Инженю, или В тихом омуте - Ланская Ольга - Страница 18

• Предыдущая
• 18/86
• Следующая

— Ну пожалуйста, Маринка! — В голосе была мольба, но она ее перебила:

— И если хочешь — пусть я дура, проститутка, пусть снимаю на улице мужиков. Пусть будет так. Я думала, что ты меня знаешь, — но твое право думать обо мне то, что сочтешь нужным. А сейчас прости — я себя неважно чувствую. До свидания…

Она повесила трубку прежде, чем Вика успела что-то сказать. И похвалила себя за то, что сдержалась — и не высказала ей ничего насчет того, что это ее личное дело, с кем спать, а с кем нет. И выбирать между мужчинами и женщинами — ее право. Потому что она не давала обета быть лесбиянкой — и не ее вина, что мужчины обращают на нее внимание.

В общем, много чего можно было сказать. Но она сдержалась. И когда через несколько секунд телефон зазвонил снова, убавила до минимума звук — и на аппарате, и на подключенном к нему автоответчике — и вернулась к окну, забираясь с ногами на подоконник и глядя вниз, на практически пустую в это субботнее утро Покровку.

Ей понравилась статья — она ее прочитала уже раз десять, прежде чем позвонила Вика. Она специально встала рано, в девять примерно, и дошла до Курского, и купила себе газету, и увидела анонс на первой странице — и тут же взяла еще пять экземпляров. И хотя по пути туда засыпала, тут сон сразу ушел. И она заглянула на обратной дороге в булочную за пирожными — а в соседнем магазине взяла бутылку белого вина французского и еще гигантскую банку тайского салата из морепродуктов в рыбном.

В обычные дни она ела или с кем-нибудь в ресторане, или у Вики, или ерунду какую-нибудь покупала — сок, растворимые супы, сухие хлебцы, ветчину и сыр нарезкой, все равно готовить не умела и не любила. А сегодня следовало устроить себе маленький праздник. Разумеется, самой — глупо было надеяться, что та же Вика или кто-нибудь еще из знакомых прочитает газету и придет в неописуемый восторг и начнет ей звонить, предлагая отметить такое событие.

Она так и не легла спать. Сделала себе кофе — специально покупала на Мясницкой всякие ароматизированные сорта, потому что обычный кофе не любила, — взяла сигарету и села читать. Читала, любовалась собой, прогуливалась по комнате, стояла у окна и снова читала и разглядывала фотографию. И так до тех пор, пока не позвонила Вика.

Что ж, она правильно себя с ней повела — и не сомневалась, что та теперь будет пытаться ей дозвониться. Вика с работы ей набрала — у нее стоял телефон с определителем, она его купила, еще когда у родителей жила, чтобы знать, кто именно ей звонит. Бывали такие — наберет и не называется, и плетет всякую чушь, а при том количестве одноразовых и многоразовых поклонников, которое у нее имелось, не всегда было легко догадаться, с кем говоришь. Вот она его купила — и с тех пор таскала с собой с квартиры на квартиру вместе со старомодным, но надежным автоответчиком.

Так что Вика набрала ей с работы — а раз она вышла в субботу, значит, у нее какие-то срочные дела, значит, не надо опасаться, что она примчится через полчаса. Будь она дома, точно примчалась бы — и долго извинялась бы, обнимала и целовала, пытаясь загладить вину. А раз на работе — значит, будет звонить, и если и приедет, то не скоро. Не раньше, чем через пару часов.

А ее в это время уже не будет дома, она уже куда-нибудь уйдет. Просто чтобы с ней не встречаться, просто чтобы она подергалась. И выполнила потом очень-очень важную просьбу, с которой, может быть, придется к ней обратиться. Вряд ли и не дай Бог — но может быть. Просто так не выполнит, будет кучу вопросов задавать и пугаться — а если будет чувствовать вину, то все сделает обязательно.

У нее никогда не было ни подруг близких, ни тем более друзей — она была убеждена, что между мужчиной и женщиной дружбы быть не может. Так что она давно не испытывала необходимости делиться с кем-либо своими мыслями, чувствами, сомнениями и переживаниями. Но сейчас ей хотелось хоть с кем-нибудь поговорить о статье. Может быть, даже с Бреннером. Позвонить — он наверняка на работе, хотя у нее и домашний есть, — поблагодарить, узнать его мнение. Может быть, даже подъехать в редакцию, особенно если этот Сергей, который писал статью, тоже на месте. Может, ему звонили уже, может, ее искали журналисты из других газет или с телевидения — это было бы неплохо.

А заодно стоило бы попросить Бреннера проконтролировать этого Сергея, приказав ему давать Маринин телефон любому разыскивающему ее журналисту — предварительно убедившись, что это на самом деле журналист. Или лучше пусть записывает всю информацию для нее — а она сама будет звонить ежедневно и забирать. Она его уже просила об этом, но если ему напомнит зам главного редактора, наверное, это будет более эффективно.

Она тут же сказала себе, что не стоит обольщаться — Бреннер ей, естественно, пообещает и снова потащит ее к себе, если у него нет других планов на сегодня с другой девицей, и о ней забудет, как только она выйдет за порог его квартиры. Да и не стоило встречаться с ним слишком часто — чтобы не приедаться. Вот не виделись год — так был жутко активный. Сначала, правда, досмотрел-таки свой футбол, но потом…

Может, футбол его так возбудил. А может, он и вправду ее захотел, а может, даже вспоминал хоть пару раз в течение этого года — она не знала. Она ушла в душ, пока он досматривал свой матч, и постояла с удовольствием под горячей водой, а потом поправляла макияж. И наверное, долго там пробыла, в ванной, — потому что когда вышла, телевизор уже был выключен — а он полулежал на кровати, держа рюмку в одной руке и сигарету в другой. Естественно, уже раздевшись — и решив обойтись без душа.

— Хорошеешь, Маринка! — Глаза скользнули по ее голому телу, и не уходили с него, пока она наливала себе шампанское и пила его медленно, стоя у столика. — Точно хорошеешь. Мы с тобой сколько не виделись — полгода? Год?! Ты замуж вышла, что ли? Нет? Ну тогда, наверное, мужиков-то перетрахала толпу, да, Марин? А я-то осел…

Она улыбнулась — это был комплимент. И его член, длинный, толстый, уже вставший, — тоже. И хотя с ним она никогда не пыталась играть — ей казалось, что он не возбудится сильнее, если она подразнит его немного, позируя перед ним, не торопясь в постель, — но сейчас налила себе еще шампанского и не спеша его пила, а потом уже легла.

Все было как всегда — предварительные ласки были ему чужды, он поводил пару минут руками по телу и сел между ее ног, раздвигая их и входя. Она-то всегда была готова, она всегда возбуждалась еще до акта, и все внизу было влажным и ждущим — а вот что чувствовали с ним другие, она не знала. Да и ей было все равно — она лежала откинувшись, а он входил глубоко и медленно. И продолжал двигаться в том же темпе, даже когда она испытала первый оргазм, — с ним, кстати, оргазмы были очень сильными, она с немногими мужчинами испытывала такие.

Он даже ни на секунду не остановился — и кончил как раз тогда, когда до второго оргазма ей оставалась, может, пара минут. Но у него был свой ритм и свои интересы — доставлять ей удовольствие он не собирался, думая прежде всего о себе. Наверное, именно это женщин в нем и подкупало, и ее в том числе, — то, что он беспардонный, беззастенчивый бабник. Не то что не пытающийся это скрывать — но, наоборот, выставляющий напоказ.

Она даже привыкла к его манере кончать в нее. Презервативом он, разумеется, не пользовался, а она, требовавшая этого от практически всех других, не настаивала, она почему-то не боялась с ним ничего — болезни в смысле. И пошла в душ, задержавшись там, компенсируя себе чуть-чуть запоздавший оргазм, — а когда вышла, он снова был у телевизора, смотрел какую-то передачу про футбол.

— Я посмотрю немного, о'кей? — спросил не поворачиваясь. — Передохнем пока, выпьем. Да, может, в рот пока возьмешь?

Это было свинство — но в его исполнении таковым не казалось. И она пристроилась между его ног, принимая это в себя, чувствуя свой запах и наслаждаясь своим вкусом, самым лучшим вкусом на свете. И удивилась, когда он вдруг выключил телевизор и потащил ее в постель. И, уложив ее на бок лицом к себе, бесцеремонно закинул на себя ее ножку и начал все заново.

• Предыдущая
• 18/86
• Следующая