Дело о лазоревом письме - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 22

• Предыдущая
• 22/80
• Следующая

Господин Нарай сидел и читал инвентарный список богов провинции Чахар, время от времени вымарывая строчки.

При виде Нана Нарай отложил список и внимательно оглядел молодого чиновника.

Тот, несмотря на явный недостаток времени, был в официальном служебном наряде судьи, – в желтом платье с квадратным воротником, расшитом ветвями и пятилистниками. На русых расчесанных волосах аккуратно сидела пятиугольная шапочка, на тонких изящных пальцах не было ни одного кольца, которые так любила нынче носить благополучная молодежь. И только внимательный взгляд мог разглядеть под кружевным батистом на запястьях старинные браслеты чахарской работы, – вещь поразительной древности и невероятной цены.

– Я слышал, – сказал господин Нарай, – что вы вчера обедали у господина Андарза. Что вы думаете о господине Андарзе и его брате Хамавне?

– Господин Андарз, – сказал Нан, – смеется, когда при нем говорят о благе государства. Господин Хамавн берет взятки от осуйских купцов, превратил вверенную ему провинцию в место для рынков и ярмарок.

– Господин Хамавн, – сказал Нарай, – собирается отложиться от империи, просит войск под предлогом защиты от варваров.

Помолчал и прибавил:

– Я посылаю вас инспектором в Хабарту. Получили ли вы письмо назначения?

Нан утвердительно поклонился.

– Хотел бы знать, что вы найдете в Хабарте, до вашего отъезда. Вот вам бумага: садитесь и пишите отчет.

Делать нечего; Нан ушел в соседний кабинет и через два часа вернулся с отчетом.

Нарай прочитал исписанные страницы и стал пристально глядеть на Нана. Глаза старика формой напоминали две устричные раковины.

– Я слыхал, – сказал господин Нарай, – что по возвращении в управу вас ждали жалобщики и ждали люди с подарками; жалобщиков вы приняли, а люди с подарками ждут во дворе до сих пор; почему?

– Жалобщиков было очень много, – ответил Нан, – я не мог не выслушать их.

Советник Нарай долго молчал; за распахнутыми окнами кабинета в императорском саду заливались птицы, и на священной полке в кабинете, в правом углу, великие древние книги стояли рядом с великими древними богами.

– И все-таки жалко, – сказал Нарай, – что вы обедали в доме господина Андарза. О чем вас попросил этот человек?

– Этот человек, – медленно ответил Нан, – просил меня обедать у него два-три раза в неделю.

– Почему?

– Сын Андарза, Астак, очень замкнутый мальчик. Он смотрит только вниз и все время держится левой рукой за запястье правой. А когда он сидит за столом, он отгораживается от отца вилкой или лопаточкой для варенья. Я развеселил его, и он опустил лопаточку для варенья. Отец заметил это и просил меня бывать чаще.

– А что с юношей? – спросил резко советник Нарай.

– Он ненавидит отца, – сказал Нан.

Нарай помолчал.

– И это единственная причина, по которой Андарз решил приблизить вас?

Нан позволил себе улыбнуться.

– Это – главная причина для такого человека, как Андарз.

– Есть и другая?

– Господин Андарз, – сказал Нан, – зазвал меня в кабинет и сказал мне, что некий убитый позавчера чиновник, Ахсай, имел при себе на миллион осуйских ассигнаций и должен был купить на эти деньги у неизвестного Андарзу лица письмо, которое сделает советника Нарая прахом и пылью в глазах государя.

Нарай даже не шевельнулся.

– Он сказал вам, что это за письмо?

– Он сказал, что письмо досталось ему в руки случайно, когда вам обоим пришлось спешно покинуть Осую. Из его намеков я понял, что письмо было написано одним из вождей противной империи партии в Осуе. Эти люди якобы посулили вам большие деньги, если вы вызовите своим поведением недовольство народа и не допустите присоединение Осуи к империи.

Господин Нарай полуприкрыл глаза.

– Что вы об этом думаете, господин Нан?

