Дольмен - Ле Пезеннек Мари-Анн - Страница 14

Люка возразил, делая упор на каждом слове:

– Речь идет об инсценировке, она адресует конкретное послание. Хотелось бы знать, какое и кому.

Мари не решалась заговорить о том, что ее волновало: резкость Ферсена не располагала к откровенности, – но ведь все равно рано или поздно он эту связь установит…

– Здесь замешана легенда о береговых разбойниках, – еле слышно произнесла она.

– Ну вот, теперь легенда!

Гнев словно придал Мари сил, голос ее окреп.

– Это часть нашей истории! Два века назад кровь уже обагряла менгиры Ти Керна! Если вы не отнесетесь к этому серьезно, вам никогда не понять жителей острова и ничего не добиться!

– Прекрасно! Да вы просто меня нокаутировали!

Окончательно выведенная из себя вызывающим поведением Ферсена, Мари встала с места и зашагала взад-вперед, едва не споткнувшись о чемодан на колесиках, брошенный им посередине комнаты. Ничего ни у кого не спросив, парижанин по-хозяйски устроился в жандармерии, приспособив под собственный офис самое просторное помещение – кабинет Морино.

Развалившись в кресле, Люка с улыбкой наблюдал за Мари.

– Итак, что же легенда? Давайте! Обожаю, когда мне рассказывают захватывающие истории. Ну?

Наглость парижанина доводила Мари до бешенства, ей с трудом удавалось сохранять хладнокровие. Молча она достала из шкафа связку ключей.

– В местном музее собрано все, что имеет к ней отношение. Там вы и ознакомитесь с текстом легенды.

Не успела она положить перед Ферсеном ключи, как тот вскочил с кресла.

– Идемте же!

– Прямо сейчас?

Гигантские, вздыбленные неистовой стихией волны, вспоротый прибрежными скалами трехмачтовик, тела, выброшенные на песчаный берег… Гравюра, перед которой стоял Люка, внушала ужас.

– В восемнадцатом веке «Мэри Морган» была на острове единственным рыболовецким судном, – объяснила Мари. – Однажды, отправившись в полугодовое плавание, оно больше не вернулось. В Ландах начался голод, и тогда ради спасения островитян шестеро отчаянных голов решили заняться грабежом оказавшихся поблизости чужеземных кораблей. В шторм, обычно ночью, они подвешивали к рогам коров фонарики, заставляя их бродить по крутому берегу над бухтой. Обманутые ложными огнями и принимая их за свет маяка, корабли разбивались о скалы, после чего разбойники умерщвляли выживших и завладевали грузом.

Взгляд Ферсена привлекла одна деталь картины, выписанная с чудовищным реализмом: грабитель, держа за волосы молодую женщину, воздевшую руки в умоляющем жесте, перерезал ей горло, из которого фонтаном хлестала кровь.

– Судя по всему, теплый прием – добрая традиция вашего острова, – присвистнул он.

Оставив реплику без внимания, Мари продолжила:

– Больше двух лет не прекращались убийства и грабежи. До той роковой ночи, когда был уничтожен уж не знаю какой по счету корабль. Команду постигла та же участь, что и остальных… Никто не узнал в них рыбаков «Мэри Морган», наконец-то вернувшихся к родным берегам.

Люка испустил саркастичный смешок.

Но Мари, твердо решив довести дело до конца, перешла к большому макету, воспроизводившему монолиты Ти Керна. Шесть грубо сделанных кукол изображали мужчин, прибитых к менгирам, с которых стекала кровь. Без особого вдохновения Мари рассказала, что женщины острова распяли шестерых разбойников за то, что те потопили «Мэри Морган» и перерезали их мужей.

Ферсен обернулся, съязвив в очередной раз:

– Ваши женщины до сих пор так поступают?

– Что-что, а характер у наших женщин есть. Смейтесь сколько хотите, только местные мальчишки с самого детства живут под впечатлением от этой легенды.

– Достойное воспитание! Оно, несомненно, призвано пополнять ряды береговых разбойников!

– Экскурсия закончена, – сухо объявила Мари, двинувшись к выходу.

Ей не терпелось поскорее попасть в отель и узнать, не вернулся ли Кристиан из своего странного морского путешествия. Ферсен, не догадываясь о ее беспокойстве, продолжал разглядывать уцелевшие обломки «Мэри Морган».

