Мила Рудик и Магический Синод - Вольских Алека - Страница 18

• Предыдущая
• 18/85
• Следующая

Мила какое-то время смотрела на Ромкино лицо — ее друг сосредоточенным взглядом изучал что-то на потолке, хотя на самом деле, конечно же, ломал сейчас голову над тем, как защитить Милу от нападок Лютова и его приятеля.

Белка, скрестив руки на груди, сидела рядом в позе йога и недовольно кусала губы — явно подыскивала аргументы, как бы ей убедить друзей рассказать о поступке Лютова и Воронова Альбине.

Мила по очереди посмотрела на своих друзей, потом глубоко вздохнула и, расстегнув молнию нагрудного кармана кофты, достала оттуда небольшой прямоугольник плотной бумаги.

Это была старая цветная фотокарточка, с которой на нее смотрела молодая пара: рыжеволосый мужчина и женщина с длинными темными волосами. После того как Мила узнала от Гурия, что Многолик не приходится ей отцом, она достала этот снимок из своей шкатулки и больше не расставалась с ним. На нем были ее родители, и ей больше не страшно было думать об этом. Она очень мало знала о маме и совсем ничего не знала о папе, но теперь легко было верить, что они оба были очень хорошими.

Мила порадовалась, что пока была в Менгире, спрятала фотографию во внутренний карман джинсов, чтобы ее не нашли, если надумают обыскивать. Таким образом ей удалось уберечь очень ценную для нее вещь от сегодняшнего дождя.

— Что это у тебя там? — Приподняв голову с белоснежной шкуры, Ромка разглядывал снимок в руках Милы.

Она подняла на него глаза, с минуту смотрела не мигая, потом снова сделала глубокий вдох и решительно заявила:

— Я хочу вам кое-что рассказать. Вообще-то, я хочу вам очень многое рассказать.

— Ты о чем? — взволновалась Белка.

— Я кое-что не говорила, — нахмурившись, сказала Мила. — Вам. И… да почти никто не знает, в общем-то.

Ромка медленно поднялся со шкуры и сел.

— А сейчас расскажешь? — спокойно спросил он.

— Ты не выглядишь удивленным, — заметила Мила.

Ромка пожал плечами.

— Я догадывался, что у тебя есть секреты. Мы же друзья, думаешь, можно не заметить, что с твоим лучшим другом что-то не так?

— А ты? — повернувшись к Белке, спросила Мила.

Та округлила глаза и помотала головой.

— Нет, я…

— Белка, брось! — поморщился Лапшин.

Белка обреченно вздохнула и, глядя на Милу, ответила кивком головы.

— Ну да, я тоже… догадывалась, что ты о чем-то нам не говоришь. Но ведь у каждого может быть что-то личное, что не хочется никому рассказывать…

— Даже лучшим друзьям? — возмущенно зыркнул на нее Ромка.

— Это неважно, — остановила их Мила. — Я уже решила, что расскажу. Может быть, я и должна была это сделать раньше, но… Я боялась.

— Чего? — спросил Ромка.

— Когда расскажу, поймешь.

Она протянула друзьям фотографию. Ромка взял снимок в руки, и, подвинувшись поближе друг к другу, они с Белкой склонили над ним головы.

— Многолик? — удивился Лапшин, озадаченно взглянув на Милу. — Почему у тебя его фото? И кто эта женщина рядом с ним?

Мила забрала у них фотографию.

— Это не Многолик, — ответила она, глядя в серые глаза мужчины на снимке. — Это… мой отец.

Несколько секунд друзья молчали, и Мила чувствовала, что они смотрят на нее и пытаются связать ее слова с тем, что увидели на снимке.

— Как это — «твой отец»? — наконец спросил Ромка неуверенным голосом. — Это Многолик, я не мог ошибиться.

Мила уверенно кивнула, возвращая фотографию в карман и застегивая молнию.

— Мог. Я тоже ошибалась раньше. Я тоже считала, что на этом фото Многолик. И кстати, женщина со снимка — это моя мама.

Ромка с Белкой переглянулись.

— На этой фотографии моя мама, — повторила Мила. — Поэтому я решила, что мужчина рядом с ней — мой отец, и… я думала, что это Многолик.

У Ромки вытянулось лицо, а Белка сидела с открытым ртом и ошеломленно смотрела на Милу.

