Гарнитур из электрических стульев - Александрова Наталья Николаевна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/57
- Следующая
— Вот, зашел, — объявил участковый и внимательно поглядел на нее.
— Да? — Даша постаралась, чтобы взгляд ее не замутился. — Слушаю вас...
— Но вы же собирались ко мне, — напомнил участковый, — так я решил сам зайти...
«Ну и оперативность! — мелькнуло у нее в голове. — Интересно, кто ему сообщил, что я приходила, — тетка-уборщица или соседка? Белла Леонидовна вечно во дворе торчит со своим кокером, могла его вчера встретить и рассказать о наших с ней изысканиях...»
Тут ее отвлек запах горелого масла, доносящийся из кухни.
— Ой, сковородка! — вскрикнула она. — Иван Васильевич, пройдите на кухню, я сейчас.
Участковый прошел в кухню, Даша от души надеялась, что шубу он не заметил.
— Будете со мной завтракать? — Она улыбнулась как можно приветливее. — Тут и поговорим...
Участковый поднял на нее глаза, потом вздохнул и сказал, глядя, как ловко она плюхает на сковородку порции теста:
— Можно.
Даша заварила душистый чай, поставила перед инспектором тарелку с горкой оладий, подвинула вазочку с вареньем.
— Это абрикосовое, вчера только сварила, кушайте!
Но он мужественно отодвинул от себя тарелку и произнес:
— Нет уж, давайте сначала поговорим!
— Сейчас, я, кажется, дверь не закрыла! — Даша сорвалась с места и бросилась в прихожую.
Там она схватила шубу, втащила ее в спальню и запихнула под кровать, чтобы не скрипеть дверцей шкафа.
— Ну, так что случилось?
— Это я вас хочу спросить — что случилось? Малец с четвертого этажа вчера домой весь избитый еле приполз...
— Ну, не насмерть же, — усмехнулась Даша.
— Мамаша его с утра пораньше заявление мне принесла: дескать, вы во всем виноваты...
— Так-так, — заинтересовалась Даша. — Да вы кушайте оладьи-то, не стесняйтесь, а то остынут!
Участковый нахмурил брови, но запах от оладий шел очень аппетитный, так что он щедро наложил в тарелку варенья и отправил в рот сразу две штуки.
— Вам сахару в чай сколько ложек положить? — поинтересовалась Даша.
— Три, — без колебаний ответил Иван Васильевич.
Помолчали, пережевывая пищу, потом Даша миролюбиво спросила:
— Так вы, Иван Васильевич, стало быть, ко мне по сигналу?
— Да нет, — досадливо поморщился тот, — только я было к вам собрался, приходит жена Николая Иваныча, инвалида, что у вас на третьем живет. Ну, когда их ограбили-то, денег там взяли тысячи три, не больше. Так она говорит: пошла утром за газетой, а в ящике те три тысячи лежат, в конверте.
— Ну и что?
— Да ничего. Испугалась и принесла деньги мне.
— А вы что? — наступала Даша.
— А я отдал ей деньги и протокол оформлять не стал! — рассердился участковый. — А потом приходит отец того самого избитого Лешки. Он как раз утром из рейса вернулся, его и обрадовали новостью. Ну, жена-то как заявление ко мне понесла, его в известность не поставила. А он расспросил Лешку, подразобрался немножко с этим делом и пришел ее заявление забирать. Очень извинялся, что побеспокоили.
— А вы что?
— Ну, что я. Отдал ему заявление и сказал, чтобы он побольше дома бывал, в воспитании сына принимал участие, а то как бы чего похуже не вышло... А к вам он лично придет извиняться.
— Да мне-то его извинения без надобности, он мне ничего плохого не сделал, — вздохнула Даша, — мне, если хотите знать, его вообще жалко. С такой мегерой жить!
— Это точно, — вздохнул, в свою очередь, участковый, — уж лучше одному. Хотя одному тоже...
Даша посмотрела на него, заметила зорким женским глазом несвежую рубашку, наполовину оторванную пуговицу и прониклась к одинокому мужику сочувствием:
— Кушайте еще оладьи, я вам горяченьких положу!
— Так вот, Дарья Дмитриевна, — начал участковый, — вы, конечно, ко мне доверия не испытываете. Кражи эти... действительно мало где раскрываются. Но, однако, я хоть и недавно здесь работаю, но кое-какие сведения неофициальные имею. И вот дошло до меня, куда вы вчера ездили... с этим, у которого бультерьер.
