Леди из морга - Латимер Джонатан - Страница 9

• Предыдущая
• 9/30
• Следующая

Кортленд достал сигарету из кожаного портсигара, прикурил и глубоко затянулся.

– Вот, пожалуй, и все, джентльмены.

Крейн задал еще несколько вопросов, но не выяснил ничего нового.

– Будем ждать портрет вашей сестры, – сказал он. – А сейчас не желаете ли пообедать с нами?

Кортленд отказался.

– Я обещал пообедать с друзьями. Завтра, как только получу портрет, я немедленно приду.

– Отлично, – ответил Крейн, – думаю, он нам здорово поможет.

Он проводил Кортленда до дверей и пожал ему руку.

– Советую вам хорошо выспаться. Возможно, завтра нам предстоит тяжелый день.

Когда он закрыл дверь, О'Малли сказал:

– А теперь, сукины дети, признавайтесь, куда вы спрятали виски.

После обеда в Колледж-Инсони поднялись в номер и заказали бутылку "Мартеля". В ожидании заказа обсуждали преимущества двадцатидолларовых номеров перед всеми остальными.

– Во-первых, – рассуждал Крейн, – окна выходят на обе стороны, а это дает некоторое разнообразие. Вы можете любоваться видом Сити – холла, а если не нравится – созерцать Этлэнд Билдинг. Кроме того, если захотите выбросить из окна бутылку, у вас также есть выбор: бросить ее на головы прохожих на Клорк-стрит или на Рандольф-стрит.

Когда принесли заказанный коньяк, детективы разлили его в тонкие бокалы и опустились в мягкие кресла – собственно, в креслах оказались О'Малли и Уильямс. Крейн с самого начала завладел диваном, подложив под голову подушки и свесив ноги.

Некоторое время они безмолвствовали, наконец Уильямс сказал:

– Вы знаете, что-то меня настораживает в этом Кортленде. Он держится совсем не так, как парень, у которого сестра повесилась. Совершенно спокоен, словно ничего не случилось.

– Может быть, он ее терпеть не мог, – предположил О'Малли.

Согревая бокал в руках, Крейн заметил:

– Возможно и так, но все же, по-моему, он чем-то здорово расстроен. Видели, как у него дрожали руки, когда он прикуривал?

– Его лицо и манеры – всего лишь маска, что вы хотите – порода... Обычно, самое верное заключение о состоянии мужчины можно сделать, наблюдая за его руками.

– А может быть, ему известно, что это не его сестра? – предположил О'Малли.

– Тогда причем здесь мы? – возразил Крейн. – Убей меня, если я что-нибудь понял, – он налил себе еще.

О'Малли зашевелился:

– Не забывай и меня.

Уильямс передал ему бутылку и спросил:

– Билли, ты можешь что-нибудь утверждать, глядя на фотографию для паспорта?

– Ничего, – Крейн забросил ноги на валик дивана. – Вообще, после смерти лица страшно меняются, – он отпил из бокала.

У двери стояло трое – мрачные, угрюмые типы. Один из них – все тот же итальянец. Второй – невысокий, толстый, с грудью, похожей на бочку. Он спросил итальянца:

– Который из них? – у него были густые брови, жесткие черные волосы, которые начинали расти на дюйм выше бровей.

Указывая толстым пальцем на Крейна, тот ответил:

– Вот этот, шеф.

Толстяк приблизился к дивану и посмотрел на Крейна сверху вниз:

– Разве Пит не говорил тебе, что я хочу тебя видеть? – спросил он.

– Ну как же, сказал.

Крейн устроился поудобнее. Голос толстяка звучал угрожающе:

– Когда я хочу с кем-нибудь поговорить, я с ним говорю, – от навис над Крейном. – Вставай! Пойдем побеседуем.

– По-моему, и здесь отличное место для беседы, – ответил Крейн.

– А я думаю, что тебе лучше пойти со мной.

Крейн отрицательно покачал головой.

В руках у мальчишки со смуглым лицом появился автоматический пистолет.

– Встать, или я угощу тебя вот этим.

Он произнес это бесстрастным металлическим голосом.

Крейн сел. Но О'Малли был уже на ногах.

– Нет-нет, Билли, не беспокойся. – Он шагнул к Крейну, словно собираясь сказать ему что-то, но когда поравнялся со смуглолицым, молниеносно перехватил руку с пистолетом. В следующее мгновение резкий удар отбросил мальчишку в угол.

