Шерлок Холмс и дело о фруктах - Биггл Ллойд, младший - Страница 8

Эти слова Холмса означали, что он мог поручить мне сопровождать предполагаемую клиентку.

Она действительно прибыла ровно в девять и, на мой достаточно неискушённый взгляд, оказалась настоящей леди — вроде красавицы из какого-нибудь романа или сказки. Она была одета в чёрное, из чего я сделал вывод, что Шерлок Холмс ошибся, предположив, что трагедия произошла много лет тому назад. Вряд ли дама стала бы носить траур так долго. Вместе с тем ошибался и я, предположив, что всё случилось накануне. Очевидно, что она не могла бы подобрать такой изящный траурный наряд за столь короткий срок.

Её роскошное одеяние было мягким и облегающим, оно прекрасно сидело на ней и выглядело страшно модным. Платье дополняли длинная развевающаяся накидка и чёрная шляпа без всяких украшений. Мне удалось бросить беглый взгляд и на её обувь, также весьма элегантную и крошечного размера. Наша посетительница откинула свою плотную вуаль, едва только опустилась в кресло. Лицо у неё было прелестное и свежее, точь-в-точь как у принцессы, только что вернувшейся из своего загородного замка. У неё были светло-каштановые волосы и синие глаза.

Большинство клиентов Шерлока Холмса приходили к нему с проблемами зачастую очень серьёзными. Эмелин Квалсфорд выглядела как юная леди, на чьи плечи свалился непосильный груз. Смущённый вид, трагическое выражение лица и заплаканные глаза вполне соответствовали цвету её одежды.

Шерлок Холмс отнёсся к ней со всей возможной предупредительностью. Он принял у дамы плащ и подвёл её к креслу доктора Уотсона, которое обычно предназначалось для посетителей.

— Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, — сказал Холмс. Затем он представил меня как своего помощника, но мисс Квалсфорд не обратила внимания ни на его представление, ни на меня.

Шерлок Холмс часто признавался, что ничего не понимает в женщинах, и обычно называл их «таинственным противоположным полом».

«Это загадка, которую я не могу разгадать», — однажды заметил Шерлок Холмс.

Как правило, он предпочитал, чтобы проблемы, связанные с поведением женщин, решали доктор Уотсон или я. Доктор Уотсон был женат, у меня было две сестры. Поэтому Шерлок Холмс полагал, что здесь мы вполне можем выступать в качестве экспертов.

Мне всегда представлялось, что большинство женщин было защищено от его методов самой своей природой. Своих клиентов-мужчин Шерлок Холмс мог читать как раскрытую книгу. Руки рассказывали ему об их занятиях, брызги грязи на обуви или брюках раскрывали маршруты передвижений. Если они носили кольца, булавки, брелоки, то это обязательно имело для Холмса какой-то смысл. Ничто не могло укрыться от его проницательного ума и зорких глаз, а клиентам всё это казалось сверхъестественным.

Женщины, напротив, были для Холмса абсолютной загадкой. Неопровержимые улики, проясняющие внутреннюю сущность и связи мужчин, у женщин оказывались всего лишь причудами, но не свойствами характера. Незначительные детали позволяли Холмсу судить об их социальной принадлежности, но почти ничего не говорили о профессии его клиенток. Женщины чаще, чем мужчины, пользовались каретами или наёмными экипажами. Их длинные юбки скрывали обувь, любое пятнышко грязи, на которую мужчина мог не обратить внимания, тотчас же стиралось женщиной.

Шерлок Холмс всегда сначала обращал внимание на рукава и руки женщин, ища свидетельства занятий машинописью или музыкой. Но, глядя на Эмелин Квалсфорд, я ничего не мог заключить по её модному и, возможно, недавно сшитому платью, кроме того, что она в трауре. В её руках не было ничего примечательного, за исключением маленького чернильного пятна на левом указательном пальце. Действительно, даже если опустить особую эмоциональную сложность женщин, разобраться в них нелегко.

Усевшись в предложенное кресло, мисс Квалсфорд взглянула на Холмса своими небесными глазами и со слабой улыбкой произнесла:

— У меня такое ощущение, будто вы уже всё знаете обо мне, мистер Холмс. Я слышала о неподражаемом искусстве, с которым вы разгадываете человеческие тайны.

