Похищенная - Армстронг Келли - Страница 59

— Побеги нам тут не нужны. Я прав, ребятки? Нельзя, чтобы заключенные сбегали из камер и оставались без наказания. Нет, нет и еще раз нет. Нужно твердо им внушить: тот, кто дернул из моего комплекса, уже не жилец.

У меня перехватило дыхание.

— Но… Хэйг очень важен для ваших исследований! Доктор Матасуми сказал…

— Ларри поймет. Сбежал заключенный, мы его нагнали, хотели взять живым… но всякое бывает. Поимка заключенных — дело тонкое. В любой момент все может пойти наперекосяк, а упустив беглеца, мы поставим под угрозу весь проект.

Нельзя этого допустить! С меня хватило и смерти Патрика Лейка, а ведь тот был жестоким убийцей. Армен Хэйг — не чудовище. Он сохранил нравственную чистоту в мире, где большинство из нас — не исключая и меня — навсегда ее утратили вместе с человеческой сущностью. И настоящие чудовища — эти трое, стоящие передо мной. Оправдания им нет.

Кто мы, что мы в глазах Уинслоу — Армен, я, Патрик Лейк, убитый охранник, да и вообще любой из живущих в этом мире? Люди, разумные существа? Или картонные фигурки, актеры, персонажи какой-то грандиозной игры, существующей лишь для его забавы?

— Не убивайте его, — произнесла я как можно спокойнее.

Уинслоу вытянул ноги, уселся поудобнее.

— Ты права. Я не могу его убить. Мог бы, конечно, да не стану.

— Хорошо. Ну а сейчас давайте…

— Я его убивать не буду. Это сделаешь ты.

ЖЕРТВА

Слова комком встали в горле.

— Я… я…

— Да, ты. Превратишься в волчицу, поймаешь его и убьешь. — Уинслоу встал и уперся ногой в спину Армена. — Тебя что-то не устраивает?

На миг меня пронзила уверенность: он как-то прознал о наших планах и теперь, когда нужды притворяться уже нет, хочет таким изощренным способом их разрушить. Но одну мысль тут же сменила другая: нет, Уинслоу неоткуда этого знать. Армен был так осторожен, так искусно маскировал серьезные разговоры под пустой треп! Самый проницательный шпион нас бы не раскусил — в конце концов всех подробностей побега мы и сами еще не продумали. Со стороны наше общение выглядело как обычная беседа. И тут у меня похолодело внутри: а что, если этого оказалось достаточно? Что, если Уинслоу разглядел в наших с Арменом отношениях зачатки дружбы — и поэтому, рискуя вызвать недовольство Матасуми, из всех заключенных выбрал именно психиатра? Почему не Лию — или, скажем, жреца, от которого все равно никакого толку? Да потому, что я меньше бы по ним горевала. Потому, что это было бы не по-садистски.

Уинслоу подступил ко мне поближе.

— Тебя что-то не устраивает, Елена?

— Да, черт возьми, не устраивает, — огрызнулась я. — Я не буду убивать человека вам на поте…

Жгучая пощечина отбросила меня назад. Чудом устояв на ногах, я с разворота замахнулась кулаком, целя Уинслоу в челюсть. И тут бок мне прошила пуля. Наполовину от удара, наполовину от шока я не сумела удержать равновесия. Пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть. Грудная клетка тяжело вздымалась. Не зная, куда девать себя от ярости, я с такой силой вцепилась в ствол, что расцарапала ладони. Прикрыла глаза. Сделала вдох. Попыталась восстановить самообладание. Получилось. Еще раз глубоко вдохнув, разжала руки и ощупала рану. Пуля прошла навылет, мазнув по ребру и не задев никаких органов.

— Еще раз спрашиваю, Елена. — Уинслоу встал у меня за спиной. — Тебя что-то не устраивает?

Я медленно повернулась, не поднимая глаз. Уинслоу довольно хрюкнул — видно, углядев в этом жесте смирение… которого не было. Пугало меня другое — что при одном взгляде на эту рожу не смогу сдержаться и разорву ее в клочья.

— Отвечай на мой вопрос, Елена.

— Я не могу. — Снова глубокий вдох. Сделав усилие над собой, я продолжила извиняющимся тоном: — Ни за что…

Рука Уинслоу взметнулась — на этот раз в ней был пистолет. Увернуться мне не удалось, и дуло врезалось в висок. В глазах вспыхнуло и померкло. Очнулась я на земле, у ног Уинслоу.

