В дебрях Борнео - Сальгари Эмилио - Страница 17

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая

— Крадется «пожирательница людей», господин! Пантера! — ответил карлик, прислушиваясь и одновременно поднося к губам свое оружие — ствол сумпитана.

— С кем схватимся раньше? — прошептал маратх.

— Посмотрим, оранг. Опасны даяки. Но «пожирательница людей» еще опаснее!

— Но я не вижу твоих даяков!

— Вон они! — отозвался негрито. И, глядя в направлении, указанном его рукой, Каммамури не без труда различил в прибрежных кустах три человеческие тени. Преследователи, по-видимому, нашли в лесу следы беглецов и ухитрились с безошибочностью инстинкта дикарей добраться до того самого места, где их пленники спустились в болото.

— Вода пока еще скрывает от них наши следы, оранг, — говорил беззвучным шепотом негрито, — но они, должно быть, отыщут их. Вон один спускается в воду…

Действительно, на берегу теперь видны были только две человеческие фигуры. Третий из преследователей бесшумно, словно змея, скользнул с берега в воду и пробирался среди тростников. И в то же время все явственнее, все отчетливее слышался сзади шорох: это «пожирательница людей», проголодавшаяся пантера, прокладывала, теперь уже не соблюдая обычных предосторожностей, себе путь среди тростников прямо по направлению к тому месту, где укрывались беглецы. Две—три секунды, и Каммамури, обернувшись, ясно увидел два светящихся глаза кровожадного хищника, приготовившегося к решающему прыжку.

— Вот, вот она! — почти крикнул маратх.

— Вижу, господин. Сейчас она умрет! — ответил негрито, вновь поднося сумпитан к губам. Следом послышался сначала слабый удалявшийся свист, потом яростный рев и плеск, воды. Намазанная страшным ядом четтинг, более сильным, чем знаменитый упас, стрела карлика вонзилась в тело хищницы. Зверь почти тотчас почувствовал сильную боль, возраставшую с каждым мгновением. Он метался, ломал стволы тростников, плескался в воде и опять бешено рычал. Его глаза то потухали, то вновь пылали как два раскаленных уголька. Потом Каммамури услышал громкий плеск воды.

— Она плывет к нам! — маратх схватился за рукоятку своего меча, готовясь дать отпор хищнику.

— Нет, оранг! — ответил негрито, внимательно наблюдавший за движениями зверя. — «Пожирательница людей» просто бросилась в воду, надеясь, что струи потока охладят пылающую от отравы кровь. Она умирает, говорю тебе!

В это мгновение послышался полный муки рев зверя, прорезавший воздух, потом глубокий стон, перешедший во вздох, и все стихло.

— Пора, господин! — дотронулся до руки Каммамури негрито. — Пора! Дорога к потоку очищена. Нам надо уходить. Даяки уже нашли наши следы и приближаются.

Повинуясь указаниям карлика, маратх последовал за ним. Опять они пробирались по болотистому прибрежью сквозь тростник. По временам они останавливались и старательно прислушивались, напряженно ловя окружавшие их звуки полной грозных тайн ночи.

— Враг подкрадывается к нам! — шепнул негрито. — Ныряй в воду, господин. Скорее, скорее!

Слушаясь его повелительного голоса, Каммамури погрузился в воду по горло и застыл. Ему было видно, как со стороны островка, только что покинутого ими, крадучись как пантера, к ним стала приближаться человеческая фигура.

Негрито, по-видимому, колебался, не зная, что делать. Два или три раза он подносил к губам свое смертоносное оружие, потом опускал его.

— Ты боишься промахнуться? — спросил его Каммамури.

— Я — вождь моего племени! — гордо закидывая уродливую голову, ответил тот. С быстротой молнии он поднес сумпитан к губам и словно глубоко вздохнул. Опять пронесся над слабо шептавшимися о чем-то камышами чуть уловимый, напоминавший шипение потревоженной змеи свист улетавшей стрелы. И опять крик, на этот раз крик человека, пробудил окрестность.

— Апанг.А-па-аиг! — дважды крикнул из мглы полный тоски и ужаса голос.

— Он мертв! — серьезно сказал негрито, вкладывая новую стрелу в сумпитан.

