Медики шутят, пока молчит сирена - Горобец Борис Соломонович - Страница 21

«Сергей Петрович видел будущее медицины в клеточном анализе патологии, в клеточном субстрате патологии. Сеченов выслушал и написал, что клеточка — не более, чем внешняя среда источника патологии, а суть патологии — молекулярная. Боткин не понял. Видимо, спор был жарким, и тогда Боткин сказал Сеченову: „Тот, кто путает конец и начало, у того в голове не мозги, а мочало“. И они перестали разговаривать. Мирил их венский патофизиолог Людвиг. Он им написал письма о том, что два выдающихся сына русского народа не могут быть в ссоре. Но они друг друга не понимали. Вернее, Боткин не понимал Сеченова, а Сеченов все понимал. Он понимал, что клетка не сама по себе больна, в ней болен некий субстрат. Пройдет немножко меньше столетия, прежде чем Олин откроет молекулярный материальный субстрат серповидной клеточной анемии, откроет эпоху молекулярной патологии. А предсказана она была, опубликована, продумана Иваном Михайловичем Сеченовым. <…> Сеченову предложили подать в Академию. Он говорит: „Нет, вот господин Рихтер, он гораздо Сильнее меня“. Ему говорят: „Иван Михайлович, ну, этой немчуры в Академии хватает, подавайте, нельзя так“. Он говорит: „Что?! Чтобы я, русский интеллигент, подал в Академию, потому что представитель нации, меня учившей, вам не нравится! Чтобы я пересек дорогу человеку, которому я обязан всем! Не будет этого“. Его в Академию не выбрали, конечно».

Академик Андрей Воробьев… 2010. С. 722

Р. Кох в молодости мечтал стать корабельным врачом и совершать далекие путешествия. Но когда он в возрасте 23 лет окончил медицинский факультет Геттингенского университета, то поступил на должность ассистента в Гамбургской больнице для умалишенных. Вскоре он перешел на должность уездного врача в Вольштине, близ Познани. Супруга Коха подарила ему в день 28-летия микроскоп. С тех пор Кох целые дни проводил у микроскопа и даже сердился, когда очередные пациенты отрывали его от интересного занятия. Микроскоп, купленный как игрушка, стал вскоре причиной супружеских разногласий. Кох потерял всякий интерес к частной практике и даже возненавидел ее, так же, впрочем, как его супруга возненавидела микроскоп. Но Кох не обращал на это внимания. Он непрестанно вел какие-то исследования, ставил опыты и, вдобавок, завел в доме целое стадо мышей, которое запаскудило всю квартиру. О результатах своих работ Кох уведомил профессора ботаники Вроцлавского университета Фердинанда Кона. Вскоре он получил приглашение приехать. Захватив микроскоп и клетку с мышами, завернутую в газету, и усевшись на скамью вагона пассажирского поезда, Кох достал из кармана письмо профессора, полученное два дня назад. Перечитал его в сотый раз: «Ваша заслуга для науки колоссальна: прошу Вас, приезжайте немедленно и покажите нам свое открытие…»

Слухи об опытах французского химика Луи Пастера с животными, болевшими сибирской язвой, утверждавшего, что все болезни вызываются бактериями, давно доходили до Роберта Коха. Кох решил убедиться, правда ли, что сибирская язва вызывается бактериями. Стал изучать под микроскопом кровь больных животных и нашел в ней массу мельчайших палочек, которых никогда не было в крови здоровых животных. Чтобы убедиться, виновны ли палочки в болезни, доктор Кох стал прививать их мышам. Он делал надрез на спине совершенно здоровой мыши и вкладывал в рану острую щепку, предварительно смочив ее в крови больной овцы. Мыши сдыхали на следующий день, а в их крови доктор Кох находил такие же бактерии, как в крови овцы, болевшей сибирской язвой. Убедившись в болезнетворности бактерий, необходимо было теперь найти способ их размножения. После многих опытов Коху пришло в голову изготовить специальные отшлифованные стеклышки, с помощью которых в висящей капле сыворотки крови можно было под микроскопом увидеть, как одна бактерия сибирской язвы распадается на две, эти в свою очередь делятся на четыре, из четырех возникает восемь и так далее; оказалось, что за короткое время возникают тысячи и миллионы бактерий, которые заполняют все органы больного животного. Значит, сибирская язва вызывается болезнетворными бактериями, имеющими форму палочек.

