Ученик магов - Дойл Дебра - Страница 23

Рэндал не верил своим ушам. Его захлестнула волна восторга, но, не успел он раскрыть рот, как госпожа Пуллена жестом остановила его.

— Однако, — заметила она, — это решение не окончательное. Ты воспользовался мечом как оружием. Это было вызвано необходимостью, но каждый поступок имеет свои последствия. Поэтому Регенты постановили: тебе запрещено производить магические действия до тех пор, пока этот запрет не будет снят.

Восторг Рэндала в тот же миг улетучился. Он стоял, в растерянности переминаясь с ноги на ногу. «Что такое волшебник без волшебства? — думал он. — Ничто! Но если я волшебник, как могу я стать кем-то иным?»

— Если бы на твоем месте был кто-нибудь другой, — сказал Мэдок, — Школа наложила бы на него связующее заклятие, чтобы он не смог заниматься магией. Но я считаю, тебе можно доверять. Госпожа Пуллена и мастер Краннах согласны со мной, поэтому мы ограничимся тем, что возьмем с тебя клятву. — Северянин впился в Рэндала суровым, пронизывающим взглядом — Ты даешь слово?

— Если ты не уверен в себе, — добавила госпожа Пуллена, — мы можем вместо обещания наложить на тебя связующее заклятие.

Рэндал покачал головой.

— Я дам слово, — произнес он, чувствуя ком в горле. Ему опять на миг показалось, что госпожа Пуллена улыбается, на этот раз одобрительно, но впечатление это было таким мимолетным, что тотчас развеялось без следа.

— Очень хорошо, — сказала она — Вольный подмастерье Рэндал, обещаешь ли ты не применять магическое искусство до тех пор, пока избранное нами доверенное лицо не снимет с тебя этого запрета?

Рэндал нервно сглотнул. Дать клятву отказаться от собственной магии… Недавно ему казалось, что рана от меча причиняет невыносимую боль, но эта боль оказалась куда острее.

— Обещаю.

Госпожа Пуллена кивнула.

— Мы принимаем твою клятву. Вольный подмастерье Рэндал, ты можешь идти.

Рэндал вышел из библиотеки. Он не знал, что ему делать дальше. Чего от него ждут? Сначала он немного побродил без цели по школьным зданиям: заглянул в классные комнаты, в трапезную, в спальный корпус, окинул взглядом длинные ряды спален, отгороженных занавесями. Потом вернулся к себе, в комнату над плотницкой мастерской, и начал собирать одежду и книги.

«Накидку ученика придется сдать в Школу, — подумал он, снимая черное одеяние и аккуратно складывая его. — И книги тоже. — Он обвел взглядом небольшую, сразу опустевшую комнату. — Совсем мало у меня имущества. Даже магию я не могу назвать своей».

Он покачал головой. Жалеть себя — дело пустое, ни к чему хорошему не приведет. Окинув комнату последним печальным взглядом, он спустился по лестнице. На улице немного постоял в нерешительности, потом направился в «Смеющийся Грифон».

Лиз выступала перед посетителями, собравшимися к обеду. Рэндал издалека услышал ее чистое звонкое пение — оно ясно доносилось сквозь приглушенный гул голосов.

Увидев друга, девочка продолжала петь, хотя на ее лице проступили любопытство и нетерпение. Рэндал прошел сквозь толпу к своему обычному столу в уголке и сел, погрузившись в мрачные размышления над кружкой яблочного сидра и дожидаясь, пока девочка закончит выступление.

Едва смолкли в дымном воздухе последние аккорды, Лиз опустилась на скамью рядом с Рэндалом.

— Какие новости? — спросила она. — Хорошие или плохие?

— Не знаю, — ответил он. — То ли хорошие, то ли плохие, — и он рассказал ей о разговоре с Регентами и об их решении. — Итак, я стал вольным подмастерьем, — подытожил он, — но не могу творить волшебство. А ни на что другое я не гожусь.

— У тебя есть семья, — наполнила Лиз. — Ты можешь вернуться домой.

— Нет, — ответил Рэндал не раздумывая.

Девочка озадаченно взглянула на него.

— Почему?

Он грустно улыбнулся.

— Я даже не спросил у них позволения, когда решил уйти из замка и стать волшебником.

