Путь Короля. Том 1 - Гаррисон Гарри - Страница 52

• Предыдущая
• 52/183
• Следующая

По мнению иного опытного пирата, Шеф наделал уже немало ошибок. Люди его были построены, но озябли, устали, были малоподвижны и не слишком отдавали себе отчет в происходящем.

Но сегодня быть новому сражению. Для исхода его не важно, насколько подготовлены люди к бою, не важно, так ли хороши они были в сече. Если каждый будет просто делать то, что от него требуется, никакие особые навыки здесь и не понадобятся. Ибо сражение, в сущности, ничем не будет отличаться от вспашки поля. Или от расчистки от корней лесных вырубок. Не нужны здесь ни доблесть, ни молодецкая удаль.

Наконец где-то вдалеке глаз подмечает вспышку. Вот оно. За одной вспышкой другая, третья. Постепенно огненные прутья свиваются в венок. Теперь уже начинают виднеться и очертания строений, овеваемые клубами дыма, который тут же уносит ветер. Огни осветили длинный участок стены, включая ворота, которые Рагнарссоны пытались одолеть с помощью своего тарана. Вдоль всей восточной стены сейчас занимались дома. Клочьями валит дым, повсюду шныряют люди с лестницами — начало приступа. Вот и стрелы замелькали, надрывается рог, одни воины сменяют других, отошедших в тыл… Но вся эта суматоха, пожары и беготня совершенно невинны. Очень скоро английские военачальники смекнут, что атака эта предпринята для отвода глаз, и постараются напрячь внимание для обнаружения истинного источника угрозы. Однако Шеф не забыл невообразимую медлительность и рыхлость строя английских рекрутов; английская армия менее всего зависит от того, что решат ее верхи. Он имел все основания полагать, что к тому времени, когда они наконец сумеют втолковать своим людям не доверять, казалось бы, очевидному, викинги победоносно завершат эту битву.

Дым и пламя. Горны на бастионах трубят тревогу. На стенах крепости, теперь уже неплохо освещенных, начинают сновать люди. А это значит, что пора начинать.

Шеф повернул направо и, помахивая своей алебардой, неторопливо зашагал вдоль длинного ряда домов, что возвышался над северной стеной города. Надо отсчитать четыреста двойных шагов. Сказав про себя «сорок», он увидел исполинскую квадратную конструкцию первой боевой машины. Закрепленный за ней отряд, который ценой немыслимых усилий выкатил ее сюда по идущей в гору узкой улице, застыл неподалеку. Он приветствовал их кивком, приподнял рукоять алебарды и легонько ткнул им стоящего впереди воина по имени Эгиль, родом из Сконе. Эгиль с горделивым видом кивнул ему в ответ и принялся усердно утрамбовывать под собой почву, столь же добросовестно считая каждое касание ступней земли.

Вот, пожалуй, что было самым тяжким во всей проделанной ими работе. Да ведь воинам такое не подобает! Так не должен вести себя drengr! Свои же воины поднимут их на смех! Да и главное, мыслимое ли дело, чтобы человек вообще считал так долго?! Шеф вручил Эгилю пять белых булыжников, по одному на каждую сотню, и черный для того, чтобы не ошибиться в последних шестидесяти. Прошагав пятьсот шестьдесят раз на месте, Эгиль должен начать другое движение. Правда, если не собьется со счета. И если его люди не поднимут его на смех. К тому времени Шеф должен дойти до дальнего конца линии, развернуться и вернуться к своей собственной — срединной — позиции. Нет, он не думает, что людям Эгиля захочется смеяться над ним. Все десять отобранных им счетчиков были прославленными среди викингов воинами. В глазах остальных они олицетворяли достоинство армии.

Возможно, в этом новом сражении перед военачальником будут стоять именно такие задачи. Прежде всего — отобрать людей, подобно тому, как плотник отбирает бревна, из которых он будет рубить дом. Досчитав до восьмидесяти, он увидел перед собой вторую машину, подал знак Скули Лысому, который немедленно подхватил булыжники и принялся за новое для себя ремесло, и пошагал дальше… А кроме того, с умом, по-плотницки, сделать так, чтобы отдельные части общего замысла ладили меж собой.