— Не совсем так, — возразил Шерлок Холмс. — Очевидно, что вы — левша, не замужем, но часто имеете дело с детьми. Вместе с тем вы не относитесь к гувернанткам, работающим по найму. У вас резкий характер. Вы быстро принимаете решения и тотчас начинаете действовать. Конечно, это всего лишь предположения. Я могу составить целый список ваших привычек и занятий. Но всё равно они не расскажут мне о вас всего. Например, я не имею ни малейшего представления о том, почему вы решили навестить меня.

Мне был вполне понятен ход рассуждений Шерлока Холмса. На левшу указывало чернильное пятно, которое, вероятно, образовалось во время письма. Она не носила обручального кольца. Обычная гувернантка не могла бы позволить себе такую дорогую накидку. Правда, я упустил улику, указывающую на её работу с детьми, так как не принимал её плащ. Видимо, женщина чуть-чуть прислонилась к доске и испачкала его мелом. О характере же Холмс, конечно, судил на основе её телеграммы.

Мисс Квалсфорд оторопело уставилась на Шерлока Холмса, потом удивлённо пробормотала:

— Вы действительно необыкновенный человек, мистер Холмс.

Поведя плечами, она глубоко вздохнула, как будто собираясь с мыслями, и наконец приступила к сути дела:

— Я здесь потому, что приятель, вчера вернувшийся из Лондона, захватил с собой экземпляр «Таймс». Люди, пережившие нервное потрясение, часто совершают необъяснимые вещи. Я сделала то, что никогда не делала прежде, — прочитала колонку объявлений. Когда я увидела, что вы упомянули о питахайе, то сразу же поняла, что должна поговорить с вами.

— Весьма странно, — удивился Шерлок Холмс. — Какое отношение имеете вы к питахайе?

— Абсолютно никакого. Но слово это было в ходу у Эдмунда, моего брата. Я считала, что он сам придумал его для шутки. «Кажется, сейчас прольётся дождь из питахайи», — говорил он. Или: «Время для питахайи». Или: «Сегодня мы сосчитаем питахайи». — Глубоко вздохнув, она продолжала: — Поэтому, когда я увидела ваше объявление…

Шерлок Холмс слегка покачал головой.

— Мои питахайи не имеют никакого отношения к бессмыслице вашего брата, — ответил он. — Вам следовало бы спросить его самого об этом, а не предпринимать зря такое путешествие.

Женщина вздрогнула, словно её ударили.

— Я не могу спросить его, — проговорила она сдавленным голосом. — Позавчера моего брата зверски убили.

И тут она упала в обморок.

Шерлок Холмс подхватил начавшую падать мисс Квалсфорд и бережно усадил её обратно в кресло. Затем он смочил водой из поданного мною стакана свой носовой платок и положил его на лоб женщине. Одновременно Холмс отправил меня к миссис Хадсон за чашкой чая.

Мисс Квалсфорд быстро пришла в себя и смущённо пролепетала:

— Простите меня, мистер Холмс, но смерть Эдмунда была настоящим ударом для нас. Всё случилось так неожиданно! Как только я узнала, что вы занимаетесь этим расследованием, я решила немедленно посоветоваться с вами.

— Но я вовсе не занимаюсь этим делом, — сдержанно возразил Шерлок Холмс. — Я не слышал о вашем брате до тех пор, пока вы сами не упомянули о нём. И я, конечно, не знал, что он умер.

Мисс Квалсфорд с удивлением посмотрела на Шерлока Холмса:

— Но ведь именно вы на следующий день после его смерти опубликовали это объявление. Должна же быть какая-нибудь связь. Никто, кроме него, не произносил этого слова. Я понятия не имею, что же это такое. Я, конечно, спрашивала его в шутку, а он, тоже в шутку, советовал посмотреть в словаре. Но я так и не посмотрела. Я боялась, что это какая-нибудь гадость и он опять посмеётся надо мной.

Мисс Квалсфорд выпрямилась в кресле и решительно взглянула в глаза Шерлоку Холмсу:

— Мистер Холмс, так что же такое питахайя?

Но тут нас прервала миссис Хадсон, которая принесла чай. Мисс Квалсфорд призналась, что ещё не завтракала, поэтому Шерлок Холмс настоял на том, чтобы, прежде чем продолжать разговор, она подкрепилась чаем и поджаренным хлебом. Мисс Квалсфорд неохотно отхлебнула чаю и, машинально откусив несколько кусочков тоста, отодвинула поднос.