Действительно, с того места, откуда только что доносился шорох тростников, раздвигаемых крадущимся человеком, теперь послышался плеск воды, принявшей в свои холодные объятия уже бездыханное тело даяка. Зато целым хором голосов откликнулся берег болота. Там словно огромная стая хищных зверей отозвалась на предсмертный крик убитого стрелой разведчика даяков.

— Их много, много! — бормотал негрито, слыша эти яростные крики. — И они жаждут нашей крови. Бежать, оранг! Надо бежать! Ты умеешь плавать?

— Разумеется! — ответил Каммамури.

— Тогда за мной! Может быть, мы еще спасемся!

И карлик нырнул в воду. Маратх, привыкший к плаванию и нырянью в джунглях Индии, нырнул следом за своим проводником. И вовремя: на то место, где только что находились беглецы, посыпался град стрел из сумпитанов даяков, правда, направленных наудачу. Но ведь достаточно было одной из них случайно оцарапать тело кого-нибудь, и тот был бы обречен на ужасную смерть…

Каммамури спокойно проплыл под водой несколько десятков метров. Два или три раза он натыкался на словно плывшее в сонной воде бревно и больше инстинктом, чем сознательно, чувствуя опасность, уклонялся от нее: это были гавиалы. Но хищники еще спали. Пловцам же сопутствовало счастье: они незаметно проплыли мимо отмели, где дремали эти беспощадные пресмыкающиеся, не обратив на себя их внимания.

Довольно далеко от покинутого берега Каммамури на мгновение вынырнул, перевел дыхание. В двух метрах от него показалась голова негрито.

— Сюда, сюда! — только и успел произнести дикарь, и опять нырнул, потому что с берега уже летела туча отравленных, несших с собой смерть стрел.

Во второй раз, когда пловцы, пробыв несколько томительно долгих секунд под водой, вновь вынырнули на поверхность, они были уже так далеко от преследовавших их даяков, что им нечего было бояться их ядовитых стрел. Пользуясь этим, беглецы могли свободно перевести дух, осмотреться, сориентироваться. Потом они опять погрузились в воду и, проплыв по направлению, указанному негрито, добрались до пологого топкого болотистого берега и очутились среди тревожно шелестевших камышей. Два—три шага, и Каммамури почувствовал под ногами твердую почву.

— Бежать, бежать, оранг, — торопил его, стряхивая со себя воду, карлик. — Надо бежать, что есть сил. Они уже обошли болото, гонятся за нами. Но я знаю здесь надежное убежище. Теперь нечего думать о том, найдут ли они наши следы: раз даяк попал на чей-нибудь след, днем ли, ночью ли, он уже не потеряет его. — Наше спасение в быстроте, оранг!

И они побежали, прокладывая себе дорогу среди кустарников.

По временам у Каммамури уже не хватало сил. Он останавливался и переводил дыхание. И тогда негрито, который скользил по лесу так же свободно, как может плавать рыба в родной стихии, тоже приостанавливался и понукал спутника тревожным зовом:

— Скорее, скорее, оранг! Бежать, бежать!

— Черт! — задыхался маратх, утомленный этим бегом. — Я не из стали! Я не машина… Дай передохнуть!

— Скорее, скорее. Идут! Их много! — отвечал негрито. И они опять бежали.

Казалось, негрито знает здесь каждую пядь земли, каждый ствол, каждый кустик. Он мчался впереди Каммамури, показывая маратху дорогу, с уверенностью ищейки, бегущей по горячему следу, почти не сворачивая с раз принятого направления. Только на короткий миг он остановился, взял из рук маратха меч, одним взмахом срубил ствол попавшегося на дороге бамбука, двумя—тремя ударами отделил от ствола короткое колено и сделал на обрубке какие-то насечки и зарубки.

— Но куда ты меня, дьявол, тянешь? — опять остановился, задыхаясь, Каммамури.

— Близко, близко, господин! Мы уже около моего убежища…

— Какая-нибудь хижина? Блокгауз, что ли?

— Нет, оранг. Пещера. Пещера питонов!

— Питонов? — отшатнулся Каммамури, не будучи в силах сдержать нервной дрожи, пробежавшей по его телу.

— Да, да, оранг! Пещера гигантских питонов! Но разве я не вождь моего племени, что ты боишься следовать за мной в это убежище? Разве я не великий сапулах моего народа? Разве я не сделал из куска бамбука инструмент, при помощи которого»

• Предыдущая
• 17/36
• Следующая