Искатель. 2009. Выпуск №8 - Кирпичев Вадим Владимирович - Страница 11

Анна Гудкова, втянувшись в напряженный трудовой ритм, чувствовала возрастающее напряжение от общения с шефом и некоторую боязнь совершить ошибку.

Ошибки были, куда же без них, и, кажется, ни одна не ускользала от начальственного стеклянного глаза.

Семкин ее не наказывал, но Анна чувствовала, что это ненадолго. Ясно, что через какое-то время, может через месяц, получка уже не будет дотягивать до назначенного ей номинала.

Впрочем, сейчас производственные проблемы занимали Аню существенно меньше личных. Слава богу, личные дела у нее явно пошли в гору. Добрая половина «Эванса плюс» ухлестывает, добиваясь расположения молодой женщины. Один паренек из Иваново даже секс-символом «Эванса» ее назвал!

Вчера еще один, плотник, приставал. Подошел сзади, пока Аня смотрела свои записи, приобнял и проворковал: «Анюта, как дела?» А сегодня угостил шоколадными конфетами, вкусными, кстати, а потом и говорит: «Мы бы с тобой поладили!» Клеится, паразит. В общем-то, он симпатичный, кандидатура очень даже ничего, один недостаток — то, что он украинец, а там, где был хохол, еврею делать нечего! Хитрющий до невозможности.

А Рафаэль — мужчинка поприятнее, да и поумнее, а то украинский хлопец хоть и гарный, да какой-то примитивный.

Правда, про татар говорят, что они злые, как собаки… Может, врут! Во всяком случае, любовь зла, если суждено, полюбишь и татарина!

Вот как оно рождается, высокое, светлое чувство! Подогревать его и подкармливать надо, а то зачахнет. За последний месяц несколько раз подходил с разными заманчивыми предложениями. Придется, наверное, согласиться, как раз это воскресенье свободно!

Анна еще не успела превратиться в жесткую эмансипе и весьма подвержена всяческим производственным стрессам.

Однажды, когда Семкин что-то наговорил Анне, она попыталась успокоиться, но слезки все равно капали сами по себе. Арсенал способов воздействия на подчиненных, находящихся в распоряжении босса, отличался не только размерами штрафов.

На этот раз Стеклянный критиковал Анну за одну из ошибок, которую она и не могла не сделать, так как ей ничего не объяснили, а прочитать негде.

Семкин выговаривал Михаилу Борисовичу в присутствии, естественно, самой Анны, причем обидно говорил о ней в третьем лице: «Да она вообще не способна усвоить, каким индексам изделий какие типы фурнитуры соответствуют! Вообще не понимает, о чем там речь».

Анна не могла терпеть такую несправедливость. Несмотря на то что она почти никогда за словом в карман не лезла, школа научила, все-таки от такой наглости начальства не нашла в себе душевных сил пререкаться, выскочила, возбужденная, из конторы и оказалась во дворике. Стояла и аккуратно промокала щеки платком, чтобы не остались следы.

Рафаэль — тут как тут. Не будучи в курсе дела, сразу, однако, догадался, в чем причина расстройства:

— Аня, опять этот дурак, Стеклянный, мозги штукатурил? Не переживай! Он ко всем так относится! Плюнь и думай о будущем. Все равно нормальный человек здесь не может работать, и ты не сможешь. Все уходят, рано или поздно! Он просто чокнутый! Его никто не выдерживает. — Раф стоял рядом, очень близко, и это было приятно, и успокаивающе, и где-то даже возбуждающе. Какие-то волшебные флюиды от него исходят.

Гудкова попыталась взять себя в руки и улыбнуться:

— Да нет, ничего, не на такую напал. В принципе, я умею постоять за себя, не знаю, что это я молчала, от неожиданности, наверное. Просто обалдела от его наглости. Обвинил меня, что я не знаю соответствия индексов изделий типам фурнитуры. А кто мне объяснял? Где это написано? Пойду скажу ему…

— Не надо! Это бесполезно! Сейчас ты ему докажешь, что он не прав, обидится, потом еще что-нибудь выкопает! Пожалей нервы, они тебе еще пригодятся!.. Слушай, Аня, может, сейчас и не самое подходящее время, но все же… что ты сегодня делаешь после работы? Может, зайдем в кафе перекусить?

