Гадкие Крошки - Левеллин Сэм - Страница 22

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая

Пепе Монструо хотел было сказать, что именно таков его замысел, но почему-то послушался и действительно убрал нож. Чтобы скрыть смущение, он сказал:

— Чего вам надо?

— Мы — две няни и матрос, — сказал большой в котелке. — Потерпели кораблекрушение и нас выбросило на берег. Натурально, мы высушили и отгладили нашу одежду. Теперь нам нужны кров и пища.

— Что такое ньяньи? — спросил Монструо.

— Мы специалисты по уходу за детьми. — Маргаритка заметила, что на обезьяньем лице Монструо промелькнуло странное выражение. Еще она заметила, что земля вокруг усыпана сломанными игрушками. — За трудными детьми, — добавила она. — Что с вами?

Пепе Монструо упал на колени, благодарно воздел глаза к небу и залепетал:

— Si! Si! О, жизнь такая добрая, такая добрая!

— Не поняла?

— Идите туда. Там будут очень рады вас видеть.

— Будьте любезны, покажите дорогу, — сказала Маргаритка.

Дорога к дому была усыпана гравием из горного хрусталя, обсажена конусообразными кипарисами, и на ней тоже валялись сломанные игрушки.

Маргаритка подняла кусок искореженного металла, нахмурилась и поцокала языком:

— Радиоуправляемый вертолет, фрагмент фюзеляжа.

— Стоит годового жалованья, — сказал няня Пит.

— «Долг балованного чада — где зимуют раки, папе показать», — сказала Примула.

В хмуром молчании они подошли к дому.

В доме не было тихо. Где-то играл латиноамериканский оркестр. В мраморном вестибюле вокруг декоративного фонтана сидели пять или шесть крупных дам в маленьких купальниках и болтали по-испански.

Вестибюль был еще больше, чем на авеню маршала Маммона. Из него на галерею вели две лестницы. Из комнаты за лестницей доносились голоса.

— Шеф, — сказал Монструо. — Я отводить вас к нему. Идите в приемная комната. — Он подошел к приоткрытой двери и толкнул ее.

Что-то упало на него сверху. Черноволосый, в черном костюме Монструо вдруг сделался белым, как привидение. Он беспомощно заметался по комнате, налетая на мебель и бормоча страшные испанские проклятия. Маргаритка и ее спутники смотрели на него с осуждением.

— Старый трюк — ведро с известкой на двери, — сказала Примула.

— Допотопная шутка, — согласилась Маргаритка. Она подошла к Монструо, привстала на цыпочки и постучала по ведру кулачком. — Лягте! — крикнула она.

Монструо, спотыкаясь, бродил по кругу. Добрая Маргаритка сделала ему подножку, и когда тот упал, растянувшись на мраморном полу, наклонилась и стащила ведро с его головы.

Лицо Монструо было известковой маской. Потом раскрылись черные глаза, горящие, как угли.

— Bastante! — крикнул Монструо. — Всё это сатанинское отродье, поставил ведро, сводить меня с ума! Или ему не жить, или мне!

В комнате вдруг похолодало и запахло пачулями.

— Да, Монструо, — холодно произнес чей-то голос. — Тогда, я думаю, не жить тебе. Крокодилы соскучились в своем болоте. Уведите его, пусть поучит их играть в водное поло.

Маргаритка подняла голову. Прислонившись к косяку, стоял Гомес Элеганте и поглаживал свои тонкие усики. На нём был белый костюм. Позади него стояло человек пять в черных костюмах. Двое из них утащили упирающегося Монструо. Дамы в маленьких купальниках умолкли и покрылись гусиной кожей.

— А вы кто? — сказал Гомес Элеганте.

— Няни и матрос торгового флота, потерпели кораблекрушение, — сказала Маргаритка сквозь зубы, изо всех сил стараясь ими не стучать. — Сеньор Монструо любезно согласился отвести нас к вам, но, кажется, не успел.

Гомес Элеганте уставился на Маргаритку немигающими глазами, холодными, как у змеи в холодильнике.

— Еще одного хорошего человека не стало, — сказал он.

— Извините за нескромный вопрос, — сказала Маргаритка, — но этот недавний инцидент с известкой как-то связан с проблемой воспитания?

— Спрашиваешь, — сказал Гомес Элеганте, и на лице ею даже появилось что-то вроде выражения. — Мой маленький Гомес Маль-Чико. Умный, энергичный мальчик, ему трудно общаться с менее творческими натурами. Кроме того, у него аллергии…

Маргаритка позволила себе сдержанно улыбнуться:

— А его теперешний… персональный ассистент имеет психологическую подготовку?

