Выбери любимый жанр

Гарнитур из электрических стульев - Александрова Наталья Николаевна - Страница 46

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Когда они свернули к подъезду, навстречу попалась Лидия Ивановна — мамаша злополучного Лелика. Дамы прошли мимо друг друга с каменным выражением лица, только от Лидии Ивановны слышалось легкое шипенье, как будто сковородка со шкварками остывала на выключенной горелке.

И уже в самом подъезде на первом этаже под ноги ей бросился бультерьер Бакс, а его хозяин приветствовал Дашу не слишком любезно, когда заметил сопровождавшего ее Сашу. Бакс тоже тихонько рыкнул на него, но, поскольку Саша никак не прореагировал на этот рык, даже бровью не повел, бультерьер сделал вид, что ничего не случилось, и удалился, ведя за собой на поводке культурного Леонида. Зато на пешеходной дорожке буль вызвал форменный переполох среди дам преклонного возраста и их мелких собачек, когда набросился на ни в чем не повинного кокера Гошу с лаем и руганью. Гоша ничуть не пострадал, только очень обиделся.

Даша и не знала, какие страсти разгорелись по ее вине, она поднялась к себе на пятый этаж, открыла дверь и без сил повалилась на диван в гостиной.

— Может, приляжешь? — напомнил о себе Саша. — А я тогда пойду...

— Нет-нет, не уходи ни в коем случае! — встрепенулась Даша. — Мы же должны поговорить.

Она встала и сообразила, что хочет есть, но раньше требовалось принять душ, чтобы выветрить унылые запахи страшного подвала.

В холодильнике оставалось немного ветчины, масло, яйца.

— Я сам, — сказал Саша, — ты иди, занимайся собой.

Даша с радостью подчинилась. Когда она вышла из ванной, расчесывая мокрые волосы, омлет с ветчиной, перцем и сыром был уже готов, и Саша резал овощи для салата.

— Жена научила тебя готовить? — радостно спросила Даша. — Это очень кстати.

Он посмотрел неожиданно хмуро, и она примолкла.

К чаю нашлась в буфете забытая коробка конфет.

— В общем, — резюмировала Даша, допивая вторую чашку, — получается, что Игорь со своим школьным другом Векслером задумал шантажировать этого козла, который только что допрашивал меня в подвале. Кстати, кто он такой, интересно бы узнать?

— Не интересно, а просто необходимо, — поправил Саша, — ты что, думаешь, он оставит тебя в покое? Он же боится, ведь ты узнала про него слишком много.

— С одной стороны — да, а с другой стороны — что я знаю? Ну, шантажировали его школьные друзья, но чем? Что такое было изображено на этих фотографиях, чего он так боялся?

— Тебе не о нем надо думать, а о себе, — строго напомнил Саша.

— Да-да, — рассеянно ответила Даша, — но в дело вмешался случай... или не случай, а чья-то злая воля. Теперь я понимаю, отчего Игорь так разъярился, когда узнал про кражу. Доказательства увели из-под носа. Сначала он понадеялся, что воришки не обратят внимание на фотографии, но потом, когда узнал от меня, что в деле участвовало не только мелкое ворье, но и опытный человек, он сообразил, что его нарочно выманили из дома, подставив... или, точнее, подложив ему стервозную красотку Лизу в качестве приманки. Мой высокоморальный муженек не устоял, и, пока он с ней миловался, нашу квартиру обчистили. Игорь думал, что вор пришел именно за фотографиями, что еще в нашей квартире могло интересовать серьезного вора?

— Я знаю, — перебил ее Саша.

— Подожди, я сама скажу, — остановила его Даша, — ты ведь никуда не торопишься? Сейчас не поздно, восемь часов всего... Я хочу раз и навсегда разобраться в этом деле.

— Давай размышляй, — кивнул Саша.

— И вот Игорь тогда бросился к Лизе и стал на нее давить, куда только вся любовь делась! — злорадно продолжала Даша. — Тут я оказалась на высоте, проследила за этой Лизой до ее нанимателя. Такой, знаешь, благообразный старикан, на артиста Черкасова похож в роли профессора в фильме «Депутат Балтики». Помнишь, как бабушка Черкасова любила?

— Помню, — вздохнул Саша.

— Вор, которого, несомненно, послал этот старикан, явно искал что-то определенное, но заодно прихватил и фотографии, которые Игорь прятал в тайнике. Вор, судя по словам Ильи Олеговича — так зовут садиста из подвала, — попытался заняться шантажом, но неудачно. Насколько я узнала Илью Олеговича, он этого вора вычислил и убил — для него это самый привычный способ решения вопросов: как известно, нет человека — нет проблемы.

