде на нее у Маляренко в голове всплыло слово "рыдван". Что конкретно оно означало — Иван не знал, но другого определения этому чуду советского автопрома он подобрать не смог.

Пассажиры, радостно матерясь, дружно рванули на выход, и Маляренко, стоящего у двери, просто вынесло из здания аэропорта. Натянув куртку на голову, Иван трусцой двинул вслед за народом.

Дождик ослаб, зато подул ветер и выветрил последние коньячные пары из головы Ивана. Родившийся, выросший и всю жизнь проживший на юге Маляренко начал замерзать.

"Пора уже встряхнуться! И проснуться, и… да что ж за люди такие, а!"

Иван остановился и сделал несколько энергичных вдохов-выдохов. "Газель" была уже забита — ни одного свободного места. В "Ниссане" тоже уже сидело четверо, в том числе его бывшие соседи — Николай и женщина "не-помню-как-зовут". Иван вздохнул и развернулся к стоящей на отшибе "Волге". Около неё собрались все три водителя, пыхтя папиросами и о чем-то разговаривая. Иван подошел поближе.

— Да быть этого не может! Я тут тридцать лет езжу — ни разу такого не было! — кипятился старикан в кепке.

— Дед, а может, это отработка какая-нибудь. Перекрыли всё. Может, сбежал кто опять. Сам же знаешь — тут зона рядом, — прервал его совсем молоденький парнишка, нервно крутя блестящий, как и сама машина, брелок "Ниссан".

— Какая отработка? — взвился третий. — Ни одной машины на трассе! Ни ментов, никого… в это время на маршруте еще три машины с нашего парку должны быть, и где они? Я их по рации запрашиваю — молчат. Диспетчерскую запрашиваю — сплошной треск из-за грозы, ничего не разобрать. Итицкая сила! Не нравится мне это. Тут пережду.

— Не боись, Степаныч. Может, просто разминулись. Да и если мы вовремя домой не вернемся, его мать мне голову открутит, старикан кивнул на молодого парня, потом отбросил щелчком окурок и повернулся к Ивану: — В город? Пятьсот и садись. Торговаться не будем.

Мысленно переведя эту сумму в привычные тенге, Маляренко присвистнул — выходило даже дороже, чем дома, но других вариантов не было, и изрядно продрогший Иван полез на заднее сиденье. В машине оказалось тепло, чисто и даже уютно. К его огромному удивлению, не пахло ни бензином, ни маслом. Да вообще ничем не пахло! Не было ни вонючих "елочек", ни автодухов, которые так любят таксисты.

— Что? Не ожидал? — бодро запрыгнул на свое место водитель. — Видел я, как ты на машину смотрел. Куда едем?

— А? Да, — смутился Маляренко. — Признаюсь — не ожидал. Думал, будет хуже. А тут прямо "Мерседес"! Мне в "Приморскую", знаете?

— Думал он… — улыбнулся таксист, было видно, что похвала ему приятна. — Знаю я эту гостиницу.

И он завел двигатель.

— Так и откуда ты, парень? Из Казахстана? По делам? Ну-ну. И как у вас там? Погоди, я сейчас курева возьму. — Дед лихо тормознул у маленького ларька, стоявшего около выезда с территории аэропорта.

Мимо "Волги" бодро прогромыхала "Газель", а за ней неслышно пронёсся "Ниссан". В машине было тепло, Маляренко быстро согрелся, и его опять начало клонить в сон. Обняв сумку и подтянув поближе пакеты, Иван задремал.

Таксиста тоже звали Иваном, но уже лет тридцать его иначе как Иванычем не величали. Свою машину Иваныч любил, он получил ее в год московской олимпиады как победитель в социалистическом соревновании, и в ответ она исправно служила все эти годы, кормя Иваныча и всю его семью. Когда в середине девяностых таксопарк развалился, а всё имущество прихватизировали новые хозяева, народ начал увольняться. Уволился и Иваныч, к тому времени уже пенсионер. За былые заслуги новые хозяева позволили забрать с собой и автомобиль, списав его как утиль. Но, несмотря на довольно потрепанный внешний вид, машина была очень крепкая, а тщательный и регулярный уход позволяли Иванычу год за годом подрабатывать частным извозом. Клиентов старый таксист если и не любил, то относился к ним без хамства и с уважением, за что и клиенты, в свою очередь, тоже уважали Иваныча. Этот пассажир, последний на сегодня, таксисту понравился. За долгие годы работы Иваныч научился спинным мозгом чувствовать людей. Сейчас он не ожидал никаких неприятностей, общаясь с этим, в общем-то, здоровенным, на голову его выше, широкоплечим мужиком. Хотя от него и разило спиртным, Иваныч чувствовал — с ним проблем не будет. Хороший клиент. Денег заплатил, не торгуясь, да еще и в полтора раза больше, чем Иваныч обычно брал за такую поездку. Вот — ещё и заснул. Притормозив у знакомого магазинчика, таксист, стараясь не шуметь, вылез из машины, тихо прикрыл дверь и пошёл за папиросами.

Вернувшись через две минуты с тремя пачками "Беломора" и бутылкой минералки, Иваныч обнаружил пассажира лежащим на заднем диванчике и мирно спящим в обнимку с сумкой.

Дождь почти прекратился, но Иваныч не торопился: дорога мокрая, клиент спит, вон, храпит даже, и никуда не торопит. И бензин нынче дорог — надо экономить. Да и резина, если честно, уезженная. Лысая совсем. Иваныч пригорюнился.

"Наверное, это последний сезон. Езжу до снега — а потом всё. Хватит. Старший внук вырос, на Цефире таксует. Чего ещё надо?"

Авторитета старого таксиста хватило, чтобы воткнуть Димку в самую престижную обойму — аэропортовскую. Так что можно и на покой. С младшими внуками повозиться. Иваныч тряхнул головой, сгоняя задумчивость. Свет неярких фар плохо освещал мокрый асфальт, вокруг была кромешная тьма. Предчувствие чего-то нехорошего царапнуло душу. Таксист пожевал гильзу незажженной папиросы и еще сбросил скорость. Машину тряхнуло на ухабе, пассажир громко всхрапнул, и в это мгновение Иваныч словно ослеп. Глаза залило белым. Тряхнуло еще раз, только гораздо сильнее. Раздался жуткий грохот, как будто прямо над ухом взорвалась бомба. Старый таксист резко нажал на тормоз, и в этот миг машину потряс удар.

• Предыдущая
• 2/221
• Следующая