Молодой чиновник почтительно поклонился:

– Господин Андарз – мечтатель и глупец! Разве может действие, предпринятое для блага империи, уничтожить вас в глазах государя? Разве можно было допускать Осую в империю? Что такое эти горожане? Ничего не производят, все продают! Разве неясно, что они просились в империю только затем, чтобы опустошить казну и расстроить финансы? Восстание глупого осуйского народа спасло империю. Если на восстание потребовались деньги, то можно ли было придумать что-нибудь мудрее: получить деньги, нужные для возмущения народа и спасения империи, от тех, кто империю ненавидел?

Господин Нарай слегка улыбнулся горячности молодого человека. О, как он привык в последнее время к этим горящим глазам, к этим восторженным улыбкам! Были, оказывается, еще были среди молодого поколения люди, преданные благу родины, готовые во всем оправдывать своего кумира: не чистоплюи, однако; понимающие, сколь часто благо государства велит совершать мелкие несправедливости для предотвращения великих бед!

А господин Нан развел руками и закончил:

– Секретарь Иммани вез это письмо шесть месяцев назад и был ограблен в Козьем Лесу, близ столицы. Господин Андарз просил меня понаблюдать вокруг покойника и поймать того разбойника, который хотел продать письмо.

– Что же вы ответили ему?

– Я ответил ему, что письмо не может быть в руках разбойника, так как тот не стал бы делиться с посредником, а потребовал бы денег у самого Андарза. Из чего следует, что письмо – в руках одного из членов дома Андарза.

– Почему вы это сказали?

– Я сказал это по двум причинам, – поклонился Нан, – во-первых, господин Андарз теперь будет подозревать всех ближайших к нему: от этого можно сойти с ума! Во-вторых, я надеялся, что господин Андарз позволит мне бывать в его доме, и едва его подозрения смутят домашних, они расскажут, чтобы спасти свою шкуру, о мерзких проделках их хозяина.

Господин Нарай помолчал и промолвил:

– Господин Андарз – человек с хромой душой, сердцем привязан к греху, как дверной молоток к ручке двери. Внутри дворца этот человек обманывает государя, вне дворца – обирает народ.

Покачал головой и добавил:

– Полагаю, что нет надобности посылать вас инспектором в Хабарту. Здесь, в столице, вы принесете больше пользы. Идите же, господин Нан.

Отчет, написанный Наном, однако, оставил у себя.

Молодой чиновник раскланялся и ушел. Советник Нарай долго сидел неподвижно. Потом он встал и прошел во внутренние покои. Нашарил потайную дощечку в алтаре: дощечка отскочила – за ней, перевязанный золотой ленточкой, лежал сандаловый валик. На валик были навиты письма на необычайно плотной, лазоревого цвета бумаге. Каждое письмо старик аккуратно пометил номером: семнадцатого письма не хватало. Нарай опустился перед алтарем на колени и заплакал.

Так он плакал довольно долго, а потом запер потайную дощечку и отправился к государю.

Вот так кухня была в доме господина Андарза! Кухня, где встречались продукты со всех пяти сторон света! Были там и козы, висевшие рядком на закопченных балках, и копченые индейки с нежным мясом цвета хурмы, и утки с янтарной корочкой; были финики из Иниссы и орехи из Чахара, павлины из Хабарты и рябчики из Верхнего Варнарайна; были бочки с морскими желудями и пурпурными улитками и, конечно, были мешки с рисом и просом, круглые кадушки с вином и квадратные – с маслом, длинной чередой тянулись к кухне подводы с капустой и рисом, бежали посыльные с подарками, и дышали жаром устья печей с налепленными внутри лепешками. Так много было всего этого добра, что после того, как треть разворовывали, а треть раздавали бедным, оставалась целая прорва на трапезы и подарки: этим подаркам домоправитель Амадия вел строгий учет и записывал в особую книгу.

Когда утром Шаваш явился в кухню, домоправитель Амадия дал Шавашу корзинку и подзатыльник и велел отнести корзинку в осуйский квартал господину Айр-Незиму.

Шаваш отправился в путь. У белых ворот, через которые ходили слуги, была будка, а в будке сидели два охранника. Оба они были раньше солдатами Андарза, и один из них был высокий и белокурый, из народа ласов, а другой маленький и смуглый, из племени аколь. Оба они были вооружены арбалетами и мечами. У ног ласа сидел привратник без оружия и вырезал на головках сыра изображения Исииратуфы. Такой сыр охотно покупали перед праздниками, и стоил он немного дороже.

• Предыдущая
• 22/80
• Следующая