— И ты думаешь, они тебя не примут обратно? — с сомнением спросила она. — Хороша же у тебя семейка!

Рэндалу вспомнились дядя, двоюродный брат Уолтер, другие обитатели замка Дун.

— Принять-то примут, — ответил он — Только не поймут.

— Тогда что же ты собираешься делать?

Он пожал плечами.

— Постараюсь заработать на жизнь, как сумею. И надеюсь, когда-нибудь Регенты освободят меня от клятвы.

— Ты можешь не только надеяться, но и действовать, малыш, — раздался знакомый голос с северным акцентом. На скамью напротив Рэндала уселся чародей Мэдок. — Хотя путешествие тебе предстоит нелегкое, юный подмастерье, у тебя есть надежда вернуть свою магию обратно.

— Куда я должен пойти? — с готовностью откликнулся Рэндал.

Мэдок усмехнулся.

— Я говорил Пуллене, что ты с радостью ухватишься за такую возможность… Помнишь мастера Болпеша?

— Нет, — признался Рэндал. — Кто он такой?

— Болпеш был старшим среди Регентов, — ответил Мэдок. — Он председательствовал на приемных экзаменах.

Рэндал вспомнил седобородого старика, который велел ему отбросить меч, и кивнул.

— Вспомнил.

— Некоторое время назад он ушел, чтобы заняться собственными исследованиями, и теперь живет в одиночестве в горах близ Таттинхема, — продолжал Мэдок. — Регенты постановили, что, если он освободит тебя от обета, ты станешь полноценным подмастерьем и сможешь заниматься волшебством, сколько захочешь.

В душе у Рэндала шевельнулась надежда. Лиз сидела рядом и с большим интересом прислушивалась к разговору. Вдруг она спросила:

— А в чем здесь подвох?

— Почему ты решила, что здесь есть подвох? — спросил Рэндал.

— Потому что ничего не бывает просто так, — ответила девочка. Потом с вызовом повернулась к мастеру Мэдоку: — Правда?

Мастер-волшебник улыбнулся. Видимо, настойчивость девочки ему понравилась.

— На этот раз — правда. Если Рэндал хочет получить от Болпеша разрешение заниматься волшебством, он должен попросить его об этом лично. А Таттинхэм очень далеко от Тарнсберга.

— Месяца четыре пути, — подтвердила Лиз. — А дороги кишат разбойниками, дикими зверями, льют дожди, холод пробирает до костей, хозяева гостиниц грабят постояльцев. И нельзя защитить себя ничем — ни магией, ни оружием. Я слишком хорошо помню, как это тяжело — скитаться по дорогам.

— Не волнуйся, — успокоил девочку Рэндал. Ее озабоченность немного удивила его. — Я справлюсь.

— Задача может оказаться труднее, чем ты думаешь, — сказал Мэдок. — Но ничего другого тебе не остается — Болпеш не покидал своей башни с тех самых пор, как поселился там.

— Почему бы вам сразу не убить Рэндала, и дело с концом? — язвительно бросила Лиз волшебнику. Ее темноголубые глаза сверкали гневом. — Или вы в самом деле думаете, что он сумеет добраться до Таттинхема в одиночку?

— Ничего другого мне не остается, — пожал плечами Рэндал.

— Мы не бросаем тебя целиком на произвол судьбы, — сказал ему Мэдок. — Мне бы очень не хотелось потерять тебя после всего, что ты сделал. Я расскажу тебе все, что знаю, об этой дороге, объясню, как найти башню, и наложу на тебя мои самые лучшие защитные чары.

По щекам у Лиз текли слезы. Она долго стояла и смотрела на Рэндала. Потом взяла лютню и отошла, сердито нахохлившись.

Мальчик поднялся, чтобы проводить ее, но Мэдок остановил его, положив ему руку на локоть.

— Она беспокоится за тебя, но ты должен научиться справляться сам, без чужой заботы. Учиться — дело нелегкое.

Северянин допил свою кружку и продолжил:

— Береги себя, малыш. Мир суров. И, быть может, когда-нибудь ты пройдешь весь трудный путь и станешь настоящим мастером-волшебником.

Лиз заняла свое обычное место на возвышении в центре зала. Рэндал прислонился к стене и стал слушать, как она исполняет старинную балладу, одну из тех, которые так любили все посетители «Смеющегося Грифона»: