Похищенная - Армстронг Келли - Страница 27

— Да? — спросил женский голос. Его обладательница явно была молода и очень старалась казаться безразличной.

— Я хочу поговорить с кем-нибудь из начальства, — заявила я.

— Боюсь, это невозможно, — ответила она, не переставая царапать ручкой.

Я забарабанила по двери еще энергичней.

— Пожалуйста, прекратите.

В голосе кромешное спокойствие, чуть ли не скука. Царапанье не прекращается.

Размахнувшись как следует, я врезала по стеклу. Перегородка дрогнула, царапанье прекратилось.

— Я понимаю ваше недовольство, но это не поможет. Насилие — не выход.

Да что вы говорите?

Я притворилась, будто возвращаюсь к кровати, но вместо этого с разворота ударила ногой по боковой стене, выбив кусок штукатурки. Под ним обнаружился металлический прут. Я слегка его дернула. Не поддается. Впрочем, я еще и не пыталась по-настоящему. Вот если шарахнуть по стене еще разок, то можно будет хорошенько ухватиться за прут, и уж тогда я дерну так дерну…

Из коридора донесся тяжелый топот. Прогресс, однако.

Ожило переговорное устройство.

— Пожалуйста, отойдите от стены, — потребовал мужской голос.

Таким же механическим голосом пугали прохожих автомобильные сигнализации в конце девяностых. Не дай бог вы случайно подошли слишком близко к какому-нибудь навороченному «бумеру» — вас тут же просят «отойти», пока вы ненароком не оставили на дорогой полировке следы грязных пальцев. Как-то раз, услышав это требование, Клей запрыгнул на капот машины и учинил такое, что вопросы чистоты сразу отошли на второй план. Хозяин тачки, как на грех, находился неподалеку. Я и не думала, что пузатые коротышки вроде него способны бегать с такой скоростью. Впрочем, при виде Клея он подрастерял свой пыл, потому что бояться надо было уже не за машину. Вот и я, по примеру Клея, подчиняться голосу не стала, а саданула кулаком между металлическими скобами, пробив замечательную дыру в соседнюю камеру.

Дверь распахнулась, в проеме на миг возникло мужское лицо — и тут же исчезло. Дверь закрылась. Затрещала рация.

— База один, это альфа. Срочно требуется подкрепление в первый тюремный блок, к камере восемь.

— Кто там пристает к моей любимице? — с ленцой проговорил кто-то, растягивая слова на среднезападный манер. Гудини. — Что-то ты напуган, солдатик. Может, мне спуститься, подержать тебя за ручку?

— Риз? Какого хрена ты делаешь в… А, ладно.

Щелчок, шум помех.

— Пижон чертов.

— А может, он не шутил, — сказала я.

Пауза. Выплюнув короткое «Черт!», переговорное устройство отключилось.

— Приведите ко мне кого-нибудь из начальства, — повторила я. — Быстро.

После непродолжительного шушуканья охранник удалился. Я решила больше дыру в стене не трогать — пока, по крайней мере. Присев на корточки, заглянула в соседнюю камеру. Та оказалась зеркальным отражением моей — с той лишь разницей, что пустовала. Или все-таки нет? Проверять, пожалуй, не стоило: девушка с блокнотом никуда не ушла, а разговаривать с потенциальным сокамерником при свидетелях смысла не было. Пришлось просто ждать.

Через двадцать минут включилось переговорное устройство.

— Я доктор Лоуренс Матасуми, — произнес мужской голос. Никакого акцента: так говорят только дикторы на общенациональных телеканалах. — Я хотел бы поговорить с вами, госпожа Майклс. — Будто это его идея! — Пожалуйста, пройдите в уборную, опустите сиденье, сядьте на унитаз лицом к бачку, вытяните руки за спиной и не поворачивайте головы, пока я не попрошу.

Как ни странно, в его устах эти нелепые инструкции казались верхом рациональности. Хотелось съязвить в ответ, но я пересилила себя. Вряд ли он оценил бы по достоинству мой туалетный юмор.

Пришлось оседлать унитаз. Наружная пневматическая дверь с легким шипением отворилась, и в камеру вошло несколько человек. Пара легких мокасин, пара женских туфель на низком каблуке, две — нет, три — пары ботинок.

