Тарантул - Матвеев Герман Иванович - Страница 2

• Предыдущая
• 2/13
• Следующая

Пахомов тоже был таким любителем и сразу понял, что рыбак ловит на подпуск, но лодка стоит слишком близко от берега, и это было подозрительно. Он вызвал наверх старшину.

– Товарищ старшина, смотрите! – сказал он, показывая пальцем на берег.

– Что там?

– Рыбак.

– Ну так что? Пускай ловит.

– Ночью приехал.

– Как это – ночью?

– Вечером его не было, а как стало светать, я его и увидел. Ночью слышал, как он уключинами гремел.

– Вот оно что! Сейчас мы это разберем.

Старшина ушел, и скоро, застегивая на ходу шинель, поднялся лейтенант.

– Пахомов, ты уверен, что рыбак приехал ночью? – спросил он.

– Уверен, товарищ лейтенант.

Глухо зарычал мотор. Сбросили конец*, и лейтенант встал у штурвала. Катер плавно развернулся и двинулся к лодке.

Рыбак понял, что катер направляется к нему, и начал торопливо вытаскивать якорь. Лодку подхватило течением и медленно потащило вниз.

– Эй, гражданин! Задержитесь на минуточку! – крикнул в рупор старшина.

– А зачем? Здесь нельзя ловить?

– Ловить можно! Давайте сюда…

Рыбак взялся за весла, но, видимо, раздумывал, что ему делать.

– Не пугай его, старшина, – вполголоса сказал лейтенант, передавая управление матросу.

– Если нельзя, так я уеду! – крикнул рыбак.

– Да вы не бойтесь, мы только документы проверим! – как можно дружелюбней сказал в рупор старшина.

Рыбак решительно взмахнул веслами и развернул лодку носом в берег.

– Это хуже. Может уйти, – проворчал лейтенант и снова встал за штурвал.

Лодка ткнулась в песок. Человек выскочил на берег и, не оглядываясь, быстро зашагал к парку.

– Кто за ним пойдет? – вполголоса спросил лейтенант.

– Разрешите – я! – отозвался Пахомов.

– Давай, Пахомов! Особенно не церемонься.

Катер тихо приближался к берегу. Пахомов понимал, что дорога каждая секунда, и, как только под носом катера зашуршал песок, прыгнул в воду. Уже на бегу он слышал, как лейтенант крикнул: «Полный назад!» – и забурлила вода за кормой.

Вытащив пистолет, Пахомов поставил его на предохранитель. Зоркие глаза помогли, и скоро он увидел «рыбака». Тот быстро шагал по аллее. Неожиданно он свернул в сторону и спрятался за ствол громадного дерева. Может быть, он рассчитывал на то, что моряк его еще не заметил и пробежит мимо, а может быть, задумал что-нибудь похуже.

«Не вздумал бы стрелять».

Теперь Пахомов не сомневался, что имеет дело с каким-то негодяем. Бросить лодку и трусливо удирать… Так не поступит человек, у которого совесть чиста.

Делая вид, что он не видел, как мужчина свернул, Пахомов побежал прямо по дороге. Поравнявшись с деревом, он круто повернул, сделал несколько скачков в сторону и оказался рядом с «рыбаком».

– Ты куда побежал? Тебе что было приказано? – еле переводя дыхание, сказал Пахомов, поднимая пистолет.

Не предвидя такого маневра со стороны моряка, тот сильно растерялся.

– Я же ничего… – пробормотал он.

– А ну-ка, давай обратно!

– За что вы меня арестовали? Я рыбу ловил. Никому не мешал.

– Все правильно! Незачем было бегать. Иди!

Мужчина нехотя повернулся и пошел к дороге.

Пахомов шагал сзади, держа наготове пистолет. Сейчас ему удалось захватить «рыбака» врасплох, но, как он будет поступать в дальнейшем, неизвестно. Обыскивать здесь не стоило.

Катер, урча моторами, ждал недалеко от берега.

Подойдя к своей лодке, задержанный остановился.

– Вы хотите документы проверить? – спросил он и, не дождавшись ответа, предложил: – Можно здесь проверить.

– Садитесь в лодку! – приказал Пахомов. – Идите на корму.

Человек покорно прошел на корму, Пахомов сунул пистолет в карман, оттолкнул лодку и сел за весла.

