Развод - Шэ Лао - Страница 30

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая

– Господин Ли, среди всех наших друзей вы самый лучший, посоветуйте же что-нибудь! Эта ведьма… Я не вынесу, нет, не вынесу!

Лао Ли не сразу понял, кого она имеет в виду. Быть может, в доме господина У завелись оборотни? Лишь после долгих объяснений он понял, что это Тринадцатая сестра обернулась ведьмой. Возможно, она по-прежнему героиня и лишь в глазах Туши – ведьма. Наконец он разобрался во всех этих премудростях. Сяо Чжао и госпожа У связаны родственными узами, поэтому господин У и получил должность в управлении. Когда же Сяо Чжао поскандалил с господином У, Туша попала в затруднительное положение: помочь родственнику – значит оскорбить мужа, помочь мужу – Сяо Чжао обидится. Но во время потасовки она все же предпочла выручить мужа и всей своей тяжестью навалилась на обидчика. А расправившись с Чжао, кинулась на эту дрянную девчонку. Разве она не одержала полной победы? Господин У лишился службы, но она не в убытке: работа со временем найдется, в управлении не много таких молодцов, как ее муж. Кто же знал, что господин Цю помирит его с Сяо Чжао и что ее мужа, такого здоровяка, опутает эта плюгавая ведьма. Туша даже с лица спала от огорчения.

Госпожа Ли сочувствовала ей, но не знала, как помочь, и не совсем понимала суть происшедшего. Сяо Чжао она ненавидела совсем по другой причине. А в господина У метала громы и молнии: променять такую хорошую Тушу на плюгавую ведьму! Ни стыда ни совести.

Лао Ли, наоборот, все отлично понимал, но не хотел ввязываться в это дело – тем более после того, что недавно произошло на службе, и, уж конечно, не имел ни малейшего желания успокаивать Тушу. Поэтому он бросил первое, что пришло в голову:

– Вы посоветуйтесь с господином Цю, возможно, он подскажет что-нибудь разумное.

«Обращайтесь к кому хотите, – думал Лао Ли, – мне нет дела до ваших дурацких историй».

– Если же ничего не поможет, – продолжал он, – разведитесь!

Не будь Лао Ли так взбешен, он никому не посоветовал бы это крайнее средство. Но в гневе он готов был разрушить все, что угодно. Господин Цю умеет втирать очки, вот и иди к нему, если тебе это нравится. А я могу предложить лишь развод. Не хочешь – оставайся с мужем и найди себе любовника, если кто-нибудь позарится на такой кусок мяса, как ты. От подобных мыслей Лао Ли стало легче. Все надо ломать!… Может, я и сам с кем-нибудь сбегу!

– Развод? – Туша, видимо, и не думала об этом. – Да разве можно, господин Ли? И так сраму не оберешься, только развода не хватало!

Лао Ли промолчал.

Госпожа У взглянула на госпожу Ли, и та мигом придумала выход:

– А ты как-нибудь потихоньку сплавь эту мерзавку к Сяо Чжао. Вот и все!

– Прекрасная мысль, сестра! Над этим стоит подумать, – заморгала госпожа У, кивнуть она не могла из-за непомерно толстой шеи. – Пойду подумаю. А! Придумала! Схожу-ка я к госпоже Цю, может, она что-нибудь посоветует, – видимо, госпожа У не собиралась больше обращаться к мужчинам.

Госпожа Цю одобрила развод:

– Детей у нас нет, мужья не считаются с нами, зачем же за них держаться?

Туша качнула своей пампушкой:

– Легко сказать развод: а жить как?

– Неужели мы не найдем себе, работы? Я вообще не хотела выходить замуж, но, когда вышла, поставила все по-своему. Пусть только попробует перечить, я живо найду себе работу, не стану терпеть.

. – Хорошо тебе, ты образованная, а мне что делать? – чуть не плача ответила Туша.

Госпожа Цю забыла, что не все женщины кончали университеты. Но раз ужона так сказала, отступать неловко – ведь она сильная личность.

– Это не имеет никакого значения, пусть муж дает деньги на жизнь. Он же тебе изменил, доказательства налицо!

