Путь домой - Михеев Михаил Александрович - Страница 46

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая

– Да, дядя, – остановил Петр воина, когда тот уже собирался выходить. – Молодого вашего не ругайте зря – он, если вдуматься, из твоих людей оказался единственным, кто среагировал правильно, а то, что о последствиях не подумал, так у него и времени не было. Да ты и сам это знаешь. Мальчик далеко пойдет, если не сгинет в первом бою. А теперь пшел вон.

Воин не заставил себя просить дважды – только кивнул и скрылся из вида. Петр посмотрел ему вслед, вздохнул и спрятал бластер в кобуру – ему тоже следовало позаботиться о том, чтобы оказаться как можно дальше отсюда. Береженого, как говорится, Бог бережет, а не береженого – конвой стережет.

С постоялого двора Петр выехал через пару часов, как раз стало светать и можно было ехать, не боясь переломать ноги коням или самому сверзиться в липкую грязь, которой на дороге, как всегда, было с избытком. Сонный хозяин (Петр хотел дать ему в глаз за зажиленные апартаменты, но, подумав, не стал этого делать), получив плату за комнату, зевнул во весь свой немалых размеров рот и отправился досыпать, а курсант, привычно толкнув коня каблуками, выехал за ворота. Следом за ним шла в поводу вьючная лошадь, третьей ехала Настя на реквизированной у сбежавшей княгини кобыле. Петр еле успел, карета уже готова была покинуть постоялый двор, и оставшиеся без седоков лошади охраны были привязаны к ней сзади, однако по настоятельной просьбе курсанта, подкрепленной бластером, который он держал в руке, одну из лошадей отвязали и оставили. А что – компенсация за моральный ущерб, не то чтобы запредельная, но все же…

Девушку он, подумав, решил взять с собой и проводить до ближайшего города. Как-никак дрались-то вместе, оставлять ее здесь одну было как-то совестно, да и ехать будет не так скучно, хоть поговорить можно. Настя не просилась, но предложение приняла с плохо скрываемой радостью – до ближайшего города было три дня пути, а с одиноким путником, тем более женщиной, на дороге может случиться всякое.

Вообще, с попутчицей Петру повезло, это он понял сразу. К путешествиям привычная, в седле держится лучше его самого (оно и понятно – местные дети, особенно деревенские, на лошадях ездить начинают почти сразу после того, как научатся ходить), за словом в карман не лезет, но и болтливой не назовешь. По местным меркам эрудированная, разговор поддерживает почти любой – ну да это издержки профессии.

Первый день ему, по правде сказать, было не до разговоров. Действие обезболивающего закончилось еще до того, как они выехали, и курсант с трудом держался в седле – даже вдохнуть лишний раз было больно, куда уж там еще и языком ворочать. Лошадь шла ровно, но даже легкого покачивания было достаточно, чтобы у Петра мутилось в глазах, а колоть еще лекарства он не хотел, так и привыкнуть можно. От наркотического действия такие препараты не смогли избавить и века совершенствования, а те, что были в аптечке, относились к весьма сильным средствам. Не хватало еще, вернувшись домой, угодить на курсы реабилитации с длительным лечением и полной очисткой крови. Процедура не то чтобы болезненная, но редкостно неприятная. Да и карьеру военную это осложнит наверняка, и хотя курсант в принципе о том, чтобы остаться в военном флоте, не думал, но и отказываться от такой возможности считал преждевременным. Во-первых, неизвестно сколько продлится война, а выжить в ней, скажем, у командира линкора шансов всегда больше, чем у младшего офицера на тральщике, а во-вторых, как он уже успел не раз подумать, окажись в нынешнем положении гражданский космонавт, он, скорее всего, или не выжил бы, или в лучшем случае имел бы чисто теоретические шансы добраться до базы. Быть же начинающим суперменом всегда приятнее, чем напуганным до полусмерти не пойми кем, так что были и в профессии военного космонавта положительные стороны.

Мурзик, кстати, устроился на руках у девушки – чем-то она ему понравилась. Лошадь на него косила глазом с подозрением, но не протестовала – смирная скотинка попалась, хоть с этим повезло. С одной стороны, курсанту, можно сказать, такой расклад был только на руку – держать рядом с собой еще хотя и ленивого, но по молодости склонного к резким движениям зверя в его состоянии было противопоказано. С другой стороны, он ощутил нечто вроде легкого укола ревности – ты из-за него, понимаешь, в драку ввязываешься, едва жив остаешься, а он, сволочь, сразу к женщине на ручки. Понимает, зараза, где лишний раз погладят да кусочек повкуснее дадут.