Хоть что-то приятное за целый день!

— Хорошо, сегодня вроде больше машин на погрузку не намечается. — * Аня решила расслабиться, снять стресс после напряженного трудового дня в приятном обществе. А почему бы и нет, этот красавчик татарин кажется перспективным в плане личных взаимоотношений.

Семкин обычно требовал, чтобы после трудового дня администраторы отпрашивались, даже если уходят через час после его окончания. Незаконно и глупо, но не будешь же постоянно спорить с начальником, даже если он дурак!

И все же на этот раз Анна не стала отпрашиваться.

Кафе было уютное. Рафаэль заказал по салатику, горячему блюду и бокальчику вина. Поговорили друг о друге, Анна рассказала о своем неудачном браке, Раф — о себе.

Оказалось, приехал из Пензы. Родители старенькие, мать уже на пенсии, отец собирается. Старший брат на их шее сидит — то работает, то нет. Последнее чаще. Был алкоголиком, но сейчас в завязке.

Квартира двухкомнатная, тесновато. Заработать в Пензе невозможно, разве что если по блату устроишься. А блата у них нет.

Родители в оборонке всю жизнь проработали, а она сейчас в упадке, никому не нужна. Вот и приехал в Москву подзаработать.

Рафаэль был настроен не очень сентиментально. Чувствовалось, что высокое, светлое и чистое для него явно не романтические категории.

В лучшем случае, из анекдота про поручика Ржевского. Без кривотолков предложил снять комнату и идти с ним жить.

Анну уже жизнь побила, в голове помимо романтики есть еще и трезвый расчет. Поэтому она не стала воспринимать предложение в штыки. Просто обещала подумать.

На следующее утро Анну не покидало странное чувство, что произошло что-то необычное. Получилось так, что сегодня она минут на пятнадцать пораньше приехала, с транспортом повезло.

Так до конца и не проснувшись, думая о предстоящей даже не чашечке, а внушительной кружке кофе, молодая женщина поднималась в контору. Обычно шеф был с утра уже на месте…

Открывая в контору дверь, почувствовала сладковатый запах крови, как в мясной лавке, а зайдя вовнутрь, остолбенела. Фильм ужасов наяву!

Посреди комнаты, раскинув руки, в огромной луже крови, слегка потемневшей по краям, на спине лежал труп Семкина. В черепе зияла здоровенная черная дыра, не оставляющая никаких сомнений в произошедшем.

Незалитый кровью правый глаз с изумлением смотрел на Анну. Полуоткрытый оскалившийся рот, щетинистая бледно-зеленая физиономия внушали отвращение. Женщина не отличалась особой брезгливостью, но неожиданное, впервые увиденное кровавое зрелище заставило ее содрогнуться, она почувствовала слабость во всем теле и тошноту.

Анна даже не зафиксировала свое внимание на деталях беспорядка, царившего в конторе, хотя периферическим зрением все видела.

Ящики из столов были вынуты и валялись на полу, нехитрый сейф открыт настежь. Пытаясь сдержать приступ рвоты, повернулась и рванулась на улицу, столкнулась на пути с Михаилом Борисовичем. Глядя на него испуганными глазами, попыталась ему что-то сказать, не получилось, язык не ворочался. Добежала до первого этажа, почувствовала, что приходит в себя.

Михаил Борисович оказался более стойким к подобным зрелищам, сразу же позвонил в милицию, причем, чтобы не следить, в контору не заходил, а использовал свой, сотовый.

Оперативно-следственная группа приехала через сорок минут, из-за пробок, наверное.

Следователь Ершов, крупный щекастый мужчина лет тридцати пяти, выглядел уставшим, несмотря на довольно раннее время. Внимательно осмотрел место убийства и, предоставив группе продолжать шуршать в конторе, принялся опрашивать по очереди сотрудников фирмы «Эванс плюс».

Михаил Борисович Ефремов спокойно рассказал следователю, что он делал в тот вечер, когда ушел с работы, чем потом занимался, что в момент его ухода делал Семкин. После Михаила Борисовича следователь пригласил Анну.