Путь домой - Михеев Михаил Александрович - Страница 11
- Предыдущая
- 11/68
- Следующая
Вот тут-то судьба и подбросила Петру очередную шутку, неясно, правда, хорошую или плохую. Был ведь, был в Средневековье обычай, о котором Петр слышал и который, как оказалось, присутствовал и здесь. Короче, вышел какой-то жлоб в рясе и проорал нечто вроде «Кто считает, что приговор вынесен неправильно, может выйти на Божий суд за любого из приговоренных». Естественно, никто не вышел – дураков нема с церковью проблемы наживать, тем более что церковь представлял монах, без оружия, но с движениями опытного бойца. Видимо, здесь божий суд вершился голыми руками, без пролития крови, так сказать. Вроде в Средневековье так было принято. Так вот, местные промолчали, а Петр влез. Сдуру, наверное, приключенческих книг в детстве перечитал. И естественно, за девушку. Ну что тут сказать – рефлексы вперед мозга сработали, а может, гормоны взыграли, как-никак несколько месяцев воздержания – не шутка.
Толпа радостно взвыла в предвкушении еще одного бесплатного зрелища, на сей раз неожиданного и потому еще более интересного. Перед Виноградовым мгновенно расступились, давая дорогу, и он, мысленно проклиная собственную глупость, зашагал к центру площади, уже почти равнодушно слушая вопли монаха о том, что в случае проигрыша его имущество переходит в собственность церкви, а сам он признается еретиком и колдуном.
– Благородный господин желает биться на мечах? – с издевательской вежливостью осведомился один из трех монахов, которым, похоже, предстояло судить встречу. Создавалось впечатление, что в победу курсанта он ни на миг не поверил.
– Благодарю, – не менее издевательски отозвался Петр. – Я как-то не привык на безоружного с мечом.
– О, не волнуйтесь, в этом случае брат Федор тоже вооружится. Какое оружие вы предпочитаете?
– А как же «без пролития крови»? Или я не прав и здесь этот постулат не действует?
– Так это же не казнь, а божий суд.
– И все же, раз при нем нет оружия, то не будем терять время – я, знаете ли, тороплюсь. Приступим?
В глазах монаха, с которым Виноградову предстояло драться, мелькнуло нечто, похожее на одобрение. Одним движением он скинул рясу, под которой, как оказалось, скрывался могучий, без капли жира торс, и решительно вошел в обозначенный простой веревкой круг. Петр недолго думая снял перевязь с мечом, скинул куртку, благо десантный комбез его остался на корабле, рубашку, сапоги и пояс с ножом и бластером. Последнего, наверное, делать не стоило, все-таки совсем уж безоружным оставаться было чревато, ну да уж раз пошла такая пьянка…
Правила оказались до безумия простыми, человеческий мозг вообще ориентирован на стереотипы. Двое противников в одних штанах могли избивать друг друга как угодно. Запрещенным считался только намеренный удар в пах, хотя опытный боец наверняка мог провести его так, что никто бы и не понял, что это не случайность. А дальше – бой до смерти или до невозможности продолжать сопротивление, смотря что наступит раньше. Выход из круга – поражение.
Монах и курсант стояли друг напротив друга. Оба на фоне худосочных горожан выглядели внушительно – высокие, мощные, явно сильные мужчины. Монах чуть заметно улыбнулся и вежливо поклонился. Что-то этот поклон Петру напомнил, но вспоминать времени не было. Он чисто механически ответил тем же и тут же отступил, уклоняясь от молниеносного удара ногой в голову. Потом от второго, третьего… Ну и все, в голове как будто щелкнуло – банальное карате с легким налетом местного колорита. Опасно, конечно, но не то чтобы очень – в училище им преподавали куда более жесткий и эффективный армейский рукопашный бой. Не столь красивый, конечно, зато позволяющий расправиться с врагом быстро и навсегда. Правда, на стороне его противника наверняка был немалый опыт реальных схваток, а на стороне курсанта – лишь тренировки в спортзале, но зато он не пытался драться. Ну не учили его драться – его учили убивать, в крайнем случае калечить, и результат был соответствующий. Уклонившись от очередного удара, что оказалось не так уж и сложно – реакция у него была намного лучше, и движения противника казались немного замедленными, – он пробил своему противнику в печень и поймал его на бросок. С трудом удержавшись от того, чтобы сломать монаху локтевой сустав, перенаправил движение и просто вышвырнул его за пределы круга.