Внезапно погас свет. От неожиданности Люка чуть не упал, раздалось короткое ругательство. Послышался насмешливый голос его спутницы:

– Не бойтесь, я рядом! Это из-за грозы.

Она направилась к электрическому щитку, чтобы нажать кнопку предохранителя. За окнами вспыхивали молнии, придавая экспонатам музея зловещий вид. В тот момент, когда она уже собиралась открыть дверцу щитка, ее внимание привлекло необычное сияние на противоположной стене. Внезапно оно обрело форму светящихся букв, на долю секунды сложившихся в слова. Похолодев, Мари сразу узнала фразу на бретонском:

«За Мари. Всевышний вынесет приговор. Из каменного сердца брызнет кровь и прольется свет».

Послание снова было адресовано лично ей и никому другому. Тяжелая тоска охватила Мари, будто она только что очнулась после одного из ночных кошмаров, которые начали мучить ее с первого же дня после возвращения на остров. Встревоженный ее долгим молчанием, Люка не выдержал:

– Вам помочь?

Мари поспешила включить свет, и музейный зал обрел привычный вид. Ферсен заметил ее бледность.

– Что-то не так?

– Видели светящуюся надпись?

– Светящуюся надпись? Где?

Она молча показала на стену. Ферсен опять подумал, не водят ли его за нос, но Мари выглядела уж очень растерянной и утомленной. Обойдя зал в поисках проектора, майор ничего не обнаружил. Не удержавшись, он улыбнулся:

– И что же вы прочли?

Ей пришлось напомнить о записке, найденной в руке мертвого брата, текст которой на краткий миг возник на стене. Увидев, что Ферсен ей не верит, она решила не продолжать.

– Впрочем, не знаю… Может, просто молния… Простите, я очень устала.

«Эта дамочка знает больше, чем говорит, – мелькнуло у него в голове. – Не покрывает ли она кого-нибудь из своей семьи или жителей острова?» С момента приезда в Ланды он столкнулся с удивительной скрытностью местных жителей и редкой на сегодняшний день их неприязнью к чужакам. Любезным тоном он проговорил:

– Благодарю за интересную экскурсию. – Увидев, что Мари направилась к выходу, он пошел по ее следам, небрежно бросив: – В любом случае мне вас будет очень не хватать…

Мари обернулась:

– Что это значит?

– Следствие поручено вести мне, и я намерен действовать в одиночку.

На ее лице отразилось такое негодование, что ему пришлось уточнить:

– Прокурор отстранил вас от следствия по причине возможной личной заинтересованности. Ваша просьба была отклонена.

Щеки Мари порозовели.

– Вы обо всем знали с самого начала и ничего не сказали! Выжали меня как лимон, а теперь спешите отделаться!

– Все равно не вышло бы ничего хорошего…

– Это еще почему?

– Рядом с вами… – на его губах заиграла двусмысленная улыбка, – работа мне в голову бы не полезла…

– Да вы просто больной! – взорвалась Мари.

– Ну а теперь серьезно, капитан. Неизвестно, что предстояло вам еще узнать о ваших близких… и что еще испытать.

– Объяснитесь!

– В записке упоминается «Всевышний», что скорее всего отсылает к Богу. Типичный почерк серийного убийцы, сумасшедшего, который верит, что исполняет священную миссию.

Новые убийства… Внутри у Мари все похолодело.

– Здесь живет ваша семья, – продолжил Ферсен, – вы знаете каждого жителя…

– Зато вы не знаете, – перебила она. – Без моей помощи вам не обойтись!

– Если станете чинить препятствия следствию, то…

– Плевать мне на ваши угрозы! Пока не найду убийцу брата, с острова я не уеду!

– Боюсь, ваша дальнейшая карьера под вопросом!

Решительным жестом Мари достала жетон полицейского, служебное оружие и протянула их Ферсену.

– Я подаю в отставку. Вас это устраивает?

Мари открыла дверь, с порога бросила ему ключи от музея и исчезла, подхваченная воющим вихрем. Подняв ключи, Люка мысленно поблагодарил себя за то, что не побоялся резать по живому: эта мегера очень скоро стала бы неуправляемой.

Заперев дверь, он обернулся, надеясь найти Мари где-нибудь поблизости, но увидел только габаритные огни «мегари», удалявшегося по шоссе.