Похищенная - Армстронг Келли - Страница 47

Выдернув чеку, магнат швырнул гранату куда-то в лесной мрак. Двое с пистолетами в то же мгновение бросились следом, огибая траекторию снаряда по дугам. Их товарищи взяли прицел и, как только граната сдетонировала, открыли стрельбу. Тишина взорвалась грохотом.

— Беги, засранец, беги! — хихикнул Уинслоу и снова улыбнулся: — Как думаешь, это его напугало?

— Если не убило.

Уинслоу только махнул на меня рукой. Прислушавшись, он снова расплылся до ушей:

— Слышите? Он еще на ногах!.. За дело, ребятки! Кой-кому захотелось побегать.

За этим последовал хаос, ну или так показалось мне. Шестеро людей, едва разбирая дорогу, мчатся по чащобе за перепуганным оборотнем… мало чести. Чем быстрее мы бежали, чем больше поднимали шума, тем больше паниковал — и быстрее бежал — Лейк. Прервал этот порочный круг Уинслоу, которому уже не хватало дыхания. Остановившись, он привалился к дереву.

— Дадим ему время поменять форму, — прохрипел магнат.

— Хорошая идея, сэр, — откликнулся Пендецки. В темноте только я разглядела, как насмешливо сверкнули его глаза.

Уинслоу согнулся пополам, пытаясь отдышаться.

— Здесь что, разреженная атмосфера?

— Вероятно, да, сэр.

То есть мы забрались на холм? Хм, что-то не заметила…

— Ну и как, теперь-то он сменит форму? — спросил меня Уинслоу.

— Должен бы.

«Если не вымотан до предела», — мысленно добавила я. При любом раскладе у Лейка едва ли остались силы на Преображение — слишком он настрадался сегодня. Почему я надеялась на это? Потому что не хотела, чтобы охота удалась. Пусть лучше эта затея обернется для Уинслоу таким же разочарованием, как и предыдущие. Не получив адреналиновой встряски, он наверняка перестанет видеть в оборотнях «идеальную» добычу и переключит внимание на кого-нибудь другого — так было после охоты на ведьму и полудемона. Если же Лейк оправдает ожидания Уинслоу, тот вскоре подыщет себе новую жертву, и кто ей станет, догадаться несложно. И пускай он реализовывал свои пододеяльные фантазии, одевая меня проституткой, — я подозревала, что Тая Уинслоу больше заводят подвиги на охотничьем фронте, чем на сексуальном.

Из-за деревьев послышался стон. Уинслоу насторожился, поднял голову. Опять этот звук — низкий, протяжный… Волосы у меня на руках встали дыбом.

— Ветер? — выдохнул Уинслоу.

Пендецки покачал головой.

Уинслоу ощерился и жестом велел нам двигаться. Мы осторожно тронулись через лес. Один из охранников поднял руку и указал вперед. Сквозь заросли папоротника виднелось что-то бледное. Я принюхалась… и с трудом сдержала тошноту: в воздухе стоял сильнейший запах паники и ужаса. Кажется, Лейк утратил контроль над кишечником.

Уинслоу присел на корточки и стал продвигаться вперед.

— Стойте! — прошипела я, хватая его за куртку. — Он Преображается!

Крокодилья улыбка.

— Знаю.

— Вам нельзя этого видеть!

Улыбка расползлась еще шире.

— Очень даже можно!

Один из безымянных охранников прикладом винтовки стряхнул мою руку. Я не успела ответить обидчику даже взглядом — он последовал за хозяином. Осталось только, припав к земле, наблюдать за ними. Вопреки моим ожиданиям, охранник не стал удерживать Уинслоу, а обогнал его и сам раздвинул листья папоротника.

— Господи! — заверещал он, вскакивая на ноги. — Что за хрень?!

Охранник с корнем вырвал папоротник, и взгляду открылась небольшая прогалина. Из нее молниеносно выскользнуло бледное тело — и раздался дикий крик, от которого у меня мурашки побежали по спине. Лейк катался по земле с задранными ногами, стараясь прикрыть низ живота. Сперва он дергался слишком быстро даже для моих глаз, однако вскоре притих, и мы разглядели его целиком.