Вокруг все замолчали – такого финала никто не ожидал. Пожалуй, только монах понял, что случилось и чем для него должен закончиться бой. Он спокойно встал, подвигал рукой и с удивлением посмотрел на Петра. Потом так же спокойно вновь поклонился ему и, подобрав с земли рясу, пошел прочь. Толпа расступилась перед ним – похоже, монах был местным чемпионом, и потому его поражение было сенсацией малого масштаба. Остальные монахи, те, что совсем недавно изображали судей, замерли в классической театральной немой сцене, не зная, что делать.
– Освободите ее, – спокойно сказал Виноградов, затягивая шнурки на ботинках.
– Кого? – как будто очнулся тот монах, что озвучивал условия поединка. Очевидно, случившееся стало для него шоком.
– Девушку, кого же еще. Да бегом, а не то в следующий раз никто вам просто не поверит.
Довод подействовал. Девушку на удивление быстро, курсант едва успел одеться, отвязали от столба и толкнули к Петру. Тот еле успел ее поймать – цепи с нее не сняли, хорошо хоть, изначально скованы были только руки. Правда, на ногах она почти не стояла – все-таки хорошо ее опоили. Петр одним движением забросил почти невесомое тело на плечо и состроил страшную рожу. Монахи отшатнулись, а толпа на площади моментально расступилась, давая Виноградову дорогу. В полной тишине он вышел с площади и моментально, за первым же поворотом, припустил бегом и через пару кварталов свернул в первый попавшийся переулок.
Воровато оглянувшись, он осторожно сгрузил свою вялую ношу, прислонил ее к стене и повернулся, собираясь уходить.
– Не советую, молодой человек.
Виноградов обернулся. С противоположной стороны переулка к нему неторопливо приближался тот самый боевой монах. Шел он совершенно бесшумно, и даже плотная ряса не могла скрыть кошачью плавность его движений. Подойдя к девушке, монах присел перед ней на корточки, приподнял ей веко, посмотрел, пощупал пульс на шее, зачем-то помассировал виски и тяжело вздохнул:
– Она придет в себя через пару часов и будет совершенно беспомощна, но к тому времени ее уже найдут и снова отправят на костер.
– И что? С меня, думаю, довольно того, что я ее с костра вытащил.
– Дурак ты, парень. Знаешь, в монастырской библиотеке порой встречаются очень старые книги. В одной из них мне попалась фраза: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Имел смелость взвалить на себя эту ношу – так имей мужество нести ее до конца, иначе что же ты за мужчина?
– Так, стоп. На себя посмотри.
– А мне на себя смотреть нечего, у меня выбора нет, и героя я из себя не строил. Почему – не твое дело, но помочь ей я не могу, а ты не местный, значит, сядешь на корабль и уплывешь отсюда. Забери девочку, сейчас у нее там, на площади, гибнет семья, и если она останется, то погибнет в любом случае, а так… Даже если ты просто увезешь ее на соседний остров, у нее будет шанс, а здесь она наверняка погибнет.
Вздохнув, Петр подошел, вновь поднял девушку на руки. Не тяжело, конечно, но долго с таким грузом все равно не побегаешь. И висит как тряпка, что тоже изрядно мешает. Монах внимательно посмотрел на него и скомандовал:
– Иди за мной…
Какими переулками они шли, Петр так и не понял, но до порта добрались на удивление быстро. Здесь монах кивнул курсанту и, повернувшись, хотел уходить, но Петр остановил его:
– Скажи, зачем ты это делаешь?
– Зачем? Да оскотиниться совсем уж не хочу, вот и все. И потом, ты ведь меня там, на площади, тоже калечить не стал, хотя и мог. Убить, наверное, тоже мог, причем куда быстрее. Так почему не убил?
– Да потому же, наверное, – после секундной заминки ответил курсант, стараясь не выдать себя голосом. – Не хочу окончательно становиться сволочью. Ладно, удачи тебе.
- Предыдущая
- 11/68
- Следующая