— А что же вы раньше-то никаких шагов не предпринимали? — рассердилась Даша.
— Дак ведь как... — насупился Иван Васильевич, — доказательств-то никаких против них... то есть вот вы выследили мальчишку этого, Лешку...
— Да я случайно свои кроссовки на другом мальчишке увидала! — перебила его Даша. — Это уж Лешка совсем от жадности одурел, кроссовки за сто рублей во дворе продал! А если бы не они, то грош цена всей нашей с соседкой розыскной деятельности!
— Вот и я о том же, — поддакнул участковый. — И скажу так... — Он пристально уставился на оставшиеся три оладьи, потом нерешительно придвинул к себе тарелку, оглянувшись на Дашу.
Та ободряюще кивнула, Иван Васильевич щедро полил оладьи вареньем и стал жевать.
— Скажу вам так, — продолжил он через некоторое время. — Потому не стал я мелких тех воришек прижимать, что не думал на них. У вас, Дарья Дмитриевна...
— Да что вы все по отчеству меня величаете, — возмутилась Даша, — в жизни никто меня так не называл!
— Ладно. Так вот, замок у вас на железной двери очень даже крепкий, той шелупони мелкой ни за что такой замок не вскрыть! И еще: уж не обессудьте, но хитрый человек тут у вас орудовал. Специалист узкого профиля, так сказать. То есть вскрыл квартиру с одной определенной целью, искал тщательно и нашел, видно, то, что искал. Эти недоноски-то ведь как ищут? Быстренько пробегут по квартире, потому что хоть и ночью они залезают, так ведь все равно боятся. А ну как хозяева в неурочное время вернутся или соседи неладное заметят? Поэтому нервничают они. Здесь же у вас абсолютно спокойно всю квартиру перевернули.
— Да знаю, все знаю! — с досадой воскликнула Даша. — Только хотите — верьте, хотите — нет, но понятия не имею, что они, или он, искали!
— Хм... — Участковый кашлянул и отхлебнул чаю.
— Да не стесняйтесь вы, Иван Васильевич, говорите как есть!
— Однако тайничок у вас был в стенном шкафу оборудован, — замялся участковый, — не очень хороший тайничок, опытный вор его сразу определил. Это просто делается: заднюю стенку простучать — и сразу по звуку можно определить...
Даша поняла, что не просто так участковый ходил тогда по квартире, внимательно вглядываясь во все, цепкие глазки его ничего не упустили.
— Еще что-то хотите мне сказать? — прищурилась Даша. — Так не мучайтесь, я тогда на лестнице ваш разговор с операми слышала. И знаю точно, что ночью никого в квартире не было!
— Ну раз вы сами все знаете, — участковый вздохнул с явным облегчением, — то и ладно. Может быть, вы сочтете, что я не в свое дело вмешиваюсь, но уж позвольте сказать: очень часто бывает, что таким образом, с помощью ба... простите, женщины, нарочно хозяина из квартиры выманивают. И когда точно знают, что он отсутствует, тогда уже спокойно идут на дело.
— Ах вот оно что, — протянула Даша, — а мне такое и в голову не пришло...
— Так что не обижайтесь на милицию, — продолжал участковый, — муж ваш, естественно, ни в чем бы не признался, так зачем им попусту время тратить?
— Да я ни на кого не обижаюсь, — улыбнулась Даша.
— Так что забудьте вы все это, вещи новые купите, и жизнь с мужем наладится, — продолжал участковый, — ему эта история хорошим уроком будет...
Даша проводила Ивана Васильевича за порог и заметалась по квартире, собираясь.
«Ну уж нет, — думала она на бегу, — не собираюсь я ничего забывать! Если предположить, что участковый прав и Игорю подсунули какую-то девицу, чтобы она выманила его из дома, то это становится вдвойне интересным! Значит, она, эта девица, может что-нибудь знать про вора. И у меня есть призрачная надежда отыскать бабушкину шкатулку... Просто какой-то маниакальный психоз, — возмутилась Даша. — Ну зачем она мне нужна, эта шкатулка?»
Но тут же она поняла, что хочет, хочет вернуть ее назад, это единственная вещь, которая осталась у нее из детства, в то время она была счастлива. Взрослая жизнь не принесла Даше много радостей. Исключая, конечно, Митьку. Митька — свет ее очей. Но Митька повзрослеет, и очень скоро. И что у нее останется? Только воспоминания...
- Предыдущая
- 17/57
- Следующая