Далеко они в тот день не уехали – не прошло и трех часов, как курсант стал терять сознание от боли. Правда, в седле удержался, точнее, удержали – Настя, пришпорив свою флегматичную, но, когда надо, очень шуструю кобылу, в два счета догнала его и поддержала, не дав упасть, однако дальше так ехать было не слишком умным занятием, поэтому они свернули в лес, благо тропинок хватало, и уже через полчаса сидели на небольшой лесной поляне, надежно укрытой деревьями и от ветра, и от чужих взглядов, а главное, сухой. Точнее, не то чтоб сидели… Петр почти сразу погрузился в отрешенное, полубессознательное состояние и лежал на мягком мху, а девушка суетилась, одновременно возясь с костром и ухитряясь при этом и обиходить лошадей, и устроить поудобнее своего попутчика. Словом, делала одновременно несколько дел, и все успешно – искусство доступное почти всем женщинам и почти никому из мужчин.

Да и вообще, женщины на этой планете были куда более приспособлены к жизни, чем землячки Петра. Безо всяких охов-вздохов раз-два – и соорудила шалаш, потом и палатку разбила, правда, под чутким руководством курсанта. И не боялась в своем шалаше, что простынет или бока на твердой земле отлежит. В общем, Джейн, подруга Тарзана. Интересно, кстати, почему именно Тарзана? Он ведь был, насколько помнил Петр, легендарным танцовщиком непристойных танцев прошлого. Неужели в обыденной жизни был так беспомощен, что ему боевая подруга с опытом выживания в любых условиях и функцией универсальной домохозяйки нужна была? В общем, по возвращении домой это стоило выяснить, а то выражение сохранилось, а смысл его в глуби веков как-то затерялся. Не то чтобы это была такая уж большая потеря, но все же интересно.

В таком вот недееспособном состоянии Петр провалялся четыре дня. Фактически здоровья у него хватало только абсолютно без удовольствия поесть, попить (правда, пить хотелось постоянно) да сходить за деревья по нужде. Не самое приятное состояние для человека, который привык всегда быть сильным. К тому же раздражало фактически быть зависимым от женщины, пусть она и ни словом не дала понять, что он ей в тягость. Хорошо хоть, еды на дорогу Петр взял с запасом – сказалась привычка, да и концентраты с корабля еще оставались, пусть и немного. Из этих концентратов Настя, к его удивлению, ухитрялась приготовить нечто вполне удобоваримое. Можно сказать, хоть в этом повезло.

Единственным, кто был доволен остановкой, оказался Мурзик. Котяра рос стремительно и, в промежутках между выклянчиванием подачки у Насти, шнырял по кустам, давил местную разновидность мышей (не жрал, поганец, – приносил и складировал перед хозяином), еще каких-то животных, вполне земного вида кроликов, очевидно расплодившихся потомков завезенных сюда с Земли ушастых грызунов, ловко разорял птичьи гнезда и ловил самих птах, правда некрупных. Ну, всех, кроме мышей, он не только ловил, но и ел, брюхо постоянно было как барабан.

Крупных зверей поблизости, очевидно, не наблюдалось – во всяком случае, ни один их не потревожил. А вот с водой, можно сказать, пофартило – в трех минутах ходу, в овраге, протекал ручеек с чистой водой. Ну да ничего удивительного – здесь природа цивилизацией была не загажена, так что и воду никто особо не загрязнял. Единственное – воду надо было кипятить, но Петру вода подходила любая, хоть кипяченая, хоть нет, а Настя, похоже, с правилами гигиены была знакома не понаслышке. Животами, во всяком случае, маяться не пришлось.

Боль начала отступать только на пятый день. Пусть неприятные ощущения сохранялись, но теперь курсант мог не только лежать, но и без особых проблем сидеть и даже ходить. В общем, молодой организм с болезнью медленно, но неуклонно справлялся, хотя Петр и вспоминал с тоской лазарет на крейсере, в котором его смогли бы поставить на ноги максимум за пару часов. Однако жалеть о несбыточном – пустая трата времени, вот доберется до базы – там уж видно будет, а пока надо было как можно быстрее прийти в себя.

• Предыдущая
• 46/68
• Следующая