Прямо из его лица выпирало голое рыло — без губ, но по-прежнему увенчанное человеческим носом, ноздри которого гротескно раздувались. Глаза перекочевали на место ушей, а те, в свою очередь, вытянулись, как у нетопыря, и застыли на полпути к макушке. На пальцах оборотня наросла шерсть, между ног вылез куцый хвост, яростно бьющий по земле. Кожа на голени растянулась, сорвав корочку со вчерашней раны, где пульсировала ярко-розовая плоть. Спина Лейка выгнулась в горб, полностью поглотив шею, и в результате голова сползла ему на грудь.

— Да какого хрена?! — завопил охранник, не переставая пятиться и хватаясь за пистолет.

Я пришла в ярость. Это зрелище не предназначалось для посторонних глаз: в жизни оборотня нет ничего более сокровенного. В такие минуты он омерзителен: истинный монстр, притом страшно уязвимый и неспособный себя защитить. Плевать, что Лейк был дворняжкой — он стал мне ближе, чем вся эта свора трусливых людишек.

— Он Преображается! — рявкнула я. — А вы чего ожидали увидеть, черт вас дери?

— Только не этого. — Уинслоу зачарованно, словно малыш на ярмарочного уродца, уставился на Лейка. — Охренеть! Вы только подумайте, а? Ничего отвратительнее…

Из перекошенной пасти оборотня вырвался мучительный рев. Охранник, подобравшись поближе, дулом винтовки ткнул несчастного в живот.

— Прекратите! — закричала я. — Отойдите в сторону и дайте ему закончить!

Лейк скорчился от боли и слепо замолотил руками, надеясь защититься. Охранник хотел ударить его еще раз, но Пендецки рванулся и перехватил ствол.

— Она права. Сэр, если вы действительно намерены поохотиться, то лучше прислушаться к ее словам. Отойдем, и пускай заканчивает… чем бы он там ни был занят.

Уинслоу неохотно согласился:

— Ладно. Но когда-нибудь я обязательно на это посмотрю.

— Подождите пару дней, — буркнула я. — То же самое предстоит Сондре Бауэр.

— Если она доживет до тех пор, — сказал он со вздохом, скорбя не по умирающей соратнице, а по возможности поглазеть на Преображение. — Хорошо. Кончай дразнить зверюгу, Брайс. Кругом, солдатики! Отступаем.

Пендецки и двое других охранников тут же исполнили приказ, однако Брайс остался на прогалине. Уинслоу, поглощенный кошмарным спектаклем, ничего не заметил. Лейк по-прежнему лежал в позе эмбриона. Вдруг его плоть пошла складками, будто под кожей закопошились змеи. На руке, от запястья до предплечья, доминошной лентой выскочила жесткая шерсть.

— Черт возьми! — воскликнул Уинслоу.

Шерсть втянулась назад, и стонущего Лейка затрясло в судорогах.

— Да отойдите же! — прошипела я. — У него не получается…

Уинслоу раздраженно отмахнулся и встал поближе к прогалине. Лейк бешено замотал головой, пытаясь смотреть на врага обоими глазами одновременно. Спина его выгнулась, на шее проступили два ряда новых мышц, сделав ее в два раза толще. Сухожилия набухли и сократились, снова набухли и снова сократились… Дальше Преображение не пошло, и только шея Лейка без конца превращалась из волчьей в человечью и обратно.

— Что с ним? — спросил Уинслоу, не отрывая глаз от оборотня.

Лейк застрял между формами, но вслух я этого не произнесла — не посмела. Вдруг, вместо того, чтобы открыть рот, ненароком схвачу Уинслоу за шкирку да зашвырну его в кусты… и тогда пуля мне обеспечена. Оставалось только молиться, чтобы припадок закончился. Пусть Лейк станет волком — или человеком. Хоть кем-нибудь! Он в любом случае не жилец, но издохнуть такой смертью? От одной мысли у меня похолодело внутри. Подсознательно каждый оборотень боится стать заложником чудовищного, бесформенного тела, увязнуть на полпути от одного обличья к другому. Нет ничего ужаснее.

Лейк, весь в испарине, катался по земле и сдавленно, жутко хныкал. Все его тело подергивалось, и только сухожилия на шее все так же набухали и уменьшались. После особенно жестокого спазма задыхающийся оборотень перевернулся на бок и встретился со мной взглядом. Я отвернулась и тихо проговорила:

— Пристрелите его.

— Ты что, охренела? — Уинслоу, кое-как поднявшись на ноги, с яростью уставился на меня. — Кто тут отдает приказы, я или ты? Забудь.

— Он в ловушке — не сможет ни завершить Преображение, ни вернуться к началу.

— Ничего, подождем.