— Я считала, что Многолик мой отец, — сказала Мила и быстро начала объяснять: — Но однажды это фото у меня увидел Гурий. Мне пришлось рассказать ему все о своих подозрениях, и тогда он показал мне одно воспоминание. — Мила нахмурилась. — Я не могу его пересказать, потому что это уже не моя тайна, но… Из этого воспоминания я узнала, что Многолик, каким мы его знали, не настоящий…

— Ни черта не понимаю, — проворчал Ромка. — Что значит — «не настоящий»?

— Он изменил внешность. Настоящее лицо Многолика другое. В воспоминании Гурия я его видела таким, каким он был раньше — настоящим. Примерно в то время, когда маги разгромили Гильдию, Многолик изменил внешность. Я не знаю, как это произошло, и Гурий не знает, но… Многолик стал выглядеть, как мой отец.

Друзья смотрели на нее несколько секунд, затем Ромка осторожно спросил:

— Но он не твой отец?

Мила отрицательно качнула головой.

— Нет. Он изменил внешность уже после моего рождения. А это фото было сделано еще до того, как я родилась. Это я знаю точно — бабушка говорила, что мама умерла сразу после моего появления на свет.

Ромка с Белкой пару раз обменялись взглядами. Белка медленно покачала головой, словно все, услышанное только что, не укладывалось у нее в сознании, а Ромка сделал глубокий вздох и по старой детской привычке дунул на челку.

— Ничего себе… Многолик стал выглядеть, как твой отец, с ума сойти… — пробормотал он. — Выходит, он знал твоего отца?

— Выходит, что знал, — согласилась Мила. — Но остается загадкой, как Многолику удалось это перевоплощение. Зелья и морок отпадают. А других способов никто не знает. Но факт остается фактом — Многолик принял облик моего отца. А что с ним случилось, с папой, жив он или давно умер — это тоже неизвестно.

— Но в этой истории есть и хорошие стороны, — подала голос Белка. — Смотри, ты ведь боялась, что Многолик твой отец. Оказалось, что это не так. Это ведь очень хорошо, правда?

Мила посмотрела на друзей долгим немигающим взглядом.

— Да, хорошо. Только это не все. Есть еще кое-что. Самого главного я еще не сказала.

— Это тоже связано с Многоликом? — спросил Ромка.

— Нет, — покачала головой Мила. — Нет, не с ним.

Шалопай, сидящий в шаге от Милы, подполз ближе и тихонечко гавкнул. Мила погладила своего питомца по спине.

— Два года назад Некропулос охотился за мной и за Бледо. После того, как его схватили, всем сказали, что он выбирал свои жертвы наугад. — Мила до боли прикусила нижнюю губу. — Это неправда.

Друзья выжидательно молчали.

— Некропулос хотел отомстить, и совсем не случайно выбрал меня и Бледо. Он хотел убить Бледо, потому что его отец, Терас Квит, был пособником Гильдии. А меня… — Мила глубоко втянула в легкие воздух и прочистила горло, потом по очереди посмотрела в глаза Белке и Ромке. — Меня он хотел убить, потому что основателем Гильдии — той самой Гильдии, которая истребляла магов, — был… мой родной прадед.

Около минуты Ромка с Белкой смотрели на Милу с непониманием. Как будто не расслышали, что она сказала. Потом лицо Белки вздрогнуло, она поднесла руку ко рту и тихонько сказала:

— Ох, Мила, мне так жаль.

Ромка молчал, и по выражению его лица Мила никак не могла понять, о чем он сейчас думает.

— Его звали Даниил Кровин, — продолжала Мила. — Он был мужем Асидоры — моей прабабушки. Когда они поженились, он не знал, что Асидора колдунья. А когда узнал… — Мила не сдержала судорожного вдоха, вспомнив сцену, увиденную больше года назад в мнемосфере Казимира Послушника. — Когда он узнал об этом, он убил ее.

Белка ахнула.

— Выстрелом в сердце, — добавила Мила. — Тогда же он и создал Гильдию, потому что хотел убивать магов, хотел уничтожить их как можно больше.

Она достала из-за пазухи свою Черную Метку и положила на ладонь так, чтобы Ромка с Белкой видели лицевую сторону.

— На Черной Метке Гильдии не случайно изображена сова с грудью, пробитой колом. Это символ ненависти моего прадеда к его жене-колдунье. Сова была ее тотемом. И моим — по наследству.

Мила посмотрела на лица друзей. Белка выглядела шокированной, она сидела с широко раскрытыми глазами и прикрывала рот рукой. По лицу Ромки по-прежнему ничего нельзя было понять.

• Предыдущая
• 18/85
• Следующая