Тайна острова Химер - Ле Пезеннек Мари-Анн - Страница 14

Оба профессиональных аквалангиста отвлекли Мари и Лукаса от зачаровавшего их зрелища и знаками позвали следовать за ними в другом направлении. Лукас повиновался, а Мари, не удержавшись, остановилась, разглядывая это поселение, в котором, как она представила себе, несколько веков назад кипела жизнь. Ныне оно казалось необитаемым, однако это было не совсем так.

Из-за остатков развалившейся стены на Мари уставились два зеленых глаза. Они почти незаметно приближались к ней через водоросли.

Потом странное существо вдруг замерло: возвращался Лукас, чтобы позвать ее. Щупальца шевельнулись и исчезли вместе с глазами. Лучи фонарей прощупывали неровное дно, когда луч фонарика Мари отразился от чего-то красного, то появляющегося, то пропадающего. Она быстро поплыла к нему и осветила нечто, напоминающее колеблющиеся в воде языки пламени. И только оказавшись в двух-трех метрах над ним, поняла: это была всего лишь полоса красной ткани, которая зацепилась одним концом за пучок водорослей. Другой ее конец, колыхаясь, втягивался ко входу в галерею. Повернувшись к другим ныряльщикам, она позвала их.

Нескольких движений ластами оказалось достаточно, чтобы вплотную приблизиться к странно колышущейся вуали.

Но было уже слишком поздно.

Когда она схватила ткань, течение неумолимо повлекло ее в горловину, увлекая в бездну.

Мари ухватилась рукой за пучок водорослей, но он оторвался, уцепилась было за камень, но он рассыпался… С энергией отчаяния она боролась со втягивающим ее течением. Она видела, как быстро работают ластами плывущие к ней аквалангисты, но уже наполовину исчезла в горловине. Она чувствовала, как заглатывает ее чудовищная пасть.

В последний момент Лукас смог схватить ее руку, отчаянно цепляющуюся за край узкой горловины. Потребовались усилия трех мужчин и весь их опыт, чтобы вырвать Мари из смертоносной воронки.

— Тебе захотелось оставить меня вдовцом через сутки после свадьбы? — нервничал Лукас.

Упрекам не было конца: ее неосторожность казалась ему непростительной.

Она оправдывалась тем, что не могла пройти мимо того, что увидела. К тому же она якобы узнала свою свадебную фату, которой не было на Алисе, когда лошадь принесла ее тело, но которой не было и в замке…

Лукас старательно сохранял неодобрительный вид, чтобы, не дай Бог, не дать вырваться шутке: мол, когда Мари даже неоспоримо не права, она скорее даст себя распилить, чем признает свою неправоту. И женщину с таким характером он мог полюбить!

Перешли к куску ткани, уже выжатой и расправленной. Здесь оба они сошлись во мнении: это был тот самый шарфик, который развевался вокруг головы Клер Варнье, когда та выбежала из замка.

Дискуссия продолжалась, пока они шли вдоль берега, чтобы выйти на тропинку, ведущую к вершине утеса.

Ангус был уверен, что Клер покончила жизнь самоубийством, бросившись в озеро вблизи зоны древних галерей, там, где водоворот был наиболее сильным, — сердито уточнил он специально для Мари. Подтверждением тому — бесследное исчезновение Франсуа Марешаля, жениха Клер, произошедшее ровно год назад — день в день.

— Да, но это совсем не объясняет загадочное явление, описанное садовником, — возразила Мари.

Лукас хмыкнул: разве сама она не видела языки пламени под водой?

— Если Клер спрыгнула с утеса, — заметил он, — садовник, вероятнее всего, увидел плавающий в этом месте большой красный шарф… Добавьте к этому винные пары и его воспоминание о легенде — вот вам и готовое блюдо…

Молодой полицейский повел бровями, его не очень убедил такой вывод.

— А пламя, вырывающееся из воды? Полагаю, и на это у тебя есть весьма разумное объяснение?

Ангус вращал глазами справа налево, словно следя за мячиком пинг-понга. Он боялся, как бы их пока мирный диалог не перерос в новую семейную сцену.

— В воде существует примерно такой же феномен, похожий на блуждающие огни на земле, — с ученым видом, за которым скрывалась ирония, заявил Лукас. — Газ от гниющей растительности воспламеняется при контакте с кислородом воздуха. Он может вырваться из глубины после попадания на дно какого-либо тяжелого предмета. Что-то вроде гнилостной отрыжки, — уточнил он. — Это не так эстетично, как выдох вашей Алой Королевы, и не так забавно, как Несси с зелеными глазами и красными плавниками, согласитесь.

