Журнал «Если», 1993 № 11-12 - Кульберг Александр - Страница 48

• Предыдущая
• 48/63
• Следующая

Коридор, ведущий из холла, свернул вправо и закончился металлической стеной с круглой дверью — массивной, как в банковском сейфе. Мой проводник положил руку на рычаг, потянул его на себя, потом повернул влево. Дверь Отворилась, он, пригнувшись, вошел, я — за ним.

Мы оказались в широком коридоре, ярко освещенном, с гладкими стенами, сверкающим полом и, главное, свежим воздухом. Пройдя с десяток шагов мы попали в просторный зал с мозаичным полом и стенами, покрытыми росписью: картины изображали мужчин и женщин в коротких шотландских юбочках, которые бросали какие-то палки в птиц, взлетающих с болота. В дальнем углу комнаты у широкого дверного проема, за большим столом из целой мраморной плиты сидел склонившись над бумагами, какой-то человек. Мы подошли к нему.

— Прошу ваших указаний, — гаркнул охранник, после чего «чиновник» посмотрел на него, на меня, а потом встал из-за стола. Отступив на шаг, мой провожатый ждал, когда тот обойдет стол.

— Арестовать, — равнодушно произнес «чиновник» и сделал указующий жест в мою сторону. «Пора!» — решил я и первым нанес удар «клерку». Отпрянув, я наткнулся на своего провожатого, угостил его кулаком в ухо, потом швырнул второго нападющего через стол… В это время-верзила прыгнул мне на спину. Свившись в клубок, мы покатились по полу, и я явственно услышал стук его черепа о мрамор. Мой противник затих — видимо, навсегда. Тот, что еще недавно невозмутимо восседал за столом, теперь стоял на коленях, судорожно нащупывая висящий на шее золотой свисток. Свисток схватил я и, потянув за цепочку изо всех сил, приложил «чиновника» головой о стол. Соприкоснувшись с мраморной столешницей, он странно забулькал и повалился на пол.

Я тяжело дышал, в голове шумел прибой. Не успел я оправиться после своего путешествия по водосточной трубе, как на тебе — приятный сюрприз.

Сначала в зале было тихо, потом я услышал шаги — приближались несколько человек. В голове моей пронеслись разные варианты предстоящей встречи, и ни одного хорошего, потому что два окровавленных тела на полу многовато для одного чужака.

Взгляд мой упал на дверь, украшенную золотыми скрепками. В два прыжка я оказался возле нее и надавил на ручку. Дверь со скрипом подалась, и я сделал еще один шаг в неведомое.

Это снова был коридор, но шире предыдущего, с высоким потолком, хрустальными люстрами. Свод поддерживался колоннами, как в готическом храме. Здесь в стенах тоже имелись пустоты, однако зацементированы они были, против прежнего, чрезвычайно аккуратно. Еще одна незапертая дверь… Еще один зал. Правда, этот был обставлен современной мебелью, украшен коврами и картинами. Но и здесь царил хаос: кипы газет и предметы одежды валялись на столах и на полу, стопки грязных тарелок стояли на буфете, на сиденьях кресел и даже на покрытых ковром ступенях, ведущих к открытой арке. На ковре расплывались пятна грязи, а на роскошных обоях проступила плесень — следствие неизменной сырости.

Из коридора донеслись голоса, потом заскрипела дверь. Погоня обнаружила бы меня сразу, поэтому я спустился по ступенькам и попал в следующую комнату, где в нос мне ударил запах чеснока и грязного постельного белья. У левой стены, на огромной кровати под балдахином возвышалось нечто огромное и разбухшее. Человек, раскинув руки и ноги, возлежал на горе атласных подушек. Существо уставилось на меня неестественно крошечными для огромного черепа глазками. Его массивные челюсти задвигались, исторгая тоненький голосок говорящей куклы.

— Заткнись, — оборвал я.

Выхватив пистолет из кобуры, я подошел к той стене, что была не видна от двери из коридора.

— Если кто-нибудь просунет голову в дверь, получишь пулю, — пообещал я. — Понял?

Выпученные глаза рассматривали меня еще какое-то время, это был единственный признак того, что меня слышат. А может, он глух или не понимает по-английски. Так или иначе, пистолет в моих руках был убедительным аргументом. Голоса из коридора слышались все ближе.

— Прикажи им убраться, — прошипел я, — прикажи по-английски.