— Слушай меня, Елена, — сказал он, склонившись надо мной. — Ты превратишься в волка. Прямо здесь, прямо сейчас. Догонишь мистера Хэйга, обезвредишь, дождешься меня. Как приду, убьешь его. Малейшее отклонение от плана — умрете оба. Усекла?

Я попыталась сесть, но нога Уинслоу обрушилась мне на живот.

— Все… не так просто, — прохрипела я, судорожно глотая воздух. — У меня может не выйти с Преображением. А если даже и выйдет, я не смогу себя контролировать, как поймаю его. Так просто не бывает.

— Бывает так, как говорю я. — В голосе Уинслоу слышались интонации бывалого игрока в гольф, объясняющего правила новичкам. — Потерпишь неудачу — будешь отвечать. А когда мне надоест, настанет очередь ребят. А как надоешь ребятам — умрешь. Как тебе такой стимул?

Меня била дрожь, однако ярость была ни при чем. Остался страх. Бесконечный, цепенящий ужас. Если я убью Армена, то никогда не прощу себе этой трусости. Но какова альтернатива? Изнасилование и смерть. Смерти я боялась меньше насилия. В голове ожили призраки детства. Голоса напоминали о данном когда-то себе самой обещании, что больше такого со мной не произойдет, что я буду сильной, что никогда не склонюсь перед чужой волей.

— Не могу, — прошептала я. — Просто не могу.

Уинслоу занес ногу. Я зажмурилась. Носок ботинка врезался мне в бок, прямо над раной. Раздался женский крик. Мой крик. Как же я ненавидела себя! Ненавидела!!! Не хочу погибать такой смертью — униженной, изнасилованной! Не хочу убивать невинного человека! Если мне суждено умереть, это случится только по-моему.

Резко вскочив, я оттолкнула Уинслоу, и он повалился на спину. Я двинулась к нему…

— Нет! — прозвучал чей-то вопль. Армен. Я обернулась.

Райман вскинул оружие, и в то же мгновение психиатр прыгнул на меня. Дуло пистолета выплюнуло череду пуль. Они продырявили Армену грудь, настигнув его еще в воздухе. Тело дернулось и рухнуло на землю. Я упала перед ним на колени.

— Так лучше. Для нас обоих. — Ничьи уши, кроме моих, не услышали этого тихого, как шелест, голоса. На губах психиатра выступила кровавая пена.

— Прости меня, — проговорила я шепотом.

— Не… — Его веки дрогнули раз, другой… и закрылись.

Меня душили слезы. Склонив голову, я внутренне приготовилась к неизбежному. Уинслоу убьет меня. Я напала на него. Испортила всю забаву.

Наконец у меня хватило смелости посмотреть ему в глаза: в них светилось довольство. Нет, поражение потерпел не он. Исход оказался таким, как ему хотелось. Армен убит. Вина лежит на мне, и я буду от этого страдать.

— Отведите ее в камеру, — бросил Уинслоу, отряхивая джинсы. — И передайте там, чтобы кто-нибудь прибрал за нами.

Он посмотрел на Армена, поджал губы и прожег меня взглядом. Да, результат тот же, однако забаву я ему испортила. Меня ждет расплата. Пускай не сегодня… но меня обязательно заставят заплатить.

Мы с охранниками двинулись назад через лес. Когда до комплекса оставалось примерно полпути, Райман ни с того ни с сего толкнул меня. Я удержалась на ногах, повернула голову… и мой гневный взгляд уперся в дуло пистолета. Стиснув зубы, я развернулась и пошла дальше, но не успела сделать и пяти шагов, как Джолиф метким ударом чуть не сбил меня с ног. Я наткнулась на дерево. В этот раз, прежде чем оборачиваться, пришлось себя успокаивать.

На меня было наставлено два пистолета.

— Ну и чего вы хотите? — спросила я. — Ищете предлог меня пристрелить?

— А нам он не нужен, — откликнулся Райман. — Просто скажем Тайрону, что ты пыталась бежать, и у нас не было другого выхода.

— Как бешеную собаку, — добавил Джолиф, и оба мужчины расхохотались.

Меня охватила ярость. Из-за случившегося я терзалась чувством вины и презрения к самой себе. Больше всего хотелось направить этот гнев на тех, кто тоже нес ответственность за смерть Армена. А эти два кретина сами напрашивались. Я попробовала оценить, какие из них противники. Получится ли вырубить их, не схлопотав при этом пулю? По моим подсчетам, шансы выходили пять к одному. Неплохо… Хотя на самом деле хорошего мало. Гнев вытесняет здравый смысл. С трудом оторвав взгляд от охранников, я зашагала дальше по тропинке.