Лицо Гомеса Элеганте выразило удивление. Он перекрестился и сплюнул через правое плечо.

— Читаешь мысли? — сказал он. — Может, ты ведьма?

Маргаритка сказала:

— Мистер Гомес, мы — решение вашей проблемы.

— Вы? — Гомес нахмурился. — Я вас раньше не видел?

— Нет, — сказала Примула.

— Нет, — сказал Пит.

— Нет, — сказала Маргаритка. — А где миссис Гомес?

— В Лондоне? Нью-Йорке? Джакарте?.. Кто ее знает? Кому интересно? Сейчас пацан бросает винные бокалы в плавательный бассейн; понимаете, это — вопль отчаяния. У вас двадцать четыре часа, чтобы снова сделать его счастливым. После этого — к крокодилам.

Темный костюм повел их прочь.

— Где детская? — спросила Маргаритка.

— Чо? — сказал костюм.

— Где вы держите ребенка? — сказал Пит.

— У него свои апартаменты, — сказал костюм. — Сюда.

Они стояли во внутреннем дворике, рядом с большим бассейном. Две стеклянные двери, глядевшие на бассейн, были забраны фанерой. Маленький мальчик бросал в бассейн бокалы. На нём был официальный костюм из жутко блестящей материи и кроссовки размером с небольшую лодку. Волосы у мальчика были черные и свисали на лицо, так что черные очки только чуть-чуть проблескивали из чащи.

— Привет, — сказал Пит.

Ребенок не ответил.

— Добрый день, — сказала Маргаритка.

Ребенок бросил бокал на бортик. Бокал разбился.

Осколки попадали в голубую воду и стали невидимы.

— Что ты хочешь на ужин, малыш? — спросила Примула.

— Мясо, — сказал ребенок. — Сырое.

— Как некрасиво, — сказала Маргаритка. — Примула сделает тебе пиццу.

Ребенок зевнул и сплюнул:

— А ты ее всю съешь.

— Не съем.

Ребенок бросил на Маргаритку взгляд, который едва не прожег ее насквозь.

Открылась зафанеренная дверь. К бассейну вышла средних лет женщина, с голубыми глазами и в белом комбинезоне. Она сказала:

— Попрошу вас не быть такими строгими с Младшим. — Лицо ее было заклеено пластырем, а левая рука сильно забинтована.

— А вы кто будете? — спросил Пит.

— Я миссис Бик. Психотерапевт и наставник Младшего.

Пит сказал:

— В аварию попали?

— Порезы, кровоподтеки, немного сломана рука, маленький Гомес порезвился, мой котеночек, — сказала миссис Бик, отводя глаза.

Примула подошла к ней и взяла за здоровую руку.

— Миссис Бик, — сказала она, — пойдемте, присядьте на минуточку.

Миссис Бик смотрела куда-то в сторону.

— Не хочу, — сказала она.

Примула сорвала с головы котелок, кинула его Маргаритке, и та спрятала шляпу у себя за спиной.

— Пожалуйста, — сказала Примула. — Вот на ту висячую скамеечку.

Посмотрев вниз, миссис Бик увидела миленькую девочку с добрыми голубыми глазами и красивой ленточкой в светлых волосах.

— А, хорошо, — сказала она.

Они сели на качели возле бассейна.

— Извините меня за такие слова, — сказала Примула, — но, мне кажется, вы несчастливы.

— Несчастлива? Я?! — сказала миссис Бик. — Конечно… Я… Не… — Она поперхнулась. Две большие слезы скатились по обе стороны ее курносого носа.

— Потому что маленький Гомес — скверный мальчишка.

Миссис Бик хотела сказать, что таких детей не бывает, а бывают только дети со сложным характером — и всё из-за того, что не всё время получали всё, что хотели. Но под действием доверчивого голубого взгляда Примулы она сказала:

— Он чудовище.

— А у вас есть свои малышки?

— Да, — сказала миссис Бик.

— Где они?

— Они в тюрьме, — сказала миссис Бик и разразилась слезами. — Бедные птенчики безумно расстраивались, что у них нет красивых спортивных автомобилей, и несколько штук угнали.

— А мистер Бик?

— Он так отчитал их, что они подожгли дом. Я, конечно, немедленно с ним развелась. — Ее носовой платок был насквозь мокрым.

• Предыдущая
• 22/30
• Следующая