Далее Кох задумался над тем, можно ли найти бактерии туберкулеза, болезни, которая тогда пожирала множество жертв. В Германии от туберкулеза умирал каждый седьмой житель, и против этой страшной болезни врачи были совершенно бессильны. Хотя медицина испокон веков считала туберкулез наследственной болезнью, Кох начал интенсивные поиски ее бактерии. Для первого опыта Кох использовал труп молодого рабочего, умершего от скоротечной чахотки. Он исследовал под микроскопом органы покойника, в основном легкие, усеянные узелками, возникшими во время болезни, но никаких микробов не обнаружил. Тогда Кох решил применить окраску препаратов на стеклышке; сделав мазок из субстанции, взятой из легкого, он высушивал его и затем помещал в раствор красителя синего, красного или фиолетового цвета. Рассматривая однажды под микроскопом такой препарат, окрашенный в синий цвет, Кох заметил между тканями легкого многочисленные тоненькие палочки, которые группировались по несколько штук сразу, наподобие коробки с папиросами. Одну палочку он нашел внутри клетки.

Ранее Кох нашел способ культивирования микробов не только на подопытных животных, но и в искусственной среде, например на разрезе сваренного картофеля или в мясном бульоне. Он попытался таким же способом культивировать и бактерии туберкулеза, но они не развивались. Однако когда Кох впрыснул содержимое раздавленного узелка под кожу морской свинке, та погибла в течение нескольких недель, и в ее органах Кох нашел огромное количество палочек. Кох пришел к выводу, что бактерии туберкулеза могут развиваться только в живом организме. Желая создать питательную среду, подобную живым тканям, Кох решил применить сыворотку животной крови, взятую на бойне. И действительно, в этой среде бактерии быстро размножались. Полученными таким путем чистыми культурами бактерий Кох заразил несколько сот подопытных животных разных видов, и все они заболели туберкулезом. На заседании Общества врачей в Берлине, состоявшемся 24 марта 1882 года, Роберт Кох с присущей ему скромностью рассказал, как ему удалось найти, а потом получить чистую культуру бактерий, и что эти палочки вызывают туберкулез.

В это время мир был возбужден найденным Пастером методом предупреждения заразных болезней с помощью прививок ослабленных культур бактерий, вызывающих сибирскую язву. Поэтому Кох считал, что ему удастся тем же способом спасти человечество от туберкулеза. Он приготовил вакцину из ослабленных бактерий туберкулеза, но предупредить заболевание с помощью этой вакцины не удалось. Тем не менее эта вакцина до сих пор применяется как вспомогательное средство при диагностике туберкулеза.

Прививка против туберкулеза была найдена только через несколько лет после смерти Роберта Коха. Это, однако, не уменьшает заслуги Коха в открытии бактерий, вызывающих туберкулез. Кроме того, Кох разработал метод селекции отдельных видов бактерий и их культивации в искусственных средах. В 1905 году Кох был удостоен Нобелевской премии, а открытые им бактерии получили название палочек Коха.

Анекдот в тему:

— Плохо, Роберт! — выговаривал Коху учитель чистописания в школе. — Все ученики уже пишут буквы, а вы все палочки, да палочки! Так из вас, Кох, ничего путного не выйдет!..

В 1880-е годы ассистент Роберта Коха, доктор Фридрих Лефлер, занялся упорными поисками бактерий дифтерии. Эта ужасная болезнь ежегодно поглощала тысячи жертв. Болели в основном маленькие дети. Болезнь развивалась чрезвычайно быстро: на миндалинах больного и в его горле возникал серый налет, обычно появлялся отек гортани, и дети умирали от удушья. Лефлер стал исследовать под микроскопом налет на миндалинах больных детей. В 1884 г. он, наконец, нашел в препаратах дифтерийной пленки неисчислимое количество бактерий, имеющих форму палочек с утолщением на одном конце, что придавало им сходство с булавками. Лефлер также впервые установил возбудителей сапа, ящура, рожи и чумы у свиней. Но, как ни парадоксально, ему не удалось обнаружить дифтерийных палочек в органах или крови детей, умерших от дифтерии.