Ученик магов - Дойл Дебра - Страница 18

В дымном воздухе таверны затихли последние звуки древней баллады. Посетители «Смеющеюся Грифона», без сомнения, давно знали сказку о жестоком рыцаре и храброй деве, победившей его, но тем не менее восторженно рукоплескали артистке. На прощание девочка-певица поклонилась публике, отбросила со лба прядь черных волос и направилась между столов к Рэндалу.

— Выступая перед волшебниками, я совсем разучусь развлекать более взыскательную публику, — пожаловалась она, усаживаясь рядом с другом. — Они так аплодируют, будто никогда не слыхали музыки.

— Они рады признать настоящее мастерство, — ответил Рэндал. — Во всем. — Он снова замолчал, вспомнив чарующую музыку, которую давным-давно в замке Дун извлек из ничего Мэдок.

Мальчик поставил кружку с сидром на стол и сотворил уменьшенную копию светящегося дерева, которое некогда вызвал мастер Мэдок вместе со своей музыкой. Но изображение рассыпалось, едва вспыхнув, и от него осталась лишь легкая золотистая дымка в воздухе над столом, да и та скоро рассеялась. Рэндал уронил руки на колени и тяжело вздохнул.

Лиз внимательно наблюдала, как растет, а затем блекнет светящееся творение Рэндала. Потом она с любопытством взглянула на хмурое лицо мальчика.

— Что с тобой? — спросила она. — Вспомни, всего полгода назад ты с трудом мог зажечь свечи. А сейчас у тебя получается такая красота! Неплохие успехи.

— Успехи-то неплохие, — грустно повторил Рэндал. — Но…

Он вздохнул и рассказал Лиз о том, какой урок провел с ним сегодня мастер Лэрг. Описал духа огненной стихии и то, как он метался и проверял границы своей магической тюрьмы.

— Ему хотелось только одного — скорее уйти отсюда, но он умолял меня сначала отдать ему приказ!

— Многие рады были бы оказаться на твоем месте, — с невеселой усмешкой заметила Лиз. — Есть такие люди, которых хлебом не корми — дай кем-нибудь покомандовать.

— Ну, я-то этому не радовался, — возразил Рэндал. — И если это и есть высшая магия, я не уверен, что горю желанием ею заниматься.

Он произнес эти слова, и сам испугался. Но затем с удивлением понял, что говорит искренне. «Я учусь совсем не тому, что хотел бы знать».

— Тебе бы нужно поговорить с мастером Мэдоком, когда он вернется в город, — посоветовала Лиз. — Он не из тех, кто ради забавы заставит искры из костра прыгать через кольцо.

Несмотря на уныние, Рэндал улыбнулся.

— Это верно, он не из таких. Но кто знает, когда он вернется? Может быть, через много месяцев. А что мне делать до тех пор?

Девочка склонила голову и внимательно всмотрелась в лицо друга.

— Для начала иди домой и хорошенько выспись. Ты в последние дни от усталости с ног валишься. Может быть, тебе нужен другой учитель. Мастер Лэрг тебе не подходит.

Шагая к плотницкой мастерской, Рэндал думал над словами девочки. До позднего вечера он не мог отделаться от тревожных мыслей. Мальчик лег в постель и долго лежал без сна, глядя, как ползет по полу серебристый лунный луч, и прислушиваясь к тихому шуму ночного города.

Наконец он заснул, беспокойно ворочаясь. И увидел сон.

В этом сне он шел по улицам Тарнсберга, точно так же, как: в тот день, когда впервые попал сюда. Он приблизился к открытой двери в «Смеющийся Грифон» и вошел в таверну. Зал был пуст, даже в очаге не пылал огонь. Мальчик поднялся по лестнице в ту самую комнату, где он остановился в свою первую ночь после приезда, и, не постучав, распахнул дверь.

Рэндал вошел в комнату — и очутился под открытым небом посреди толпы. Со всех сторон его окружали знатные господа, торговцы, волшебники в развевающихся мантиях. При виде мальчика они дружно поклонились и отступили на шаг. Рэндал обнаружил, что стоит на высокой горе, вздымающейся над Тарнсбергом, а у ног его, на берегу полукруглой бухты, раскинулся город.

