Бомба для банкира - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 4

• Предыдущая
• 4/63
• Следующая

Сергей усадил охранника в вертящее кресло, вынул из кармана куртки банку с пивом и показал охраннику.

— Видишь? — сказал Тихомиров.

— Ну, пиво.

— Вот бухгалтера вашего убило такой банкой. Кто-то оставил ее у крыльца.

— Ничего я не видел, — сказал охранник.

— Это ты для милиции ничего не видел, а для своего шефа?

— Я внутри сижу, я что, вижу, если кто-то мимо идет? Это пусть этот, из посольской будки, смотрит.

— А почему ты бухгалтеру не открыл? Ты же должен был слышать, как остановилась машина?

— Я пошел открывать, — во, задницей о стол ушибло.

— Значит, ничего не видел, ничего не слышал, ничего не скажешь?

— Не-а.

— А я вот кое-что слышал.

Охранник исподлобья уставился на мента.

— Слышал, что ты в четыре утра приставал к девице в ночном киоске.

— Ну?

— А как ты думаешь, если Сазан узнает, что ты по ночам отлучаешься самовольно от вверенной тебе территории, — что он с тобой сделает?

Тихомиров схватил охранника за шиворот.

— Я ведь забрать тебя могу за эту ночную прогулку! Я тебе такое понапишу! Я девицу говорить заставлю, что ты ей пистолетом угрожал! Я тебя в ИВС посажу, а ты будешь просить, чтобы тебя не выпускали, потому что в изоляторе тебе будет веселее, чем перед Сазаном.

Тихомиров выпустил охранника, и тот кочаном сел на стул.

— Я правда ничего не видел, — закричал охранник, — сдохну, если вру!

— Когда ты вернулся в банк?

— В 4:30.

— Стояла эта банка у подъезда?

— Не.

— А если бы стояла, ты бы поднял?

— Не знаю. Спицын, он аккуратный человек. Бухгалтер, — одно слово.

— Кто обычно первым приезжает в банк?

— Директор. Шакуров.

— С охраной?

— С водителем. Плевал он на охрану. У него Сазан есть.

Подумал и добавил:

— Теперь, наверно, будет ездить с охраной.

— А если бы Шакуров приехал первый, он что, стал бы трогать эту банку?

— Ну, а если б водитель поднял, а Шакуров бы рядом стоял, — сказал неуверенно охранник, — какая разница?

Разница вообще-то была небольшая.

— А может, и не стали бы ее трогать, — задумчиво сказал охранник, — может, Сазана бы позвали.

После этого содержательного разговора Сергей поднялся на второй этаж по белой, как лист финской бумаги, лестнице, и прошел через пустой еще предбанник в кабинет Шакурова.

Кабинет был невелик — с пластиковыми столами и белыми пупырчатыми стенами. На стенах висели картины, сильно напоминающие изображение в телевизоре со сбитой настройкой. Из-за шкафа в закутке выглядывало рыло ксерокса, а сбоку от директора стоял открытый, но не включенный ноутбук. Шакуров пил кофе и говорил по телефону. Речь шла о некоем разрешении антимонопольного комитета на приобретение более тридцати процентов акций какой-то компании. Компания производила мягкие игрушки по японской лицензии. Банкир говорил вполне связно. Лицо его было цвета парадной лестницы. Перед Шакуровым лежала бумага с печатью и подписью, и непотушенная сигарета «Кент» уже выжгла на бумаге основательную дырку. Шакуров сигареты не замечал.

Кончив говорить, банкир досадливо отставил чашку с кофе, махнул рукой и, поднявшись, пересек комнату. Он забрался за ксерокс, достал початую бутылку светло-коричневого коньяка и два пластмассовых стаканчика. Один стаканчик он выпил сам, другой протянул милиционеру:

— Вот, — сказал банкир, — праздновали вчера. Держите.

— На работе не пью.

— Ах да. Конечно, для вас это работа, а для меня, знаете, не совсем обычное происшествие.

— Это как сказать. По-моему, деловым людям уже пора привыкнуть к таким вещам. Это уже часть их работы. Два месяца назад на Пятницкой был, например, очень похожий взрыв. Концерн «Таира».

Тут банкир наконец заметил сигарету и с досадой ее раздавил. Потом вынул новую, зажег, спохватился и предложил пачку Сергею. Сергей сигарету взял.

Банкир курил нервно, часто стряхивая пепел, и в конце концов опять раздавил сигарету и принялся за коньяк. Это был довольно красивый молодой человек с круглым, как лист лопуха, лицом, припухлыми чувственными губами и неожиданно твердым подбородком. Костюм его был безукоризненно свеж: еще на улице, когда банкира водили к трупу, Сергей заметил, что тот очень старался не испачкаться о своего изодранного бухгалтера. И не испачкался. Сергей сел в удобное вертящееся кресло, располагавшееся напротив директорского стола, положил ногу на ногу и спросил:

— Вы подозреваете кого-нибудь в устройстве этого взрыва?

— Ума не приложу.

— Вы получали в последнее время угрозы, предупреждения? С вас требовали денег?

— Нет.

— Сколько вы платите Сазану? Тридцать процентов? Пятнадцать?

— Какому Сазану?

— Вашему приятелю, который приезжал только что.

— Я? — в голосе Александра Шакурова зазвенела насмешка. — Помилуйте, с чего вы взяли? Я честный российский предприниматель и плачу семьдесят процентов налогов. Если я буду платить еще целых тридцать процентов бандитам, мне не на что будет давать взятки, которые я раздаю ежедневно, из любви к трудящейся бюрократии, как говорят аналитики из пивнушек.

Сергей сильно сомневался, что банкир платит семьдесят процентов, но решил не заострять на этом внимания и спросил:

— И отчего же Сазан принимает в вас такое горячее участие?

— Помилуйте, — сказал банкир, — мы старые приятели. Сидели за одной партой и учились в одном МАДИ.

— Значит, — с насмешкой спросил милиционер, — между вашей фирмой и вашим приятелем царят не обычные деловые отношения. А, скажем так, близкие и сердечные связи. И Сазан посвящен в дела фирмы куда лучше, чем это водится с обычными рекетирами, — а вы — вы, может быть, лучше посвящены в его дела?

Банкир встревожился.

— Я вовсе не это хотел сказать.

— Вы никогда ничего не платили Валерию Нестеренко?

— Фирма Валерия несколько раз осуществляла аудиторскую проверку нашей компании. Могу вас заверить, что это делалось на самом высоком уровне. У Валерия работают первоклассные специалисты, и мы платили им соответственно.

— И когда же была последняя проверка?

— Месяц назад.

— Надеюсь, ее результаты никак не отразились на вашей сердечной дружбе с Нестеренко?

• Предыдущая
• 4/63
• Следующая