Мила Рудик и руины Харакса - Вольских Алека - Страница 22
- Предыдущая
- 22/110
- Следующая
Футболку, как и надпись, меченосцы одобрили оживленным шушуканьем и улыбками. Анжела с Кристиной принялись донимать Милу вопросами, где ее опекунша эту вещь купила, на что Мила отшутилась, что не имеет ни малейшего понятия: и футболку, и Акулину она вообще впервые видит.
После звонка Акулина жестом попросила Милу задержаться.
— Ты что-то хотела? — спросила Мила, поднимаясь на учительское возвышение.
— Да, — лучезарно улыбнулась Акулина. — У нас с тобой сегодня назначена встреча с художником. Он напишет наши портреты.
— А нам нужны портреты? — подозрительно покосилась на нее Мила.
— О чем ты спрашиваешь? Конечно, нужны! — возмутилась Акулина.
— М-м-м… Да? Ну ладно, — решила не спорить со своей опекуншей Мила, хотя вовсе не считала необходимым обзаводиться собственным портретом.
— Сразу после уроков подойдешь сюда, ко мне в класс, — скомандовала Акулина. — Встреча с художником назначена на полчетвертого.
— Хорошо, — кивнула Мила и, махнув рукой, поспешила к выходу — догонять друзей.
— Не забудь! — крикнула ей вслед Акулина.
Лавируя в толпе студентов по коридорам Думгрота, Мила думала, что портреты, видимо, очередная идея Акулины по украшению их нового жилища в Плутихе. Ей казалось, заказывать свой собственный портрет и вешать его у себя в комнате — это признак самовлюбленности хозяина, но отказать Акулине ей бы и в голову не пришло, каким бы странным не казался ей этот каприз.
Друзей Мила догнала на лестнице. Вместе они спустились на первый этаж, направляясь на первый в их жизни урок левитации.
Кабинет левитации был залит ярким солнечным светом. Под потолком парили книги, перья и чернильницы. Рассаживаясь за парты, меченосцы с любопытством косились на учителя.
Профессор Феликс Воробей тяжелыми широкими шагами мерил учительское возвышение у доски. Внешность у него была во всех отношениях выдающаяся: высокий, грузный, фигурой он чем-то напоминал гигантскую, метра два в высоту, грушу. Русые волосы были собраны сзади на затылке в длинный хвост. На носу профессора красовались очки в черепаховой оправе. С задумчивым видом он вертел в руках островерхую с широкими полями черную шляпу, поворачивая ее то так, то эдак и каждый раз озадаченно хмыкая.
Подняв голову, профессор заметил рассевшихся за парты учеников.
— Ага, — изрек он с видом человека, обнаружившего мышей, которые попались в расставленные им давеча мышеловки.
Положив шляпу на край учительского стола, профессор сцепил руки за спиной и повернулся к классу. Внушительный живот профессора при этом выдался вперед так, что в кабинете как-то сразу стало тесно.
— Новые ученики! — радостно пробасил низким грудным голосом профессор.
Хоть учитель и носил фамилию Воробей, меньше всего его голос был похож на чириканье маленькой верткой птички. Скорее, этот бас напоминал раскаты несущейся с гор снежной лавины.
— Итак, — провозгласил учитель, принявшись вновь мерить шагами аудиторию, — что мы с вами будем изучать на моих уроках?
Профессор Воробей окинул взглядом учеников и, неожиданно вскинув обе руки до уровня плеч, воскликнул:
— Левитация!
Меченосцы разом ахнули, когда почти все не занятые ими стулья взмыли к потолку. Свободные парты на пару пядей приподнялись над полом. И даже тяжелый учительский стол, пусть на мгновение, но обрел невесомость. Черная островерхая шляпа, лежащая на столе, однако, даже не шелохнулась. Длинные завязки шляпы совершенно безжизненно свисали с кромки стола. Кинув подозрительный взгляд на странный головной убор, профессор вновь озадаченно хмыкнул, но тут же переключил свое внимание на учеников.
— Левитация — вот что мы с вами будем изучать, — сообщил с невозмутимой улыбкой он. — Полеты не во сне, но наяву — вот наша с вами задача, господа студенты!
— Что-то мне уже летать расхотелось, — тихо пробормотал слегка ошалелым голосом сидящий впереди Милы Мишка Мокронос.
— Как вы думаете, господа студенты, — продолжал между тем учитель, — что легче: поднять в воздух себя или проделать то же самое с посторонним предметом? Вы, юноша!