О'Малли резко повернулся и очутился лицом к лицу с толстяком.

– На, – сказал он, бросая пистолет ему под ноги, – убери подальше от ребенка.

Мальчишка поднялся, из разбитой губы по подбородку бежала струйка крови.

– Я все равно убью тебя, – сказал он.

Крейн подивился тому, что третий даго не принимает участия в происходящем, но тут же понял причину: Док Уильямс держал на коленях кольт 45-го калибра, и его ствол смотрел прямо в живот итальянцу.

О'Малли не обратил внимания на слова мальчишки.

– Если у тебя есть дело к мистеру Крейну, – сказал он толстяку, – выкладывай. Неужели не ясно, что размахивать этой штукой опасно? Растолкуй это своему сосунку. Это ведь не игрушки... Чего доброго, ты и спичками разрешаешь ему играть.

Мальчишка простонал:

– Ты, сукин сын...

– Ну-ну, – во рту толстяка сверкнули золотые коронки, – ты что-то слишком быстро выходишь из себя, – он хотел вернуть ему пистолет, но раздумал.

– Тони, выйди с Питом в коридор. Я сейчас приду, – и положил пистолет в карман. – А если меня не будет через десять минут, звоните копам, – итальянец улыбнулся.

Уильямс убрал свой кольт только после того, как те вышли в коридор, потом отхлебнул виски и сказал:

– Вы чуть не потеряли пару своих ребят, мистер Палетта. Впредь будьте осторожны.

Толстяк был явно удивлен:

– Ага, так вы меня знаете?

О'Малли проговорил:

– Вот я, например, тебя не знаю. И знать не хочу. Ты мне ужасно не нравишься. – Его голубые глаза потемнели. – Если хочешь что-то сказать, говори. А если тебе сказать нечего, убирайся.

Глаза Палетты налились кровью, но вдруг он рассмеялся и обернулся к Крейну:

– Черт побери, парень с характером.

Крейн и Уильямс словно оглохли, а О'Малли сказал:

– Дверь у тебя за спиной.

Палетта продолжал обращаться к Крейну:

– Я прошу извинить меня за все случившееся. Мальчишку еще учить и учить. Сожалею. Я, Майк Палетта, никогда никого не обижаю, если меня к этому не вынуждают. Понимаете?

– Чего вы хотите? – довольно недружелюбно осведомился Крейн.

– Речь идет о той даме в морге, – толстяк помолчал. – Я хочу ее найти.

– Вы думаете, я могу вам помочь в этом? – Прищурив глаза, Палетта почесал ухо.

– Слушайте, верните мне ее и назначьте свою цену. Мне безразлично, сколько. Деньги у меня есть. Что вы скажите о десяти грандах?

Некоторое время Крейн молчал, а затем спросил:

– А зачем вам труп девушки?

– Я хочу похоронить ее на Калвари около Эванстона.

– Похоронить ее?! Вы хотите заплатить десять тысяч за труп только для того, чтобы закопать его? – Крейн был чрезвычайно озадачен. – Почему?

– Это моя жена, – печально произнес Палетта. Крейн хотел подхватить выпавший из рук стакан, но не успел: коньяк ушел в ковер.

Крейн поднял стакан и протянул его Уильямсу:

– Налей, Док, пока я не упал в обморок.

Толстяк рассказал свою историю.

До замужества Верона Винсенте пела в Колисомо. Пять лет назад она вышла за него замуж. В то время ей было девятнадцать. Они жили очень счастливо, пока год назад она не встретилась с этим сукиным сыном – Френки Френчем. С удовольствием убил бы его, но не мог огорчать Верону. Месяцев пять назад он узнал, что она ушла от Френки и уехала в Нью-Йорк. Он нашел ее и уговорил вернуться.

– И что же, по-вашему, сделала эта сумасшедшая бабенка? – спросил он у Крейна.

Тот пожал плечами.

– Френки распустил слух, что убьет ее. Разумеется, убивать он не собирался, хотел немного припугнуть и добился своего. Она как сквозь землю провалилась. До него дошли слухи, что она живет в дешевых отелях и очень боится, так как Палетта и Френки ее ищут.

– А зачем она Френки Френчу? – спросил Крейн.

– Точно не знаю, но после того, как они расстались, полиция наехала на два самых фешенебельных игорных дома Френки, и тот решил, что это Верона заложила его. Во всяком случае, полиция располагала весьма точными сведениями.

• Предыдущая
• 9/30
• Следующая