Лунный нетопырь - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 49
- Предыдущая
- 49/114
- Следующая
Она уже открыла рот, чтобы посочувствовать и предложить помощь (не иначе как дружиннички потешились, нашли над кем!), как он круто развернулся и, встряхиваясь, как собака, двинулся на нее с поднятыми кулаками:
— Ага, попалась, морда холуйская! Я ж тебя, стерву старую…
— Рыцарь по-Харрада!
Он остановился, протирая глаза:
— Никак ты, княжна? Думал, эта… воеводиха твоя кухонная.
— Кто это тебя искупал?
— Да все она, ведьма гребаная, строфион ее в ляжку! Весь берег обыскал — утопил бы не жалеючи!
Увы, за год чужедальних странствий манеры бродячего певца понесли значительный урон. Мона Сэниа вздохнула — все-таки вина в том была именно ее.
— Ну, летим к дому, там и ужин готов. Разведем вечерний костер, просохнешь…
— Ну, уж нет! Я сначала ее, гадюку, найду да мордой в пень трухлявый!
— С пнем и завтра успеется, — заверила его принцесса. — Дай-ка руку, пора нам в Бирюзовый Дол, а то заплутаешься тут в темноте, ищи тебя потом…
— Сам я.
— В каком смысле — сам?
— А вот в таком.
И менестрель, до сих пор боявшийся высоты пуще огня, зажмурился и шагнул с обрыва.
Принцесса от неожиданности вскрикнула и наклонилась над водой, которая тихо, по-вечернему синела далеко внизу, чтобы точно определить, где перехватить падающее тело.
Под обрывом никого не было.
— Харр! — позвала она, не позволяя себе понять, что произошло. — Харр!!!
Откуда-то с верхушки сосны сорвалась Гуен и с омерзительным хохотом ринулась вниз.
— Гуен, ищи его, ищи! — Она понимала, что приказ бессмысленный, но ее разум отказывался принять то, что произошло на ее глазах.
Гигантская птица заметалась между стволов, врезалась в можжевеловый куст, затихла. Колючки клювом выщипывает у себя из брюха, а может, решила ягодами побаловаться… Искать-то некого.
Мона Сэниа так и стояла не шевелясь, пока не ощутила новый порыв встревоженного воздуха. Теперь Харр появился в нескольких шагах, уже малость пообсохший, с какими-то колосьями в руках.
Вид у него был пришибленный, почти виноватый.
— На Тихри побывал… — прошептан он растерянно; руки его опустились, колоски посыпались на землю. — Ежели все так просто, то, как же я ее не спас?..
Мона Сэниа подошла, мягко положила руки ему на плечи:
— Вернемся в Бирюзовый Дол, милый Харр, я прошу тебя! Там во всем и разберемся.
Он послушно кивнул, позволяя увлечь себя в такой привычный для джасперянки — и такой невероятный для самого себя — полет через ничто, и через мгновение они уже стояли на голубом колокольчиковом ковре.
— Ну, Сэнни, у меня просто слов нет! — командор, разносивший в пух и прах за какие-то провинности покрасневшего Киха, оставил свою жертву и бросился к жене. — Паянну Ких отыскал, а вот где вас с этим гусем носило…
— Харр, — вполголоса проговорила принцесса, обернувшись к «этому гусю». — Продемонстрируй ему.
Менестрель послушно кивнул, зажмурился, сделал вперед коротенький, падающий шажок…
И его уже как не бывало.
Раздался дружный икающий вздох — все, кто был на лугу, остолбенели от изумления.
— Ты… — первым пришел в себя командор. — Ты научила его… А меня?!
Мона Сэниа про себя усмехнулась: ну вот, на сегодня и покончено с супружеским дознанием, где это она пропадала.
— Я подозреваю, — задумчиво проговорила она, — что его не учил вообще никто, разве что эти насекомоподобные крэги… как их… пирли.
Паянна, до сих нор тихонько — вот уж что совершенно было на нее не похоже! — притулившаяся возле кухонного закутка, поднялась и бесшумно подошла поближе.
— Постой, постой, — командор, взмокший от волнения, в буквальном смысле слова схватился за голову, — ты хочешь сказать, что и Тихри населена людьми, способными совершать эти немыслимые перелеты через подпространство?
— Нет, не думаю. Иначе за столько-то тысячелетий уж кто-нибудь из них обязательно открыл бы это свойство, столь необходимое кочевникам, и не тянулись бы по всей планете нескончаемые караваны… Нет. Я полагаю, что этим даром обладает только наш гость. Он или наделен им от рождения, или незаметно для себя приобрел где-то… Он и сам потрясен.