— Прошу вас, не поворачивайте головы, — велел Матасуми, хотя я и не пыталась пошевелиться. — Держите руки вытянутыми. Сейчас в уборную войдет охранник и временно обездвижит ваши руки. Пожалуйста, не оказывайте сопротивления.

Ну разве можно отказать, когда тебя так вежливо просят? Особенно если просьбу сопровождает щелчок двух предохранителей сразу… В уборную вошел человек, взял меня за руки (крепко, но без лишних эмоций: «Ничего личного, мэм») и застегнул у меня на запястьях холодные металлические браслеты.

— Сейчас охранник проведет вас в основную часть камеры. Займите приготовленный для вас стул. Как только вы усядетесь поудобнее, охранник прикует ваши руки и ноги к стулу при помощи специальных кандалов.

Что-то процедура затягивается.

— А вы точно не хотите, чтобы он сначала связал мне ноги, а? — поинтересовалась я. — Потом бы перекинул меня через плечо, и дело с концом.

— Пожалуйста, встаньте с унитаза и пройдите в основную часть камеры.

— Мне же не разрешается смотреть, — напомнила я. — Может, наденете мне повязку на глаза?

— Пожалуйста, пройдите в основную часть камеры.

Мда, жутковатый субъект. Выйдя из уборной, я увидела типа с фотографии, которую показывала мне Пейдж: невысокий, круглолицый, он без всякого выражения смотрел на меня своими большими глазами. Слева от него сидела молодая женщина с бордовыми волосами, поставленными торчком, и бриллиантовой сережкой в носу. Почему-то она уставилась на мой подбородок и выше взгляда не поднимала. Эти двое сидели на стульях, которых пять минут назад в камере не было. Слева и справа от них стояли два вооруженных охранника в форме: оба, как и тот, который сопровождал меня, коротко стриженные и до того накачанные, что могли бы навалять и чемпиону-рестлеру. Они глядели на меня с отсутствующим видом, словно охраняли не людей, а стулья. Я робко улыбнулась одному из них. Тот даже не моргнул в ответ. Похоже, номер с соблазнением не пройдет. Проклятие. А ведь такие милашки на вид… точно пластмассовые солдатики.

Я села, куда показали. Охранник приковал к стулу мои руки и ноги, накинул ремни.

Матасуми рассматривал меня минуты три и наконец изрек:

— Прошу вас, не пытайтесь воспользоваться данной ситуацией для побега.

— Вы серьезно? — Я оглядела сначала кандалы, потом трио охранников. — Ну вот, а я-то надеялась.

— Хорошо. Теперь, госпожа Майклс, давайте не будем ничего отрицать и начнем нашу беседу, исходя из того предположения, что вы являетесь оборотнем.

— А если я отвергну ваше «предположение»?

Матасуми открыл деревянный ящичек, заполненный бутылочками, шприцами и какими-то инструментами, о назначении которых мне думать не хотелось.

— Ладно, ваша взяла, — заявила я. — Оборотень я, оборотень.

Матасуми растерялся. Девица оторвалась от блокнота и в кои-то веки взглянула на меня, Может, они думали, что я стану отпираться. Или им просто не терпелось попробовать свои игрушки в деле. Матасуми задал несколько стандартных вопросов: как меня зовут, где родилась, кем работаю и так далее. Эти сведения любой мог раздобыть без особого труда, и мне хватило ума не лгать. Успеется еще.

— Позвольте мне для начала сообщить вам, что мы уже содержим под стражей одного оборотня. Все ваши ответы будут сопоставлены с информацией, которую предоставил он. Поэтому рекомендую вам говорить правду.

Гадство. Что ж, это меняет дело. Сбыть враки оптом не выйдет. С другой стороны, Матасуми мог и обманывать меня насчет дворняжки. В любом случае, придется хотя бы чуточку приправить ложь правдой — пусть ломают голову, кто из нас двоих не вполне честен.

— Сколько оборотней входит в эту вашу… Стаю? — начал Матасуми.

Я пожала плечами.

— Да когда как. Определенного состава нет. Одни приходят, другие уходят. Сплоченной группу не назовешь. Все зависит от настроения Альфы: кого-то он принимает, кого-то выкидывает. Он у нас парень импульсивный.

— Альфа! — воскликнула ассистентка. — Прямо как у волков! Вы используете ту же терминологию.

— Вам видней.