Путь к жизни (СИ) - Уксус Сергей - Страница 53

А потом учитель принёс особую дощечку, на которой можно царапать палочкой. Чтобы писать. И лич наконец-то смог спросить. И учитель объяснил, что бывают три способа делать заклинания. Или создавать? Не важно. Важно другое: говорить вслух - это самый простой способ. И самый медленный. Второй, говорить про себя, побыстрее. Но учителя его не любят. Потому что если ученик ошибётся, его не поправить. И хорошо, если при этом заклинание просто не получится. Ну а третий - когда надо представить себе рисунок - самый быстрый. Раньше, в древние времена, ему старались научить всех. А теперь учат только некоторых. И потому многие про него теперь не знают.

А ещё учитель иногда приносит кровь…

С учеником оказалось одновременно и тяжело, и легко. Легко - потому что неживая память впитывала знания, как пересохшая губка - воду. Кроме того, лич не страдал такими пороками, как лень, разгильдяйство, нежелание учиться. Наоборот, всеми силами демонстрировал старательность и внимание. И ещё - явно умел думать. И, судя по задаваемым вопросам, умением этим не гнушался пользоваться. Чего стоила одна только просьба научить его другим языкам. Причём в первую очередь - старым. Тем, книги на которых ещё сохранились.

С другой стороны, Тервиз за прошедшие недели так и не смог разобраться, что же перед ним такое. Или кто такой. Например, кровь на младшего Гельда не действовала. Никак. Сначала Злоглазый подумал, что кровь не та - он брал её на храмовой кухне, когда там резали кур и прочую живность - и попросил братьев поделиться красной жидкостью. Однако и человеческая не произвела на мертвеца ни малейшего впечатления. Лич даже не выказал интереса. Мол, если учитель считает, что так нужно… Следствия у этого обстоятельства были самые разные. Например, что старый друг то ли преднамеренно, то ли по ошибке лишил поднятого этой потребности. Или что единственная сохранившаяся с давних времён книга, описывающая различные виды нежити, мягко говоря, ошибается. Но если она ошибается в одном, значит…

Хотя вопрос был спорный. Тех же гончих, зомби и некростеров разного уровня, а также прочую низшую нежить древний справочник описывал достаточно точно.

Возникшая неопределённость была из ненавидимых магами за непредсказуемость последствий.

А тут ещё агент. Задание-то он выполнил, но при этом так трясся от страха, что почти не замечал мелочей. Соответственно, о характере мертвеца смог рассказать очень мало. Очень. От Мясника и то больше толку оказалось. По утверждению целителя, Гельд-младший делит мир на своих и чужих, глядя на первых с некоторой снисходительностью и делясь с ними знаниями и считая вторых исключительно подопытным материалом. Насколько далеко распространяется снисходительность, маг сказать не мог. Но это-то понятно: мало кто захочет выяснять границы терпения ходячей смерти…

Впрочем, купец всё же сообщил под конец разговора, что его старшинство в походе мертвец почти не оспаривал, и привёл пару примеров. Хороших примеров, показательных. Но, опять же, недостаточных, чтобы как-то определить образ мыслей ученика.

Наконец, сопровождающие. Разговорить далёкого потомка эльфов особого труда не составило, однако он, опять же, мало что знал - в долине с личем общался его отец. Оборотень же выдавать что-либо, что он считал тайнами господина, отказался наотрез. Сообщив лишь, что должен ему жизнь свою и своей семьи. Даже на исповеди, ради которой подошёл тогда к Тервизу (хорошо, Злоглазый слышал об этом обычае поклоняющихся Справедливому и не ударил лицом в грязь), промолчал. Конечно, это не удивительно - перевёртыши если и нанимаются на службу, служат верно. А уж когда долг жизни отдают…

Долг жизни - мертвецу. Однако! Расскажи кто месяц назад что-нибудь подобное, Злоглазый бы его высмеял, но сейчас… Сейчас все попытки сложить из кусочков хотя бы смутное подобие картины давали только одно: с учеником можно договориться. Вот только это Тервиз знал и сам. Причём задолго до того, как старый друг начал свои эксперименты. О подобном даже в некоторых сказках упоминалось. Мол, приходил герой к Злобному Личу за какой-то помощью, а тот сначала посылал беднягу принести ему что-то особо ценное. Герой отправлялся за этой ценностью, но оказывалось, что обманул его Злобный Лич, послав на верную смерть… Ну, тут народная молва явно привирала: никакая ценность не будет лежать так, что её первый попавшийся подберёт. Короче говоря, стоило герою выбраться из ловушки и принести заказчику требуемое, тот, в свою очередь, оказывал запрошенную помощь…