Юрг круто повернулся на каблуках: все дружинники уже собрались вокруг него, Паянна, набычившись, угрюмо глядела в спину Флейжа, и даже всегда нелюбопытная Ардинька вышла из детской с голопузым Эзриком на руках.
А вот Харра нигде не было.
— Боюсь, что он уже не наш гость, — пробормотал командор.
Принцесса вздохнула: да уж, теперь менестрель вряд ли появится здесь, пока не натешится вволю только что открытым у себя чудодейственным даром.
— Свин певчий, — убежденно изрекла Паянна. — Сам волшбой овладел, так нет, чтоб с другими поделиться! И дитё на чужие руки кинул…
Мона Сэниа оглянулась на раздосадованную воеводиху, поняла: той тоже до смерти хотелось постранствовать.
— Да не завидуй ты ему, Паяннушка, — проговорила она примирительно; — скажи только, куда слетать хочешь, и мои дружинники доставят тебя куда пожелаешь. Не по Тихри ли соскучилась?
Паянна шумно вздохнула, покачала головой (принцессе почему-то сразу представилась тучная рогатиха, отгоняющая приставучую караванную муху).
— Не, — проговорила она убежденно, — покедова дел невпроворот, не до удовольствиев. А сподвижникам своим на всякий случай накажи: ежели я спрошусь, то по первому моему слову чтоб меня на родимую дорогу кинули или еще куда. Ведь не приведи нелегкая что с князем моим приключится, или он просто по мне соскучится, то я ведь и почуять могу. Тогда — чтоб враз…
— Да, разумеется, Паянна, — заторопилась принцесса, по опыту знавшая, как раздражает супруга бесцеремонная многословность кухонной воеводихи. — Все слышали? Чтоб по первому же требованию!
— А ежели царевна-рыбонька всех малявок на себя примет да мне отпускную на один дён предоставит, то недурственно бы на дворец твой княжий поглядеть, что на равнине паладиновой стоит, чтоб иметь в воображении, на какой такой манер вы тут хоромину возводить намылились.
— Эрм, чтоб завтра же с утра!..
Юный Эзерис, смевший, что ему слишком долго не оказывают внимания, требовательно взревел.
— Да, в самом деле, утро вечера мудренее, — обрадовался командор, которому симпатии жены к этой отставной воительнице с самого начала (и если честно говоря, то совершенно беспричинно) были поперек горла. — Пора и за ужин приниматься, тем более что нам опять долгое время придется обходиться без застольных несен…
И точно в ответ на это не вполне обоснованное пророчество мощный всплеск воздуха сбил с ног Флейжа, и на этом месте появился менестрель, встрепанный и с десинтором в руках.
— Ты, строфион черноперый, — напустился на него Флейж, поднимаясь и отряхивая свой щегольской камзол. — В другой раз нацеливайся поближе к стеночке!
Командор же, увидев в черных пальцах грозное оружие, в очередной раз схватился за голову:
— Ты с ума сошел! Положи немедленно! Ты же тут всех перестреляешь.
Менестрель задумчиво поглядел па свое новое приобретение, перекинул из левой руки в правую:
— Так зачем же — здесь? Вот погуляю по Дороге Свиньи, там на каждом шагу есть, кого приласкать.
— Командор, — быстро шепнула мона Сэниа, оборотясь к супругу, — добытое оружие не отбирают…
Менестрель — даром, что чуткий слух! — уловил ее слова, деловито засунул ствол за расшитый пояс. Паянна не выдержала, фыркнула: — Эй, горлопан, где хлопушку-то спер? Тихрианин необидчиво пожал плечами:
— Зачем же так сразу и спер… В джанибастовом хлеву, где давеча гулял я, в чем мать родила, у каждого бандюги по пятку таких. Одного пришлось облегчить.
— Тебя кто просил на конфликт нарываться? — снова вскипел командор. — С той самой потасовки, когда вы Касаулту вызволяли, тебя там каждый прохвост в личико твое симпатичное помнит! Еще решат, что это принцесса тебя послала, а она ведь слово дала, что ни в какие распри не станет вмешиваться; ты хоть это понимаешь?
— От кого я оружие поимел, тот ничего уж решать не будет, — проговорил когда-то добродушный менестрель таким ужасающе спокойным тоном, что даже принцессе стало не по себе.
- Предыдущая
- 49/114
- Следующая