Ангус присудил ему очко и даже посчитал, что матч им выигран, если судить по восхищенному взгляду, которым он одарил полицейского.

Что касается Мари, то она хранила молчание. Легкая гримаска, хорошо знакомая Лукасу, свидетельствовала, что его рассуждения ее совсем не убедили.

Но тут они увидели небольшой деревянный домик, наполовину скрытый камышом. Его терраса на сваях выдавалась в озеро. Ангус поведал им, что домик, хотя и расположен на земле монастыря, принадлежит семье Салливан и используется для рыбалки, охоты или галантных развлечений Фрэнка…

На каменистой почве утеса, падающего отвесно в черную воду, не сохранилось никаких следов.

Ангус поторопил обоих полицейских. Для очистки совести он хотел посетить монастырь. Может быть, сестры видели или слышали что-либо необычное. Но Лукасу хотелось непременно видеть место, с которого Клер, возможно, бросилась в воду. Он приблизился к самому краю утеса. У Мари закружилась голова, когда она увидела, как он стоит над бездной.

В этот момент похоронным звоном зазвонил колокол находящегося совсем рядом монастыря.

Лицо Лукаса было мрачным, он пристально и как-то отрешенно смотрел в пучину под собой. Мари, обеспокоенная неподвижностью мужа, тронула его за плечо.

Ее вновь охватило странное и неожиданное ощущение: вдруг показалось, что в огромном костре лопается брошенное туда стекло, разбрасывая острые осколки, водяные струи, бесформенные призрачные тени…

Потом перед ее глазами возникло расплывчатое видение деревни, на площади которой пылал костер, а в центре его корчилась охваченная пламенем женщина. Затем вдруг слой воды накрыл деревню, и все застыло в неподвижном спокойствии.

Похоронный звон не прекращался.

Неведомый страх охватил ее, она схватила Лукаса за руку, чтобы оттащить его от края, рассказать ему о только что нахлынувших ощущениях.

Он резко повернулся к ней, у него под носом виднелись капельки крови.

— Я… Что с тобой? У тебя кровь…

Он рывком выдернул руку, покоробив ее грубым жестом, и быстро пошел к Ангусу, вытирая нос и бормоча, что, видимо, поранился зажимом маски.

Огорченная Мари оставила при себе труднопередаваемый рассказ о мимолетном и необъяснимом видении.

Единственный проем в высоких каменных стенах, ощетинившихся колючей ежевикой, был закрыт тяжелыми сводчатыми монастырскими воротами с ржавыми шляпками кованых гвоздей. В такой же древней калитке одной из створок ворот имелось узкое смотровое оконце, забранное решеткой и закрытое толстой деревянной крышкой.

Она с глухим стуком сдвинулась после того, как Ангус энергично подергал ржавый стержень, соединенный с дверным колокольчиком.

За решеткой показалось безмятежное личико монахини лет пятидесяти. При виде удостоверения, сунутого ей под нос Лукасом, на ее лице отразился испуг. Оконце сразу закрылось. Трое следователей недоуменно переглянулись.

По ту сторону ворот сестра Анжела, прижавшись спиной к калитке, пыталась прийти в себя, подавить нежданно возникшую панику, о которой свидетельствовали ее затрудненное дыхание и бледность пухленьких, обычно розовых щечек.

Она перевела дух, сосредоточилась, вновь обрела выражение безмятежности и открыла оконце.

Скромно опустив глаза, скрывая тем самым страх снова увидеть лицо, виденное ею только что, она представилась и попросила посетителей войти и подождать, пока она предупредит настоятельницу.

Место за древними стенами, где она их оставила, поражало тишиной. Здесь, казалось, застыло время. Иногда белые тени бесшумно скользили под аркадой галереи, окружавшей хоры. Хорошо ухоженный палисадник занимал центр территории монастыря, который, как шепнул Ангус, стоит здесь с XII века. С давних времен здесь обосновался орден воинствующих монахинь, после последней войны его сменил миролюбивый орден. И вот уже десятки лет монастырь давал приют мирным монахиням, большинство которых исполняли обет молчания, а некоторые полностью изолировали себя от мира.