— Наверное, ты права, — кивнул Саша, — ну так ты поняла, для чего вор пришел в твою квартиру? Что он хотел украсть и украл?

— Ты не поверишь, — медленно произнесла Даша, — ты не поверишь, но получается, что этот благообразный старичок послал вора, чтобы он украл бабушкину шкатулку... тот самый палисандровый ящичек с безделушками, который ты отдал мне четыре года назад. Потому что больше вор ничего не взял — фотографии, деньги — восемьсот долларов — и бабушкину память.

— Почему же не поверю — поверю, — тяжело вздохнул Саша, — я это знаю...

— Откуда? Ты поэтому и пришел? — догадалась Даша. — Ну говори, я слушаю.

— Стыдно рассказывать, — он поник головой, — история такая неприглядная получается...

— Говори уж, — вздохнула Даша, — я ведь от тебя ничего не скрывала.

Больше недели назад Сашу Завадского попросили присмотреть подарок на юбилей одному из сотрудников фирмы, где он работал. Обойдя несколько магазинов и не найдя ничего достойного внимания, Саша заглянул в антикварную лавку на Загородном проспекте. Окинув взглядом увешанные третьесортными картинами стены, он подошел к витрине с миниатюрными безделушками.

Рядом с немецкими фарфоровыми статуэтками — трубочистами, пастушками и музыкантами — он увидел серебряного слоника, удерживающего хоботом чайное ситечко.

Саша замер, пораженный. Точно такой же слоник с ситечком остался после бабушки... Он стоял на полке французского шкафчика красного дерева в бабушкиной комнате. Но он там и должен находиться!

Может быть, это второй слоник, точно такой же, как бабушкин? Но у этого слоника, как и у бабушкиного, был сломан левый клык.

В глазах у Саши потемнело, и он поспешил домой.

Вернувшись с работы, его жена Ольга, не заметив настроения мужа, что-то начала у него выспрашивать. Саша, с трудом сдерживая бешенство, позвал Ольгу в бабушкину комнату. Открыв французский шкафчик, он показал на его почти опустевшие полки и срывающимся голосом спросил:

— Куда ты дела бабушкины вещи?

Ольга в первый момент отступила перед яростным взглядом мужа и испуганно забормотала:

— Какие такие вещи? Ничего не знаю! Я сюда вообще не заглядываю! Нужно мне твое барахло! — Но потом кровь бросилась ей в лицо, и она подскочила к Саше с истеричным базарным визгом: — А хоть бы и взяла! Тебе этот мусор дороже жены! Трясешься над своими черепками! Живем как нищие! Давно бы все это продали, машину поменяли, ремонт сделали! Дашке своей, стерве, шкатулку бабкину отдал, а она бешеных денег стоит, мне верный человек говорил! Да ты небось к этой шалаве давно уже шляешься!

— Ты с ума сошла! — вскрикнул Саша, заражаясь от жены истеричной яростью и пугаясь собственного злобного голоса, красного лица, трясущихся рук. — С ума сошла! При чем здесь Даша? Я ее сто лет не видел!

Ольга, почувствовав, что добилась своего — заставила мужа оправдываться и обороняться, уперлась руками в худые костлявые бока и двинулась на него, сверкая глазами:

— И не увидишь! А шкатулку ей отдал, отдал! А мне человек сказал, сколько она стоит! Продала бы ее — разбогатела бы! И плевала бы на тебя, недоумка!

— Что еще за человек? — Муж попытался перехватить инициативу. — Что за человек?

— Не твоего ума дело! Теперь он с Дашкой сторгуется, и все деньги ей достанутся!

— Ты что, — Саша даже растерялся от этой наглой агрессии, — ты что, навела на Дашу каких-то спекулянтов? Мало тебе, что дома воруешь, так еще и на нее жуликов навела, ворюга?

— Не твоего ума дело! — повторила Ольга и вылетела из бабушкиной комнаты, так хлопнув дверью, что с полки свалилась французская перламутровая карточница.

— Неделю как в аду прожил, — продолжал Саша, — даже не представлял, что такое когда-нибудь о себе услышу. Сам, конечно, я тоже хорош, даже до рукоприкладства дошел. Но как увижу полки пустые, так прямо в ярость прихожу. Ольга кричит: из-за ерунды ты меня убить готов! Да не из-за безделушек этих, а за воровство! Тайком брала, в скупку носила, это собственная жена! Шесть лет прожили, а она так и не поняла, чтодля меня бабушкино наследство значит. И главное, ведь ценности-то особой там нету, бабушка говорила! Да еще дуру мою обманывали небось продавцы в антикварных! Сущие гроши давали... А мне все вещи как память дороги, вырос среди них... Жалко...