– Да где он их возьмет? – Госпоже У стало еще тяжелее. – Когда он был офицером, деньги легко приходили и так же легко уходили. А после отставки – два года совсем не работал. Сколько ни просила его экономить – не может: привык хорошо поесть и выпить. А уж когда сюда поступил, я буквально выдирала у него все, что могла. Но жалованье есть жалованье, как ни старайся, много не сэкономишь! Какую-то мелочь – и только. Ой, горькая моя доля, ну почему у меня нет сына? Ручаюсь, при сыне он не связался бы с бабой! Я спуску ему не давала, но будь хоть семи пядей во лбу, если нет сына, рта мужу не заткнешь! Не я одна виновата, что нет детей. Он в молодости гулял вовсю… что говорить, горькая моя доля, и все! – Госпожа У тяжело вздохнула.

От разговоров о сыне у госпожи Цю тоже заскребли кошки на сердце. Но она не вздыхала, как госпожа У, сильной личности не пристало вздыхать.

– Я тоже очень хочу сына, но сколько лет замужем, а детей все не нет. Что поделаешь? На нет – и суда нет. Муж, я знаю, тоже мечтает о сыне, но не смеет и виду подать.

Женщины молча сидели друг против друга. Госпожа У не нашла здесь утешения, но и госпоже Цю было невесело.

Придя к Чжан Дагэ, Лао Ли с трудом узнал его, так сильно тот изменился: поседел, глаза провалились. Обязанности свахи были перепоручены Дину Второму, а у того для всех был один ответ: «Хозяина нет дома». Лао Ли не решился сказать Чжан Дагэ о том, что сослуживцы не захотели подписать поручительство. «Надо успокоить друга», – думал Лао Ли, хотя понимал, что пользы от этого мало. Куда только не бегал Чжан Дагэ, но до сих пор ему так и не удалось повидаться с Тяньчжэнем.

– Лао Ли, – Чжан Дагэ коснулся руки друга. – Лао Ли… – Губы его задрожали, и он заплакал, не в силах -сказать что-нибудь.

Лао Ли понимал, как тяжело потерять сына, да еще на склоне лет, когда уже перевалило за пятьдесят. Но он не умел утешать. Да и что проку в словах! Надо похлопотать, побегать, а от визитов пользы никакой. И Лао Ли решил взяться за дело.

Несмотря на все свои связи и способности, Чжан Дагэ смог выяснить лишь, что Тяньчжэня арестовала какая-то всесильная организация, которая ни перед кем не несет ответственности и может делать все, что угодно. Никто не знает, где она находится, но каждому известно, что такая организация существует. Редко кто оттуда выходит живым, будь то человек или собака. В любом учреждении у Чжан Дагэ есть свои люди, а в этом таинственном заведении – никого, все равно что в преисподней. Знакомства помогли узнать, что Тяньчжэня обвинили ни больше ни меньше как в связи с коммунистами, и, может быть, его уже нет в живых. Чжан Дагэ вконец извелся, осталось одно – захлебнуться собственными слезами. Появись у Чжан Дагэ хоть маленький проблеск надежды, он перестал бы терзаться, но он пребывал в полном неведении. Если бы Тяньчжэнь умер своей смертью, он погоревал бы – и все. А сейчас ему хотелось выплакать всего себя до последней капли. Ни разу в жизни он и словом никого не обидел, всегда был на высоте положения, наставлял всех друзей. И вот на тебе, сын – коммунист. Чжан Дагэ не вынесет, если Тяньчжэня убьют в тюрьме. Сам он был всегда так осторожен, избегал связей с революционерами, не дарил им подарков, а сын…

Лао Ли не сомневался, что Чжан Дагэ либо захлебнется в слезах, либо сойдет с ума. Как его подбодрить? Сказать что-нибудь резкое? Но Чжан Дагэ, привыкший принимать гостей, был слишком деликатным и не терпел нарушений этикета. Поэтому Лао Ли отказался от этой мысли.

На службе Лао Ли обошел всех, кроме Сяо Чжао и самого начальника. Может, обратиться еще к ним? Противно просить о чем-нибудь Сяо Чжао, но ради друга на все пойдешь! Наконец он нашел Сяо Чжао.

– А, Лао Ли! – воскликнул Сяо Чжао. – Я как раз тебя искал! Ты не занят? Сходим в баню!

«Этот подлец наверняка что-то знает, – подумал Лао Ли. – Нельзя упускать случая».

Не успели они войти в баню, как Сяо Чжао стал разоблачаться. Казалось, мытье его мало интересовало и пришел он сюда лишь затем, чтобы раздеться догола и показать все свои прелести. Пока дошли до номера, Сяо Чжао успел все снять и, видимо, чувствовал себя как рыба в воде. Он закурил и с удовольствием похлопал себя по заду.

• Предыдущая
• 30/49
• Следующая