Иными словами, всё, что узнал Наставник в последнее время, лишь подтверждало давно известную истину и ни намёком не отвечало на главный вопрос: как правильно учить лича?…

Досточтимый, то есть уже святейший Кирво вошёл в отведённые ему покои, сорвал с головы высокую шапку из белой ткани с вышитым спереди ликом Справедливого, пару секунд подержал в руках и аккуратно положил на стоящий у двери низенький столик. За шапкой последовали знак первосвященника - золотая ажурная цепь с символом Справедливого - и парадное облачение, неподъёмное от обилия шитья и мелких драгоценных камней. Мягким белым туфлям на высоком каблуке повезло меньше - их просто отшвырнули в сторону.

Оставшись в одной только белой рясе, Кирво подошёл к буфету, налил полный кубок вина и со вздохом облегчения буквально рухнул в мягкое глубокое кресло.

Из дальнего угла послышался негромкий смешок. Повернувшись в ту сторону, святейший обнаружил удобно устроившегося в таком же кресле толстячка. И тоже с кубком…

- Римзо? - без всякого удивления спросил Кирво. - Что-то случилось?

- Ничего важного, святейший брат! Пришёл первым поздравить вас с новой должностью! Всего лишь! - маг снова хихикнул.

- Опоздали, Римзо, опоздали! - настроение первосвященника начало медленно улучшаться. - Нашлись ещё более, знаете ли, подхалимистые.

- Как?! - на лице толстяка отобразились одновременно бесконечное удивление и возмущение. - Подхалимистее меня?! Кто посмел?!

- Вам бы в театре играть, - наконец засмеялся святейший. - В королевском… Так что вы там высмотрели?

Маг резко посерьёзнел:

- Всё, как мы и предполагали, святейший. Наши, хм, соратники только рады: власть увеличилась, обязанности уменьшились, титулы удлинились…

- Титулы?

- Ну, названия должностей… Были досточтимыми, стали досточтимейшими… Мелочь, как говорится, а приятно. Н-да. Даже завидовали вам, святейший, как-то лениво. По привычке, я бы сказал. В общем, с этой стороны в ближайшее время пакостей можно не ожидать.

Задумчиво покивав, Кирво отхлебнул вина и спросил:

- А с других сторон?

- С других… Ну, чернь обычная как всегда довольна. Зрелище удалось. Как мне доложили, чуть ли не по всему городу на улицах давка. Даже те, у кого есть дворы, на всеобщую молитву на эти самые улицы выходили. Короче говоря, всеобщий восторг. Мало того, заметили одного с кислой рожей, так тут же на куски порвали. Пришлось моим мальчикам поработать, чтобы утихомирить. А то так бы и пошла толпа еретиков искать. Н-да… - маг отпил из своего кубка и продолжил: - А вот чернь титулованная… Вот здесь восторгов меньше. Намного меньше. И вот этого мы не предполагали.

Кирво, несмотря на усталость, вылез из кресла и принялся шагать по комнате. Так было привычнее думать. Да и ворсистый ковёр приятно щекотал натруженные за день босые ступни.

Покосившись на него, толстяк притворился, что интересуется исключительно вином: пусть святейший побегает, помечется. Думать он умеет, нужные выводы сделает. А поправить, если ошибётся, и потом можно…

Наконец Кирво подошёл к Римзо и остановился:

- Надеюсь, вы их запомнили, брат?

- И даже записал, святейший, - маг вынул из широкого рукава рясы свиток и протянул покровителю.

- Ну-ка, - глава Храма развернул лист и быстро пробежал глазами. - Вот как! Это получается… - он на пару мгновений застыл, припоминая карту, -…получается север и восток. И все - у самых наших границ… Хм, не нравится им, видите ли, что мы делаем. Не нравится…