«Когда-нибудь мне обязательно станет известен более легкий способ счета, — подумал он, минуя третью и четвертую машины. — Ведь наверняка известен он был римлянам с их великим знанием тайных исчислений».

Но заветное это знание ему не выковать на наковальне.

Следущие три машины обслуживались командами с кораблей Бранда. Далее располагался отряд гебридцев. Шестеро из них красовались теперь с новенькими алебардами.

Странное дело, с ним работали одни добровольцы. После holmgang а он испросил у Сигурда Змеиного Глаза пятьсот человек себе в помощники. Под конец ему потребовались еще две тысячи дополнительно — не только для обслуживания машин и проведения ложной атаки, но главным образом для образования подсобных команд, которые занялись бы заготовкой и распилкой леса, ковали бы болты, а затем сумели бы затащить гигантские сооружения вверх по крутому, раскисшему склону Фосс. Но люди, которые выполнили для него всю эту работу, были переданы ему не Сигурдом, не Иваром, не другими Рагнарссонами, которые по прошествии нескольких дней устранились от попечительства над подготовкой к штурму. Все его работники были набраны — причем не по принуждению — из небольших отрядов, составлявших скромный резерв армии. Многие из них открыто носили серебряные амулеты людей Пути.

Шеф с неудовольствием для себя отмечал, что почитание, которым окружили его Торвин и Бранд, начало потихоньку просачиваться и в ряды его помощников. Люди начинали слагать о нем разные небылицы.

Впрочем, в случае удачного исхода сегодняшнего дела поводов для этих басен только прибавится.

При счете «четыреста двенадцать» он поравнялся с последней машиной, резко развернулся и, не связанный более необходимостью следить за порядком цифр, бодрой поступью зашагал обратно. С каждой минутой теперь становилось светлее. У восточной стены вовсю кйпели страсти; столбы дыма мешались с низким, пасмурным небом.

На ум навернулись непрошеные строчки. Стишок, который в Англии рассказывают детям.

Нет-нет, не так! В том стишке слова были такие: «Пыль поднимается в воздух, повсюду искрится роса, светом полны небеса…» А что же он только что себе бубнил?

Он замер и вдруг, под действием внезапной судороги, затрясся, скособочился. Ибо в памяти его сейчас всплывали жуткие образы. И происходило это именно тогда, когда приглядеться, прислушаться к ним времени у него не было. Не без труда выпрямившись, он встретился взглядом с Брандом, который приближался к нему с обеспокоенным видом.

— Я сбился со счета… — начал было Шеф.

— Брось, это уже неважно. Сорок шагов и на глаз сейчас видны. Мы начнем после Гумми… Слушай, есть кое-какие новости. — Бранд нагнулся и зашептал ему на ухо: — Из лагеря появился человек. Говорит, что Рагнарссоны за нами не пошли… Не захотели нас поддержать.

— Прекрасно, значит, управимся сами. Но только еще раз тебе говорю — кто не будет сегодня биться, останется без улова. Рагнарссоны и кто бы то ни было.

— Машины пошли…

Он поспешил к своему орудию, приятно щекочущему нос запахом свежей стружки. Нырнул в ее утробу, нацепил алебарду на полусломанный гвоздь, который приколотил этой ночью, занял свое место у самого дальнего бруса и, поднатужившись, сдвинул машину с места. Скрипучие колеса сделали несколько оборотов по ровной поверхности и покатили к крепости.

Английским же часовым на стенах Йорка почудилось, будто пришли в движение дома. Но не те покосившиеся приземистые мазанки, которые еще вчера покрывали холмы. Больше, пожалуй, это смахивало на усадьбу, которую мог выстроить себе тан, а то и на церковную колокольню. И вот теперь они выползают из утренней мглы и катятся себе прямо на них. За последнюю неделю они не смыкали глаз и, казалось, знали в этой местности каждый кустик. Что же это за диковины, которые высотой вровень с крепостными стенами? Может быть, это тараны? Замаскированные лестницы? Ширмы, которые скрывают таящиеся за ними дьявольские приспособления? На сотне арбалетов натянулась тетива. С шипением унеслись стрелы. Тщетно. Ведь каждому ясно, что чудища, которые на них движутся, не слишком пострадают от попадания арбалетной стрелы.

• Предыдущая
• 52/183
• Следующая