Указательный палец профессора смотрел прямо в лицо сидящего за первой партой Кости Мамонта.
— Э-э-э… — от неожиданности промычал тот и неуверенным голосом предположил: — Наверное, зависит от того, какой предмет: большой или маленький.
Профессор Воробей отрицательно покачал головой.
— Неверный ответ, юноша. — Он снова ткнул пальцем в Костю. — Ты, юноша, в несколько раз меньше меня, но неужели ты думаешь, что мне будет труднее оторвать мое тело от земли, чем тебе твое? А?
Костя промычал что-то нечленораздельное и ответил:
— Нет… наверное.
— Определенно нет! — громовым раскатом своего голоса поправил его профессор. — Вес — фактор несущественный. Малозначительный, я бы сказал.
Учитель подошел к своему столу, сложил руки на груди и, склонив голову, уставился задумчивым взглядом на черную шляпу с завязками. Потом склонил голову в другую сторону, словно рассматривая шляпу с разных сторон, потер указательным пальцем двойной подбородок и в очередной раз озадаченно хмыкнул. Затем повернулся к шляпе спиной и размеренным шагом направился в противоположную от стола сторону, на ходу возобновляя лекцию.
— Вес — крайне незначительная деталь в данном аспекте дела, — вещал огромный, как гора, профессор. — Не силой мышц мы будем поднимать тело над землей, а левитацией. Ле-ви-та-ци-ей! — по слогам произнес профессор, и только тут ребята заметили, что, не прилагая с виду никаких усилий, учитель с совершенно невозмутимым видом вышагивает вовсе не по полу, а по воздуху, словно поднимается вверх по лестнице. — Какая разница, спросите вы меня. А я вам отвечу, господа студенты. Разница в том, что левитировать вовсе не то же самое, что поднимать. Левитировать — значит, сделать тело почти невесомым. Легким!
Профессор Воробей, остановившись в воздухе где-то на уровне голов сидящих за партами меченосцев, повернулся назад и так же неторопливо зашагал по воздуху вниз.
— Однако должен заметить, что делать тело легким — это процесс, который нужно тщательно контролировать. В первое время многих из вас придется возвращать с небес на землю. В прямом смысле. Тело, лишенное веса совершенно, — это уже не левитация, это уже полет в космос. А нам это надо? Нам это не надо. Это не наш профиль.
Мила с Ромкой, тайком улыбаясь, обменялись взглядами: манера профессора задавать вопросы и самому же на них отвечать показалась обоим забавной.
— Возвращаюсь к своему вопросу, — сообщил профессор, вновь коснувшись ногами пола. — Что легче: левитировать себя или посторонний предмет? Есть мнения?
Поверх очков в черепаховой оправе профессор обвел взглядом класс.
Мила заметила, как Ромка поднял вверх руку.
— Да, юноша, — профессор Воробей заметил Ромкину руку.
— Себя левитировать легче, — ответил Лапшин.
— Почему? — с любопытством прищурив глаза, поинтересовался учитель.
Ромка пожал плечами.
— Если задача — сделать тело легким, то контролировать собственное тело проще, чем постороннее тело, которое человек ощущать не может.
— Мо-ло-дец! — жизнерадостно пробасил профессор, так что от его голоса трижды вздрогнули парты — казалось, они готовы были снова оторваться от пола. — Совершенно верно! Левитировать собственное тело гораздо легче, чем любое другое, поскольку мы его чувствуем! Труднее придать другому объекту свойство невесомости, просто потому, что мы не ощущаем этого объекта — он находится за пределами наших органов чувств. И именно поэтому вначале мы будем с вами учиться левитировать самих себя.
Меченосцы взволнованно зашушукались.
— Первое и главное, что вы должны усвоить, — вещал профессор Воробей, — невозможно в действительности лишить человека его веса.
Профессор вдруг, озадаченно приподняв одну бровь, уставился на свой выдающийся живот.
— То есть похудеть килограммов на пять-десять — это, конечно, можно. — Он задумчиво почесал в затылке. — И даже, пожалуй, надо бы… О чем это я? Ах, да! — Профессор поднял к потолку указательный палец: — Нельзя лишить человека всего его веса! То есть, опять-таки, можно, но тогда этого человека просто не станет. Но это уже смертоубийство. Или самоубийство. А нам это надо? Нам это не надо. Это не наш профиль.
- Предыдущая
- 22/110
- Следующая