Толпа пошла хороводом вокруг Рэндала, начала кружиться все быстрее и быстрее, очертания людей расплывались, и вот уже он не мог различить ни одного лица, ни одной фигуры — лишь вихрь смутных теней. Над вершиной горы повеял ветер, заголосил, завыл, будто стая диких зверей, оголодавших за долгую зиму.

Бешеный вихрь теней, кружащихся вокруг Рэндала на ревущем ветру, придвинулся, сомкнулся теснее и затем снова отдалился. Мальчик пытался разглядеть людей, но их лица расплывались, стоило ему взглянуть на них прямо в упор, хотя при взгляде искоса те казались отчетливыми и знакомыми.

«Наваждение!» — понял он и выкрикнул на Древнем Наречии слова, проясняющие зрение и открывающие истинный мир.

Едва последние звуки заклинания сорвались у него с языка, как он увидел, что у расплывчатых фигур вообще нет лиц. Вместо них красовались маски. Безликие тени кружились и плясали вокруг него, как; на чудовищном маскараде. Рэндал протянул руку и сорвал маску с ближайшего танцора — под ней оказалась другая маска, еще более безжизненная.

Откуда-то донесся странный шум — то ли громовый взрыв хохота, то ли оглушительный рев медной трубы, и толпа танцоров расступилась, открывая перед Рэндалом ярко освещенный проход в склоне горы. Свет манил мальчика, и он шагнул внутрь.

Шагнул — и снова очутился на улицах Тарнсберга. Но город изменился — теперь уже Мэдок не назвал бы его самым лучшим и светлым в стране. На улицах не было видно ни души, пустая булыжная мостовая тонула под грудами мусора.

Из темного переулка под ноги Рэндалу вывалился целый ворох грязного хлама. Он отшатнулся от вонючей груды, затем опять шагнул вперед. Среди рвани и сора его глаза различили книгу. Тяжелый том из школьной библиотеки валялся поверх кучи гниющих объедков; позолоченные страницы и разноцветные чернила блистали среди смрада и разложения, будто драгоценные камни.

«Ей здесь не место, — в ужасе подумал Рэндал и подхватил книгу. — Надо вернуть ее в Школу».

Но Школа оказалась такой же покинутой и разоренной, как и весь город. Библиотека, в которой он дважды стоял перед лицом экзаменаторов, опустела, на полу лежал слой пыли, в воздухе повис нездоровый запах плесени. Рэндал подошел к ближайшей полке, заставленной грязными потрепанными томами, и хотел было поставить на нее найденную книгу.

Но книга вывалилась на пол. Рэндал поднял ее, сдул пыль и поставил обратно, но она опять упала.

Рэндал в третий раз водрузил книгу на место, и она рухнула в третий раз, при падении раскрывшись. Зашелестели страницы.

Рэндал поднял книгу и увидел, что страницы исписаны незнакомым почерком. Он присмотрелся, но прочитать ничего не смог — язык тоже оказался незнакомым. Это была не речь Брисландии, не Древнее Наречие, вообще ни один из тех языков, о которых было известно Рэндалу. Он с трудом вчитывался в странные слоги, мысленно сопоставляя их с языками, слышанными в Школе, но не мог уловить ни одного намека. Этот диалект не походил ни на грубоватый родной язык Краннаха, ни на протяжную южную речь Лиз, ни на певучий северный говор мастера Мэдока.

Как Рэндал ни старался, он не мог понять смысла слов, и ему стало грустно. А вдруг книга содержит важные знания, рассказывает о магических тайнах, которых ему никогда не постичь, как ни пытайся? Толстый том в кожаном переплете внезапно стал тяжелым, таким тяжелым, что мальчик не удержался на ногах и опустился на колени, прямо на пыльный дощатый пол заброшенной библиотеки.

Он хотел выпустить книгу из рук, но не мог. Она делалась все тяжелее и тяжелее, вот уже под ним затрещали прогнившие доски… Наконец пол не выдержал, проломился, и под громкий треск дерева Рэндал полетел вниз…

И проснулся.

Он по-прежнему лежал на узкой кровати на чердаке над плотницкой мастерской. В комнате никого не было, и некому было разбудить его, вывести из призрачного забытья. Видимо, ночью он метался в бреду: одеяло обвилось вокруг его разгоряченного тела, кожа стала влажной от пота. Сквозь слуховое окошко пробивались первые лучи утренней зари.