Он набрал в грудь воздуха, — по атласным подушкам пробежала волна, — и взвизгнул:

— Пошли прочь!

Шаги, приближавшиеся к двери, стали глуше — люди ступили на ковер. Их было не меньше трех, судя по голосам. Я мысленно измерил расстояние от себя до «спящей красавицы».

— Пошли прочь! — снова пропищала гора жира. — Сейчас же!

Голос в коридоре отдал команду, и шаги стали удаляться.

Подождав, пока они совсем затихли, я сделал глубокий вдох — до этого я и не подозревал, что не дышу. Толстяк разглядывал меня и таким вниманием, словно ждал какого-то фокуса, который он ни за что не хотел проморгать.

— Ты не такой, как мы, — пропищал он наконец.

— А кто такие «мы»?

— Ты как сюда попал? — ответил он вопросом на вопрос.

— Я шел по следу, здесь он кончился.

— Это невозможно. — Лысая голова закачалась из стороны в сторону в большом волнении.

— Иногда возможно, — возразил я. — Ну так рассказывай, переросток. Я так долго сюда добирался, что нервы мои на пределе. Могу сорваться.

— У меня очень много денег, — затараторил толстяк.

— Золотыми монетами?

— Какими хочешь. Я позову того, кто…

— Никого ты не позовешь. Что это за парни, которых доставил сюда Рашас, а они заплатили золотом? Толстяк пожевал губами.

— Я дам тебе власть…

— У меня ее и так хватает. — Обойдя кровать, я приставил револьвер к его горлу:

— Кто ты такой? Что это за место? Кто те молчаливые парни, которые так лихо стреляют?

Он запищал и захлопал толстыми ладонями по грязной шелковой простыне.

— Ты знаешь человека по фамилии Сэтис? — продолжал я. Однако даже если толстяк его и знал, то не подал виду. Он глядел на меня не отрываясь, словно я исполнял стриптиз. Выпростав одну руку из-под одеяла, он то и дело трогал крышку резного сундука у кровати, а заметив мой взгляд, убрал руку. Подойдя ближе, я откинул крышку и увидел сложенное белье, а сверху какую-то одежду из зеленого материала, отливающего металлом. Не успел я протянуть руку за этим костюмом, как он издал писк придушенной курицы и рванулся ко мне.

Я отскочил прочь, но, видимо, недостаточно быстро. Его жирная рука схватила мою и зажала ее, словно тиски. Я вырвался, успел упереться ногой в его живот и сильно двинуть в ухо. Но этого оказалось мало: взревев, как обиженный слон, толстяк пытался схватить меня за шей, но, промахнувшись, угодил в плечо. Он снова потянулся к моему горлу и на этот раз достиг цели. Пальцы его сомкнулись, как щипцы. Сосредоточившись, я наметил точку на его физиономии и, собрав всю свою злость, нанес сокрушительный удар. Глаза толстяка замутились, тело пронзила судорога, и он обмяк.

Я заставил себя встать на ноги, проверил свои суставы, с немалым удивлением заметив, что все они целы. Большой бэби неплохо дерется, если его разозлить, подумал я.

Вынув из сундука зеленое одеяние, я встряхнул его и узнал комбинезончик, который миг принадлежать только одной женщине.

Минут через пять толстяк пришел в себя. Он пару раз дернулся в конвульсиях, но присмирел, ощутив дуло револьвера, которое я приставил к его горлу:

— Где она?

Увидев комбинезон в моей руке, он состроил такую гримасу, словно проглотил ложку уксуса:

— Не скажу.

— Пеняй на себя. — Я прижал дуло с такой силой, что толстяк чуть не задохнулся. Он шарахнулся от меня, а я снова ткнул его револьвером.

— Меня нельзя убивать, — защебетал толстяк, похоже было что он свято в это верит. — Меня нельзя трогать руками, причинять вред или боль.

— Это понятно, но в жизни бывают неприятные моменты, — ответил я. — Даю тебе пять минут на размышление.

— Я подарю тебе других женщин, сколько пожелаешь…

— Спасибо, мне нужна эта.

— Мне она тоже нужна, — настаивал толстяк.

— Зачем? Для чего ты вообще ее сюда затащил?

— Мне нужны ее гены.

— Лучше говори правду, это легче — не надо думать.

• Предыдущая
• 48/63
• Следующая