На воде было значительно светлее, и моряк мог разглядеть незнакомца. Длинный прямой нос. Верхняя губа чуть выдавалась над нижней. Заметная небритость и хмурый взгляд из-под нависших бровей. Под брезентовым плащом виднелся серый ватник*. На голове кепка.

Когда лодка приблизилась к катеру, глаза человека тревожно забегали по сторонам и он начал расстегивать пуговицы ватника.

– Ты что? – спросил Пахомов.

– Документы надо приготовить, – угрюмо ответил тот и вытащил из бокового кармана пиджака большой кожаный бумажник.

– Давайте руку, гражданин! – крикнул сверху старшина. – Влезайте!

«Рыбак» встал, повернулся… Все остальное произошло в одну секунду. Пахомов почувствовал, как задержанный сильно качнул лодку и, как бы потеряв равновесие, взмахнул рукой. Бумажник полетел в воду, а мужчина ухватился за борт катера.

«Прячет концы. В бумажнике что-то важное», – подумал моряк и без колебания прыгнул в воду.

В детстве, ныряя в светлой воде, Пахомов без труда находил на значительной глубине монетки, но сейчас, в одежде, в утренних сумерках, найти что-нибудь в холодной и мутной воде было трудно. К счастью, он взял верное направление и под водой оказался на одном уровне с бумажником. Рука сразу наткнулась на него.

Сверху, на катере, не видели, что произошло в лодке.

– Человек за бортом! – крикнул старшина и схватил спасательный круг.

– Не торопись, – остановил его лейтенант.

Пахомов вынырнул за кормой катера и барахтался в воде. Его сносило течением, а в двух метрах от него несло и лодку.

– Держи круг, Пахомов! – крикнул лейтенант.

– Не надо… я сам…

Он подплыл к лодке и уцепился за борт.

– Вот черт! Как это он вывалился! – сказал с облегчением Киселев.

– Старшина, надо ему водки дать да растереть всего! – приказал лейтенант. – Выкупался ради праздничка!

– Он нарочно прыгнул в воду, товарищ лейтенант, – сердито пояснил старшина. – Этот чего-то выбросил, а Пахомов и нырнул.

Лейтенант взглянул на «рыбака», скромно стоявшего около рубки.

– Что вы там выбросили?

– Я не выбросил… я обронил.

Когда Пахомов поднялся на катер и, передав бумажник лейтенанту, ушел переодеваться, задержанного увели в каюту. Катер развернулся и плавно направился на место своей стоянки.

Уважаемый Сергей Дмитриевич!

Если бы вы знали, с каким восхищением и гордостью мы следим за титанической борьбой Ленинграда! Каждое самое незначительное и мелкое сообщение о ваших героических делах волнует всех истинных патриотов. О вас, ленинградцах, ходят легенды, и я не сомневаюсь, что эти легенды переживут века и будут передаваться из поколения в поколение. Должен сознаться, что я завидую вам и жалею, что оказался в тылу, хотя, само собой разумеется, отдаю все силы и работаю не покладая рук для победы. Приятно будет сознавать потом, что в этой великой войне есть и мои усилия. С радостью сообщаю вам, что наконец добился командировки и надеюсь числа двадцатого лично засвидетельствовать вам мое восхищение и пожать руку. Рассчитываю воспользоваться вашим любезным приглашением и остановлюсь у вас, если, конечно, не стесню. Что касается продуктов, то захвачу с собой, сколько унесу.

Еще раз примите мои самые лучшие пожелания. До скорой встречи.

Ваш почитатель Мальцев

Подполковник государственной безопасности, выстукивая пальцами по столу ритм какой-то мелодии, задумчиво смотрел на лежащее перед ним письмо. Его только что принесли из лаборатории. Самое тщательное исследование ничего интересного не обнаружило. Обычное письмо ленинградцу с Большой земли.

Он еще раз внимательно перечитал его и откинулся на спинку кресла. «Неужели тут сложный шифр?»

Письмо это находилось в числе других документов в бумажнике мужчины, задержанного сегодня утром у Крестовского острова. Предполагалось, что немцы отбуксировали лодку из Петергофа в ночь на седьмое ноября до фарватера*, а дальше он уже сам добрался до устья Невки. Письмо имело какое-то особое значение.

• Предыдущая
• 2/13
• Следующая